В его жизни и раньше были любовницы, но никогда прежде он не испытывал такой полноты слияния. Словно вернулся домой. Или ожил рядом с ней. И это даже нельзя назвать страстью, хотя он ощутил невероятную вспышку желания, как никогда в жизни… Больше, чем просто страсть. Это… 

Это мечта. 

Он потратил всю свою жизнь, накапливая состояние, и теперь стал владельцем множества прекрасных вещей. У него имелись превосходные экипажи, великолепные лошади, флотилия отличных кораблей, красивый дом и сколько душе угодно совершенно чудесных вещей и домашней утвари. 

Но он был одинок.

Преданными служащими и несколькими приятелями Хьюго обзавёлся только после того, как сколотил состояние, и потому не особо им доверял. 

Единственным верным другом был капитан Патчетт. 

Но с Кит всё выходило иначе. Эта девчонка, с её смеющимися глазами и острым язычком, которая посмела его дразнить и провоцировать. Никто прежде не дразнил его. Теперь он стал слишком могущественен, чтобы кто-то дерзнул пойти на такой риск. Даже его собственная семья ему не доверяла, что уж тогда говорить об остальном мире! 

Кит воплощала всё то, чего ему не хватало, чего он подспудно все эти годы страстно желал. Не просто женщина, а именно она – милая, особенная, весёлая и улыбающаяся фея с озорными речами, сумасбродством, холодной головой, безумным и опасным призванием. 

И её место было в его объятиях, в его жизни. Он почувствовал это в её поцелуе, и сердце его утверждало то же самое. Тело трепетало этим знанием. Как трепетало и её тело – в его руках. 

Но она его отвергла. Отказывала ему снова и снова. 

Как она могла, когда её тело льнуло к нему с таким сладостным пылом, а руки обвивались вокруг его шеи с таким любовным жаром. Их губы соединились как встретившиеся впервые две половинки восхитительного целого. Нет… 

«Да!», – с нежностью подумал он. В начале с её стороны чувствовалась нерешительность. Он вспомнил её дрожь, когда накрыл её губы своим ртом. Она колебалась, словно пытаясь решить, что ей думать о его мужском посягательстве и как с ним разобраться. 

Конечно, всё дело в неуверенности. Как он мог забыть? Он с такой мукой осознавал её отклик, с одной стороны, ликуя в восторге от того, что сжимает её в объятьях, с другой – опасаясь, что она его отвергнет. 

Он вспомнил вспышку радости, когда Кит впервые робко ответила объятием на его объятия. А потом неожиданно поцеловала его с таким неуклюжим рвением и искренним удовольствием, что пали все оковы, которыми он все эти годы защищал своё сердце. 

Но она сказала, что не хочет его. Я не для таких, как вы. 

Девушка скользит по краю пропасти, отказываясь от него. 

Чувствуя себя измочаленным, словно он сделал дюжину рейсов до Мендосы[25], Хьюго незаметно покинул здание оперы. Ночь выдалась сырая, ненастная, и, поскольку это совпадало с его настроением, он решил прогуляться до дома пешком. 

Его шаги эхом отдавались на пустынных стылых улицах. Он шёл тёмным переулком и услышал лёгкое крадущееся шарканье. И осознал, что будет только рад встретить разбойников. Настоящая драка – вот что ему сейчас нужно. 

Чёрт побери, почему Кит ему отказала? 

Она вроде не получала других предложений. И Хьюго точно знал, что не существовало никаких алмазных шахт. 

Он ведь даже не просил её о любви. Только выйти за него замуж. 

И тут ему вспомнились собственные слова, первое в жизни предложение руки и сердца. Если вам нужны деньги – можете не беспокоиться, у меня много денег. 

Он прислонился к ближайшей ограде и застонал. Как чувственно! Как деликатно! Какие чудесные, проникновенные слова, пронизанные романтикой. Я очень богат. Выходите за меня. 

Он как будто предложил её купить. Естественно, Кит дала ему отставку – ему, с его деньгами и проклятой кровью торговцев. 

Но он-то думал, что может этим её прельстить. После того, как она снова и снова рисковала своей жизнью ради сокровищ: чёрные жемчуга Пеннингтонов, бриллианты Алкорна, изумруды Грантли и вот теперь Бронзино Бракборна. 

Так почему же ей не выйти за него замуж по той же причине? 

Хьюго снова с трудом сдержал громкий стон. 

Его новый роскошный дом забит всеми прекрасными и элегантными вещами, которые только можно найти за деньги. Пустой. Холодный выставочный зал его богатства. Он вдруг понял, что и жизнь его была так же пуста. Дом, деньги – этого недостаточно. 

Кит говорила о домашнем очаге. О любви и семье, собирающейся возле камина. Вот что ему нужно. Ему нужна она. Нужно, чтобы она наполнила его жизнь и его дом, наполнила их смехом и проказами… и детьми. 

Ему было просто отчаянно необходимо, чтобы она принадлежала ему. И ей не обязательно его любить – так много он не просит, только чтобы оставалась с ним до конца дней. Была бы рядом, позволила ему оберегать себя, обнимать по ночам, спать рядом в одной постели, родила бы ему детей и подарила им свою любовь. И научила бы их смеяться. 

Всё-таки это, наверное, лучше, чем виселица за воровство! Надо только как-то её убедить. 

Вот упрямая девчонка! Но он найдёт способ её защитить. Она может отказать ему, но не способна помешать следовать его инстинктам. А его инстинкт требовал защищать её, вне зависимости от её желаний. 

Она может отказываться от его денег, но он будет использовать их и все находящиеся в его расположении ресурсы, чтобы заслонить её от самых страшных последствий собственной глупости. Он направился домой, где, устроившись за своим столом в кабинете, начал писать письмо капитану Патчетту. 

– Кит, дорогая, ты уверена, что хочешь попасть на этот загородный приём? – спросила Роуз Синглтон. – Тебе это пойдёт на пользу, а то ты, позволь заметить, выглядишь сейчас немного бледной. Моцион и свежий морской воздух вернут румянец твоим щёчкам. И всё-таки необходимо отметить, что большая часть гостей будет порядком старше тебя – не думаю, что там соберётся молодёжь. Что-то вроде встречи семьи и старых друзей, а не один из этих франтоватых светских вечеров, к которым ты привыкла. 

Кит улыбнулась: 

– О, я не против. На самом деле, было бы очень приятно сменить обстановку. Но вы уверены, что ваши друзья будут рады, если я останусь? 

Роуз рассмеялась: 

– Ну конечно! Они полюбят тебя. Джулия Марсден – моя подруга детства, мы вместе учились в одной семинарии в Бате. А сэр Уильям Марсден просто душка! Он дружил с твоим отцом, так что для нашей семьи он просто Билли Марсден – мы росли вместе. 

Кит кивнула: 

– Да, тётя Роуз. Папа упоминал сэра Уильяма Марсдена. 

«А ведь, правда, упоминал». 

– Но если ты не хочешь ехать, скажи об этом прямо. Я не стану возражать, даже если мы вообще останемся в Лондоне. 

– Нет, что вы! – поспешно ответила Кит. – Вы не должны так говорить! Я буду рада посетить загородный домашний приём, и мне очень хочется увидеть ваших с отцом старых друзей. Вы забыли, мне ведь никогда прежде не случалось бывать в английском поместье, и поэтому я с нетерпением жду такой возможности. 

– И правда, это так чудесно! Хорошо, милая моя, если ты настаиваешь, я напишу Джулии и приму её приглашение. Тогда мы отправимся в дорогу в конце этой недели, – Роуз сияла от удовольствия. – Уверена, дорогая, тебе понравится их дом. Он такой красивый с чудеснейшими садами и дивным озером, где при хорошей погоде мы сможем поплавать на лодке. Да и море, кроме всего прочего, неподалёку. 

Кит нежно улыбнулась немолодой уже тётушке. Было очевидно, что Роуз не терпится попасть на загородный приём Марсденов, но она готова отказаться от удовольствия ради Кит. Кроме Мэгги никто и никогда прежде не ставил интересы Кит выше собственных. Это было так трогательно, и Кит считала себя недостойной такого отношения. В конце концов, она использовала Роуз, хоть на это и имелась серьёзная причина. 

А загородный приём пришёлся как нельзя кстати. Она неделями ломала голову над тем, как попасть в особняк Марсденов. Теперь же, совсем без каких-либо интриг или планов со стороны Кит, всё складывалось само собой. Время подходило идеально. Сейчас, когда четвёртое отделение сундука заполнено, разумнее всего на время покинуть Лондон. И так уже все слишком много болтают об этом деле.