Ряд государств, включая Латвию, Украину, Венгрию, Болгарию, были вынуждены обратиться за срочной финансовой помощью в МВФ. Но одним из условий кредитования стало сокращение государственных расходов, которое ведет к дальнейшему снижению ВВП. Аналитики до сих пор не уверены, смогут ли восточноевропейские государства избежать дефолтов. А дефолт даже в одной стране (наибольшие опасения у экономистов вызывает Латвия) может привести к дальнейшему ухудшению ситуации во всем регионе.

Согласно оценкам экономистов МВФ, в 2009 г. мировой ВВП сократился на 1,3%, что стало первым общемировым спадом с 1970-х. Однако уже в 2010 г. мировую экономику ждет возвращение к росту, отмечает А. Кокшаров (5).

Экономические перспективы развивающихся рынков при этом более оптимистичные. Если развитые экономики в 2009 г. испытывали сокращение ВВП в среднем на 3,8%, а рост в 2010 г. составит там 0,6%, то в развивающихся экономиках в среднем рост в 2009 г. достиг 1,5% и в 2010 г. увеличится до 4,7%.

Анализируя статистические данные, Г. Рапопорт и А. Герц отмечают, что первичной причиной кризиса в США в 2008–2009 гг. стало банальное перепроизводство продукции строительной и автомобильной индустрий (9, с. 24). Это происходит циклично с периодом в несколько лет. При появлении первых симптомов рыночные механизмы не сообщили о неблагополучии этих секторов из-за неправильной оценки состояния экономики, связанной не только с качеством финансовых механизмов, но и с некорректным выбором показателей ее динамики. Торгово-промышленный кризис в строительной и автомобильной индустрии послужил, таким образом, «спусковым крючком» финансового кризиса в США, который потом трансформировался в общий финансово-экономический кризис, полагают авторы.

По мнению авторов, кризис в развитых странах Европы мало связан с кризисом в США по следующим причинам:

– во-первых, все признаки рецессии в странах Европы начали проявляться раньше, чем в США;

– во-вторых, этот кризис в основном имел социальный и промышленный характер, отсутствовали признаки разрушения финансовых механизмов.

Основную причину кризиса в развитых странах Европы авторы видят в существенном снижении дохода от экспорта инвестиций и промышленного производства, вызванного значительным ростом цен на энергоносители. Стоимость энергоносителей влияет на себестоимость промышленной продукции и логистики. В результате объем инвестиций начал падать и появились первые признаки рецессии. Рецессия перешла в полномасштабный кризис после бегства портфельных инвестиций, вызванного финансовым кризисом в США, и в развитых странах Европы начался спад производства и рост безработицы (9, с. 26).

В обзоре мировой экономики, опубликованном в лондонском журнале Economist в конце 2008 г., отмечается, что «история преподносит важный урок: большие банковские кризисы в конце концов разрешаются вбрасыванием огромных сумм публичных денег и решительными государственными действиями по рекапитализации банков или принятию на себя “токсичных” долгов с тем, чтобы минимизировать затраты налогоплательщиков и ущерб для экономики» (15, с. 5). Согласно антикризисной программе американского правительства на поддержку экономики США выделяется огромная сумма размером 7% от ВВП. Однако на преодоление последствий системного банковского кризиса необходима гораздо большая сумма, эквивалентная 16% ВВП.

Признавая источником нынешнего финансового кризиса обилие дешевых денег на американском фондовом рынке, в обзоре подчеркивается опасность скороспелых выводов и решений, основанных на критике «рыночного фундаментализма», отказе от доллара как от резервной валюты, преимуществ глобализации и свободных рынков. Вместе с тем признается необходимость глубокой трансформации финансовой системы с учетом очевидных недостатков финансовой глобализации, а также меняющегося соотношения сил и теоретических подходов в решении глобальных проблем человечества (15, с. 16).

В рамках антикризисных программ разных стран значительная часть частной собственности перешла под контроль государства. К настоящему времени в большинстве развитых стран правительства стали крупнейшими собственниками финансовых институтов: под их контролем оказалось более 25% частного сектора, отмечают А. Демиргус и Л. Сервен (14, с. 15). Возникает вопрос: если чрезмерная склонность частных банков к рискам привела к кризису, не следует ли взять курс на повышение роли государства в качестве финансового посредника?

Многочисленные межстрановые исследования убедительно свидетельствуют, что частные банки существенно эффективнее, по сравнению с государственными, распределяют финансовые ресурсы в экономике, имеют меньшую маржу между стоимостью привлеченных и предоставленных кредитных ресурсов. Кроме того, они успешнее снижают степень финансовой нестабильности (в том числе вероятность финансового кризиса). Анализ подтверждает, что после приватизации показатели эффективности банковской деятельности существенно улучшаются. И хотя государство вынуждено активно вмешиваться в деятельность финансового сектора в период кризиса, оно должно иметь долгосрочный план возвращения ведущей роли частному сектору.

В основе современного финансового кризиса лежит глубокий дисбаланс между азиатскими сбережениями и расходами Запада, поэтому задача стран, входящих в G-20, – найти способы устранить этот дисбаланс, считает А. Суэтин (12, с. 50). При этом страны, экономический рост которых в значительной степени зависит от притока иностранных инвестиций, в периоды кризисов особенно уязвимы.

Для предотвращения подобных ситуаций многие из них проводят политику накопления золотовалютных резервов. Многие страны Запада, ориентированные на значительные расходы, во многом способствовали росту азиатских сбережений, несмотря на опасность увеличения собственного отрицательного сальдо платежного баланса. Такое положение основано на распространенном мнении, что сальдо платежного баланса, теоретически, следует поддерживать положительным, но на практике проводить такую политику в течение длительного периода времени не представляется возможным, отмечает автор. Такая политика, при определенных обстоятельствах, может вызвать нарушения финансовой стабильности.

Существенная часть дешевых денег из стран с высоким уровнем сбережений домашних хозяйств была направлена на рынок ипотеки и других активов на Западе. Эти финансовые ресурсы могут быть возвращены владельцам с большим трудом.

При обсуждении причин нынешнего кризиса Ю. Ольсевич предлагает наряду с множеством его источников учитывать одно важное дополнение: рыночные потоки имеют двоякое существование – реальное и финансовое (8, с. 52). Чтобы из денежных накоплений превратиться в инвестиции, мировые финансовые потоки проходят через узкую горловину гигантских банков и инвестиционных фондов США, Великобритании, Японии. Именно здесь решается, куда и на каких условиях будет вложена львиная доля финансовых ресурсов мира.

В связи с этим автор отмечает, что в США и население, бравшее избыточные кредиты, и финансисты, их раздававшие, и власти, обязанные контролировать финансистов, оказались безответственными, не способными на самоконтроль и самоограничение. С учетом ключевой роли, которую занимает экономика США в мировом хозяйстве, психология американской элиты представляет прямую угрозу мировому сообществу. Не случайно Дж. Сорос еще десять лет назад предложил установить международный контроль над глобальными финансовыми центрами, имея в виду прежде всего финансовые центры США.

Непосредственная вина за наступление кризиса лежит на той части экономической и политической элиты США, которая воспользовалась положением своей страны в глобальной экономике для форсированного хищнического обогащения и военно-политической агрессии. Последствия оказалась деструктивными для самой этой элиты и Америки в целом, заключает автор.

Специфика американского кризиса – огромная задолженность, накопленная под влиянием низких процентов и игнорирования риска невозврата ипотечных кредитов, трансформированная в ценные бумаги инвестиционных институтов, отмечает А. Быков (1, с. 27). Это является основной причиной того, что крах созданной пирамиды сильно ударил как по крупнейшим американским банкам и инвестиционным институтам, так и по их партнерам в других странах, придав кризису характер глобальной катастрофы, обрушившей финансовые биржи сначала в развитых странах, а затем и в странах с формирующимися рынками.