- А может, и правда дали? - сказал Игнат.
- Если бы дали, то они не лезли бы. А го ведь прут и прут, удержу нет.
Игнат посмотрел прямо в холодные глаза бойца и спросил:
- На фронте давно?
- Вторая неделя к концу подходит.
- Ну и как они, фашисты? Какие из себя?
- Какие? - усмехнулся боец. - Скоро сам посмотришь... Лучше давай рой. Тебе эта работа в охотку.
Пролетела короткая летняя ночь. Растаяла серая дымка, и на редких облаках, ярко играя, разлилась утренняя заря.
Окопавшись на отведенном участке, полк, казалось, замер, притаил дыхание.
С заспанными глазами и помятым лицом Игнат чуть приподнялся над бруствером и, найдя просвет меж маскировочных ветвей кустарника, стал всматриваться в даль. Перед ним простиралась безлюдная равнина с редким молодым березнячком и с темно-зеленой травой. Еще дальше виднелся овраг с заросшим густым кустарником на противоположном его склоне. Где-то высоко над головой, тревожно крякая, пролетали утки, в мелколесье пели птицы, стрекотали кузнечики. В душе Игната бродили еще переживания и заботы минувшего дня, а наступившее утро несло уже новые волнения.
Осмотрев огневые точки на участке, командир взвода младший лейтенант Лавров остановился возле Игната.
- Что обнаружили на местности? - спросил он.
- Пока ничего подозрительного.
- Продолжайте наблюдать!
- Есть продолжать наблюдать, - строго по уставу ответил Игнат.
Младший лейтенант задержал на нем одобрительный взгляд, хотел что-то сказать, но в этот момент в воздухе послышался нарастающий металлический свист, и через секунду оглушительный грохот. Пестрый фонтан земли вперемешку с огнем и дымом вырос посреди равнины, прямо напротив Игната. И не успела осесть эта обожженная, продымленная земля, как впереди, коротко просвистев, вновь прогрохотало, и новый фонтан разрыва сверкнул перед глазами Зернова. Оглушенный Игнат, втянув голову в плечи и прижавшись к стенке, хотел было спросить командира взвода, продолжать ли обзор местности или переждать обстрел, но Лаврова уже не было рядом. Игнат все же решил, что надо продолжить наблюдение, и, перебарывая себя, опять глянул вперед, в просвет меж маскировочных веток. Широкая равнина с молодым березнячком, откуда только что доносилось разноголосие птиц, покрылась уже черно-рыжими оспинами воронок. Снаряды продолжали рваться вокруг, несколько раз что-то тяжелое шлепалось на бруствер, срезая будто бритвой ветки орешника, натыканные в землю, и обдавая Игната сухой глинистой крошкой.
Но вот как-то вдруг грохот артобстрела оборвался. Игнат ощутил кисловатый запах дыма и погребной дух сырой прелой земли. Он с облегчением и радостью снял пилотку, стряхнул песок, рукавом протер затвор винтовки, которую все время загораживал собой, и в эту минуту услышал неподалеку сдавленный стон. Игнат шагнул в сторону по окопу и увидел комвзвода Лаврова, который стоял во весь рост и смотрел в бинокль. У его ног боец с санитарной сумкой забинтовывал голову другому бойцу, лежавшему на боку на дне окопа.
- Зернов, на место! - не отрываясь от бинокля, приказал младший лейтенант.
Игнат, удивленный, попятился, выглянул из окопа, и только теперь до слуха его долетело рокотанье моторов.
- Танки прямо! - хрипло крикнул Лавров.
Игнат посмотрел прямо перед собой и почувствовал, как холодком схватило его сердце. По равнине, ломая молодой березняк, катились темные машины, а между ними мелькали зеленоватые фигурки немецких солдат. "Вот оно, главное!" - подумалось Игнату, он сжал зубы и просунул винтовку меж уцелевших веток, нашел упор в бойнице бруствера и стал ждать команду.
- Не трусишь, Зернов? - раздался рядом голос младшего лейтенанта. Сейчас должны ударить наши пушки... Взвод! - крикнул возбужденно он. - По вражеской пехоте...
Открыли огонь противотанковые пушки. Звонкие удары выстрелов сливались с грохотом разрывов: вероятно, били с близкого расстояния прямой наводкой. Головной танк, нестерпимо блестевший траками гусениц, качнул хоботом орудия и как будто подпрыгнул - и в ту же секунду раздался длинный скрежет металла. Соседняя машина с черно-белым крестом на броне - Игнат это видел - круто затормозила, чтобы объехать беспомощно осевший на один бок головной танк, - и вдруг задымила, заворочала башней, и в следующее мгновение неправдоподобно яркие языки огня откуда-то снизу лизнули черно-белый крест.
Рядом с Игнатом очутился Цыганюк, обросший черными щетинистыми волосами красноармеец из одного с ним отделения.
- Танки справа! - долетел хриплый крик Лаврова. - Приготовиться!..
Игнат увидел справа, в сотне метров от траншеи, два танка, которые вели на ходу огонь по артиллеристам, и повернул вправо свою винтовку.
- Гранаты! - кричал младший лейтенант. - Пехоту отсекать... Огонь! Огонь!
Цыганюк со связкой гранат подался вперед, а Игнат стал ловить в прорезь прицела винтовки зеленые фигурки фашистов и нажимать на спусковой крючок. Он стрелял и думал: "Чему быть, того не миновать".
Прижимаясь грудью к прохладной стенке окопа, Цыганюк не сводил глаз с медленно ползущего на траншею танка. В полуметре от него цокнули, вонзившись в насыпь бруствера, пули, он невольно отпрянул, но тут же, смерив взглядом расстояние до отполированной землей, мелькающей в его глазах гусеницы танка, метнул навстречу ей связку гранат и упал ничком на дно окопа. Он слышал, как над его головой оглушительно прогрохотало, потом до него донесся частый звонкий стук металла о металл, будто пневматическим молотком били по листу железа. Он нутром чувствовал, что смерть в эту минуту отступила от него, и проворно поднялся на ноги.
- Есть, есть один!.. - закричал он и осекся - прямо на него поднимался второй танк.
- Ложись! - крикнул Лавров.
Цыганюк увидел, как комвзвода бросил гранату, и в тот же миг из длинного черного орудия танка полыхнул свет, и Цыганюк успел только зажмуриться. На него навалилось что-то тяжелое и дважды сильно тряхнуло. "Неужели конец?" - мелькнуло в его сознании. Но тут же услышал далекий осипший голос младшего лейтенанта:
- Все... Захлебнулись гады!..
Вечером, после эвакуации раненых, младшего лейтенанта Лаврова срочно вызвали в штаб полка. Наскоро построенный блиндаж был освещен желтым огоньком коптилки. На самодельной скамье у стены сидело несколько командиров. За столом трое, сдвинув головы над картой, что-то озабоченно обсуждали. Узнав командира полка, Лавров бросил ладонь к виску и доложил:
