20.04.20??
Привет, Лехич! Я решил писать тебе мессаги, чтобы сохранить дневник своих открытий. Я надеюсь, что ты вернешься ещё в наше измерение и прочтешь мои сообщения. А я тебе буду их потихоньку отправлять, пусть они висят в непрочитанных. Как вернешься, прочитаешь. Если вдруг со мной что-то случится, тогда сам решишь, что с этим делать. Можешь просто стереть, а можешь не стирать. Элронд попросил меня рассказать о моих результатах, и я решил эти результаты передать тебе простым языком. Ну а там, как сложится.
Для начала немного предыстории. Началось все с того, что мы с тобой решили изобразить из себя «богов». Мы хотели вылечить толпу наркоманов и алкоголиков нашего города. Мы с тобой тогда придумали: нельзя оставлять их без дозы, но можно дать им дозу, которая их вылечит. Мы судили по себе. Мы вылечились и выжили. Но мы не учли одного фактора: у нас с тобой на замену алкоголя пришла другая цель, а именно цель познания и открытий. У тебя была цель – познать новые измерения, а у меня – понять, как же работают эти плоды. Из твоих рассказов я понял, что ты тоже пережил очень тяжелый период отвыкания от алкоголя. В тот период нас завалило работой, и тебе некогда было думать про это. Но когда мы вернулись от Элронда, я узнал, что мы натворили. Произошли сотни или, может, даже тысячи случаев суицида в нашем районе и в тех местах, куда начали возить наш препарат.
Сначала я погрузился в жесткую депрессию, меня из неё вытащила Лиля. Она, видя мое состояние и понимая меня, сказала:
– Коль, это был их выбор. В конце концов, они ведь умирать начали, когда подсели на наркотики. Они уже тогда стали трупами. Твоей вины нет в том, что они приняли такое решение. Но если ты хочешь им действительно помочь, то тебе нужно найти препарат, который поможет этим людям.
И я начал искать этот препарат. Денег было много. Мы купили домик, в котором ты был. Я построил лабораторию, и мы приступили к работе. Ещё я наладил производство некоторых легальных реактивов, чтобы они давали постоянный источник дохода. Я думал, что мне просто повезло, что я так легко все это смог продавать. Но как-то раз ты сказал, что Змей знает обо мне. И я понял, что я под колпаком. Сейчас мне уже все равно, я работаю законно и даже плачу налоги.
Еще я должен тебе рассказать о своей встрече с несколькими психиатрами и наркологами, которым я предлагал свой препарат. Тогда я подумал, что просто не хотят ничего менять в своей практике. Но позже я понял, что именно я – молодой и неопытный идиот. Сначала мне сказал врач из нашей наркошки:
– Ты что, молодой человек, думаешь, у меня нет специальных препаратов, которые могут навсегда отвратить пациентов от приёма алкоголя?
– А что, есть? – удивился я тогда.
– Конечно же есть! Есть такие препараты. Они с очень длительным сроком вывода из организма, при приеме их вместе с алкоголем все кишки на улицу вылезать будут. Но сами по себе они бесполезны! Если пациент не примет трезвую жизнь как норму и не сможет стать счастливым в трезвости, все это бесполезно. И несильное медикаментозное лечение приводит к тому, что пациент либо теряет интерес к жизни и становится овощем, либо накладывает на себя руки.
Тогда я не поверил ему, я думал, что старик просто врет и не хочет ничего делать. Почему тогда врачи не лечат алкоголиков, которых так много? Но потом случилось то, что случилось. Я переехал в Черкассы, там общался еще с несколькими наркологами. Они все практически подтвердили мне слова нашего врача. Я для себя тогда решил, что должен просто найти противоядие от действия черного плода. Я думал, что можно лечить этим препаратом человека от приема алкоголя. А если вдруг он не захочет быть трезвым, то можно снимать действие препарата, и дело с концом. Мне тогда еще казалось, что я очень близко к открытию этого препарата. Сразу после того, как я сам съел черный плод, я начал искать способ, как снять его действие. Я думаю, не нужно нагружать тебя химическими терминами. Ты же сам помнишь, что я все время ковырял основное действующее вещество и пытался понять принцип его работы. Параллельно я читал всякую литературу о веществах, действующих на мозг. Но я никак не мог связать то, что известно в нашем мире с действием плодов. Смысл в том, что действие плода происходит в основном не на центр удовольствий или систему регулирования выброса гормонов удовольствия и прочего. Плод действует совсем на другие области мозга, и, в принципе, никаких таких моментов он вызывать не должен. Те области мозга, на которые действуют эти самые плоды, никак не могут вызывать тех приятных ощущений, которые они вызывают. Мало того, изменение метаболизма в организме начинается сразу после принятия любого плода. Но то чувство удовольствия, которое он вызывает, не позволяет тебе этого понять, так как желание курить или бухнуть пропадает вместе с первой долькой принятого плода.
Ух, сколько же я извел крыс, пока все-таки нашел ключик к ответу на этот вопрос! Я старался понять, какая именно область мозга отвечает за чувство кайфа. И когда крысы после принятия черного плода стали ловить кайф, я вывел препарат. Я не придал значения тому, что крысы впадали в оцепенение на две– три минуты. Меня больше радовал тот факт, что они прямо млели после этого оцепенения. Я сделал дозу и вкатил ее себе внутривенно, как только смог…
То, что произошло дальше, перевернуло все моё представление о мире и химии, и даже о времени. Это было удивительно и ужасно. Сейчас передать это очень ярко не выходит. Я попал в некое место. Оно представляло из себя комнату, из неё вели 4 двери наружу. Комната была около десяти квадратных метров. Я бы сказал, что это было просто видение, так как именно действующее вещество меня туда погрузило, если бы не несколько моментов. Во-первых, я провел в этой комнате месяц или около того. Но мне показалось, что я провел там вечность. Лех, представь себе серую комнату с четырьмя закрытыми дверями, в которой тебя заперли! У меня были странные ощущения. Ты не хочешь спать, тебе не нужно есть, тебе не нужно в туалет. Время текло медленно, как обычно течет время у заключенных или у узников. В комнате не было темно, я видел каждый узорчик на сером полу и каждую трещинку на двери. За то время, которое я пробыл там, я изучил каждую трещинку в полу и каждый сантиметр поверхности. Я искал выход из этой комнаты и не мог его найти. Я не знал, сколько времени я там должен провести. Даже пытался покончить с собой, но у меня это не выходило. Да и как это было сделать? Я разбегался и со всей силы бился головой о стену или о дверь, но ничего не происходило. Я чувствовал боль, у меня даже текла кровь, но это ничего не меняло. Я не мог умереть, только к безвыходной ситуации добавлялась еще и боль. Я сидел около каждой двери бесконечное количество времени, вслушиваясь, что же за ней происходит, пытаясь уловить хоть малейший звук или хотя бы ветерок, который бы исходили из-за двери.
Но ни малейшего звука, ни ветерка не чувствовалось из-за двери. Да и замочной скважины, в которую можно было посмотреть на ту сторону, тоже не было. Были просто двери с неповорачивающейся старинной ручкой из бронзы. Я пытался скрести когтями дверь, надеясь, что хоть щепотку мне удастся отколупнуть от нее, но тщетно. Я не понял, из какого материала тут все было построено, но ни от пола, ни от стен, ни от дверей мне не удалось отщипнуть и отковырять ни малюсенького кусочка. И даже пятна крови, которыми я тут все хорошо залил, через какое-то время исчезли, и все снова окрасилось в серый цвет. Я придумал себе развлечение: я разбивал нос и рисовал на двери фигуры кровью из носа. Ох, видел бы ты эти рисунки! Это были кровавые шедевры, я и не знал, что умею рисовать. Но я рисовал красным на сером и любовался этим.
Когда я все-таки вернулся в мир или в тело, я испытал невероятный кайф. Я сначала даже не понял, что произошло. Я закрыл глаза в серой комнате, а открыл уже в своей лаборатории. Буквально через мгновение меня накрыло волной плодового кайфа такой силы и мощности, что я просто целый час торчал. Когда я пришел в себя, то выбежал из лаборатории в страхе. Я переживал, что Лиля уже сошла с ума, так как меня долго не было. Но оказалось, что прошло всего полтора часа. То есть, я провел на той стороне не больше 10-15 минут, которые показались мне продолжительностью не меньше месяца, а, может быть, и больше.
