И тогда Магнус нарушил контакт. Он отстранил свою ладонь, переместив ее на шею юноше, и притянул его к себе, впиваясь в губы. Это был не привычный нежно-страстный поцелуй, который всегда дарил Алеку супруг. Это было нечто злое, яростное, обиженное. Это было наказание. Умеренная жестокость. Но Магнус ощущал отклик. Услышал легкий стон. Почувствовал, как заботливые руки, притягивают его, вжимают в родное тело. А дальше все завертелось. Быстро. Жарко. Эмоционально.
Они высказывали друг другу скопившиеся обиды, мстили за раздор в отношениях, не произнося ни слова. Каждый жест, каждое движение — очередная боль, вспышка страсти. Пощечина. Укус. Шлепок. Кровь. Синяк, еще один. Глубокая царапина от ногтей. На утро их тела будут похожи на отбивные. Но ни одного, ни второго это не останавливало. Они всегда идеально чувствовали друг друга. И сейчас, как и всегда в их жизни, направления желаний было единым. Совместным. Жестким.
— Ты ебаный ублюдок, — прошипел Магнус, хватая Алека за волосы и больно оттягивая, впиваясь в его шею.
Но оскорбление лишь сильнее раззадорило. Вызвало смех.
— Не лучше тебя, эгоист хуев, — ответил ему супруг, с силой шлепнув по заднице.
Пожалуй, теперь Алек не смотрел с омерзением на окружающее их пространство. Скорее с любопытством, придирчиво, выбирая. Потому что в ближайшие сутки он намеревался использовать в этой комнате все, что только можно.
Оба будто лишились рассудка, здравого смысла и превратились в одержимых маньяков. Одержимых друг другом. Жаждущих друг друга. Трахающих друг друга. Выбивая стоны, мольбы и просящих не останавливаться. Как и в первый раз, их захватила единая волна. Их было двое, но они все делили напополам. Сгорали в этом. Взлетали на небеса и падали в ад, держась за руки. Наслаждаясь. Истязая. Радуясь. Ликуя. Доминируя и не желая сдаваться.
Их секс ни на грамм не потеплел. Они до самого конца искали все новые и новые способы мучить друг друга. Пусть это и приносило удовольствие, смешанное с болью, но вместе с тем давало эмоциональную разрядку. Отпускало. Успокаивало. И лишь в самом конце, когда они лежали в кровати, не чувствуя ни тела, ни сил, Алек крепко обнял Магнуса, притянув его к себе и чмокнув в макушку.
— Я надеюсь, ты понимаешь, что секс ничего не меняет между нами, — сонно проговорил Бейн.
В ответ на это его супруг измождено улыбнулся и ответил:
— Доброй ночи, вредный упрямец.
Магнус хотел сказать, что это не самый жуткий эпитет, которым Алек окрестил его этой ночью, но усталость брала свое. У них еще будет время поговорить. Завтра. А сейчас обоим так тепло и уютно. Так сладко и спокойно. Потому что их связь окончательно закрепилась благодаря действиям Лайтвуда.
========== Часть 15 ==========
***
Магнус проснулся все в той же постели подвального помещения дома Рафаэля Сантьяго. Крепкие руки Алека обнимали его. К величайшему разочарованию Бейна, прошедшая ночь не являлась плодом его богатого воображения. Чертова связь была сродни наркотику. Она дурманила мозг, выбивала почву из-под ног. Они как магниты с разными полюсами на расстоянии тяги. Противься, сопротивляйся, но вы все равно окажетесь рядом. Потому что возможность контролировать себя отключается. И ты становишься, как на ладони. Открытым, беззащитным, подпадающим под влияние собственных инстинктов и желаний.
А ведь он посвятил всю свою жизнь борьбе с эмоциями и импульсивными поступками. Бейн изобрел подавители, чтобы те помогали людям сдерживать свои порывы. Магнус на собственном опыте знал, чем чревата потеря контроля. И теперь, когда он стал состоятельным и успешным, когда смог создать прибор, усиливающий контроль над собой, то стал слишком от него зависим. Когда на его руке был подавитель — только Магнус решал, что настал момент ослабить контроль, пуститься во все тяжкие. Или, наоборот, практически отключить эмоции, оставив лишь холодный рассудок.
Без собственного изобретения на своем запястье, без возможности самостоятельно сделать выбор, Бейн испытывал дискомфорт. Состояние, близкое к панике. Конечно, он и без подавителя умел контролировать себя, скрывать нужные эмоции. Но когда руку сковывала привычная тяжесть металлического браслета, то Магнус переставал волноваться или беспокоиться. Чувствовал себя уютно. В безопасности.
Впрочем, даже при наличии подавителя, связь здорово выбивала из колеи. Ему удавалось лишь ослабить тягу, но не заглушить ее полностью. Все, что касалось Александра было каким-то спорным и противоречивым. Магнус никогда не мог принять окончательного решения или определенной линии поведения с ним. Он метался, как подросток. Глупый, неуверенный в себе, растерянный.
А теперь, когда Александр рядом, когда читает его, как открытую книгу, когда крепко прижимает к себе, Магнусу хочется выть. Хочется пойти и вышибить себе мозги. Или вырвать сердце. Потому, что он утратил контроль. И знает, что даже подавитель не сможет в полной мере его вернуть. Ведь этот мальчишка, такой робкий и податливый, ведет себя на удивление целеустремленно. И он не отстанет просто так. А Магнус… Магнус не был уверен, что ему хватит твердости духа, чтобы оттолкнуть своего супруга. Хотя, видит Бог, он хотел этого всем сердцем. Не мог простить предательства и разочарования. Не мог смириться с поведением Лайтвуда, с тем, что не единственный в сердце Алека. А вторые роли — не для Магнуса Бейна. Особенно, когда в нем бушуют эти чувства. Такие сильные, снедающие. Такие нежелательные.
— Проснулся? — пробормотал Алек, улыбаясь.
Он прижимался сзади, не видел лица своего супруга, но смог прочесть даже элементарное пробуждение. Это нервировало.
— Я же чувствую, что ты больше не спишь, — произнес парень, зарываясь носом в жесткие волосы Магнуса.
— Не вижу смысла озвучивать очевидные вещи, — сообщил ему супруг.
— Проголодался? Я могу сделать нам какой-нибудь нехитрый завтрак из того, что нам здесь оставили.
— Ты как-то слишком самоуверенно себя ведешь, Александр. Я же говорил, что секс ничего между нами не изменит.
Парень выпустил Магнуса из объятий, от чего тот вздохнул с облегчением. Но потеря контакта длилась недолго. Лайтвуд перевернул его на спину и навис над ним, положив руки по обе стороны от его головы.
— Все изменил не секс, Магнус. Ты и сам понимаешь. Чувствуешь это, я знаю.
Алек выглядел серьезным, напористым. Но в тоже время, улыбался. Едва заметно. Нежно. С какой-то любовью. С любовью, которая принадлежала не ему, а Джейсу. Эти мысли только сильнее расстраивали Бейна.
— Мы все равно будем вместе. Хотим того или нет, — проговорил Лайтвуд. — Мы будто сливаемся. Становимся одним целым. Меня тянет к тебе. Я хочу тебя. И… — он запнулся, не в силах признаться, — внутри зарождаются чувства. В самом сердце. Ты ощущаешь это тепло?
Магнусу было противно. Противно от того, что он застрял в этом капкане, не в силах отменить сделанный выбор. Противно от того, что Алек так счастлив. Что он не боится. Что ждет этого. И что с такой легкостью отказался от Джейса, ради которого берег себя столько лет.
— Скажи это, я хочу услышать, — попросил Лайтвуд. — В этом нет ничего страшного. Просто признай. Признай, что чувствуешь.
И в этот момент Магнусу захотелось закричать. Громко, яростно. Выкрикнуть Алеку все, что он о нем думает. Отвесить ему очередную пощечину.
— Не молчи, прошу. Я же и без того, все чувствую. Но… я не хочу делать какие-то поспешные выводы сам. Пожалуйста. Объясни мне. Я пойму. Ты же знаешь, что никто в этом мире не будет понимать тебя так, как я.
Магнус горько усмехнулся.
— Не могу сказать того же о себе, Александр. Для меня навеки останется загадкой, как можно было с такой легкостью отказаться от человека, которого ты якобы любил столько лет.
Он смотрел в глаза мужа и видел в них удивление, но продолжал говорить, желая ранить его сильнее:
— Я всегда ненавидел тех, кто идет на поводу у системы и общепринятых правил. Они поступают бездумно. Не включают мозги. Ты отказался от Джейса даже не попытавшись. Ведь это против правил. Ты говорил мне, что боишься потерять себя. Не хочешь союза с кем-то отрицательным. А что в итоге? Сам пришел, как овца на заклание. Брак, так брак. Мы же истинные! Как иначе? В нашу первую встречу, Александр, я увидел в тебе нечто большее, чем во всех остальных положительных. Я разглядел твой огонь. Твое стремление быть собой. Тебе просто не хватало сил. Какого-то толчка, чтобы раскрыться. И я решил дать тебе все, что ты хочешь. Брак и мое положение — позволяют подобное. А что в итоге? Ты с трудом решился со мной потрахаться, хотя тебя сдерживали чувства к Джейсу. Когда я застал вас, ты трусливо слинял от него. Ведь у тебя есть муж. Обязательства. Общество чего-то требует. И это все при том, что я не имел ничего против. Хочешь быть с любовью всей своей жизни — на здоровье. Ты мог озвучить это желание еще тогда, в машине. Когда мы возвращались домой, и я спросил, чего ты ждешь от нашего брака. Я был готов дать тебе свободу. Это желание не изменилось и после всего того, что было между нами. Но ты, как упрямый баран, продолжаешь держаться за меня. Что-то мне доказать. Я интересен тебе, вызываю желание и все такое. Отлично. А как быть с остальным? С твоей любовью к Джейсу? С тем, что ты сам не знаешь, чего хочешь? С тем, что сегодня ты желаешь быть рядом, а завтра можешь сбежать с тем, по кому сох столько лет. Тебя мотает, как флюгер в бурю. Из одной стороны в другую. Ты неуверен в себе, в своих желаниях. Предпочитаешь плыть по течению и не ставишь никаких целей. А если завтра у меня начнутся проблемы, милый? Если придет какой-нибудь серьезный дядя из государственного учреждения и скажет, что я в чем-то виновен? Если меня посадят? Или объявят каким-нибудь предателем? Ты знаешь, как поступишь? Я, кажется, все о тебе понял. И я разочарован, Александр.
