– Вита? – постучавшись, спросила мама.

– Всё в порядке, – крикнула я и уже тише добавила: – Наверное.

Короткие черные шорты из эластичного материала и бежевая футболка с вставными чашечками для груди облегали мою худосочную фигуру без намека на мышцы. Видимо, здесь я совсем не дружила со спортом. Что ж, будем меняться.

– Виталина, ты идешь? – вновь с беспокойством спросил Якоб, постучавшись в дверь.

Надо думать, эта девочка, в чье тело я попала, уже пыталась покончить жизнь самоубийством, поэтому о ней так пекутся.

Чувствовала ли я вину, что заняла место собственной души в этом теле? Нет, ничего подобного. Она не ценила эту жизнь и собиралась с ней расстаться. Мне же есть ради кого жить в этом мире.

– Уже выхожу! – крикнула я и попыталась открыть дверь, приложив большой палец к выемке.

Разобраться с техническим устройством этого мира будет не так просто, как мне думалось. Вместо того чтобы открыть дверь, я её случайно заблокировала. С той стороны брат застучал сильнее, требуя моего ответа. Только успела исправить свою ошибку, как в ванную ворвался обеспокоенный Якоб и принялся трясти меня за плечи.

– Ты опять собралась, да?! Да что с тобой не так? Чего тебе не хватает?! – кричал он, пока я безуспешно пыталась скинуть с себя его руки.

– Прекрати! – закричала я и вырвалась, отойдя к туалету. – Якоб, я ничего не собираюсь с собой делать! Просто немного растеряна! Прости, эту ручку… лазер, точнее, я пыталась утопить, чтобы навсегда забыть про него. Чем тебе доказать, что я уже не та дурочка? Не стоит за меня бояться! Больше этого не повторится, крест тебе даю!

– Что даешь? – растерянный моей тирадой, переспросил парень, и я вздохнула.

– Не буду, говорю, больше делать глупости. Обещаю. Руки только не распускай, – повелительно приказала я и подняла упавшее с головы полотенце.

«Змеевика», на который можно было повесить влажную ткань, я не нашла, поэтому отдала её блондину. Парень легко перехватил полотенце и нахмурился, после чего открыл шкаф, оказавшийся современной стиральной машинкой с отделениями, вешалками и еще трубочками, видимо, сушилка встроена тут же. И положил в один из барабанов, расположенных в нижней части устройства, влажное полотенце. Нажав несколько кнопок, он закрыл дверцы и хмуро глянул на меня. Я обезоруживающе подняла руки вверх.

– Ладно уж, идем кушать, – буркнул Якоб, сунув руки в карманы шорт, и вышел из ванной.

Я отправилась вслед за ним и, выйдя в коридор, присвистнула. Квартира оказалась огромной, просторной и светлой. Сейчас я находилась в гостиной, соединенной с кухонной зоной. Немногочисленная мебель белая, бледно-синяя или с металлическим блеском. Шкафов не наблюдалось, что наводило меня на мысль, что они вмонтированы в стену, как стиральная машина или душ.

Подняв глаза к потолку, я взглянула на васильковое небо, виднеющееся через стеклянный купол. С этой безоблачной картины и началась моя новая жизнь. Я вдохнула полной грудью, улыбнулась и сделала уверенный шаг в сторону кухонной зоны. За барной стойкой суетилась мама. Теперь моя мама.

Мысль тупой болью отозвалась в моей душе, и глаза защипало. Я ведь никогда больше не увижу свою мамочку. Я предала всех ради призрачной надежды быть рядом с кем-то, кто будет отражением моего молодого мужа. Я поступила так же эгоистично, как и Стас, когда покинул меня.

Но кто меня осудит? Влюбленных не осуждают.

Постаравшись взять себя в руки, я села рядом с Якобом за длинный красный стол, контрастирующий своим цветом с общим дизайном дома. Гнетущая атмосфера не располагала к разговорам, поэтому я разглядывала окружающую обстановку.

В середине стола стояла ваза с какими-то водянистыми фруктами. Когда я взяла один из них в руку, то увидела, что он трясется как медуза. Я заинтересованно перекатила его на ладони и откусила. Вкус напоминал желе. Это где же такое произрастает?

– Фруктами позже перекусишь, сначала поешь. Регистрация долго будет длиться, – сказала мама и поставила передо мной широкое блюдо с омлетом и жареной рыбой, причем это все было украшено водорослями.

Выглядит вполне съедобно, да и пахло вкусно. Я потыкала вилочкой омлет, взяла в рот кусочек и тут заметила на себе задумчивый взгляд брата.

– Что? – прожевав, спросила я.

– Ты очень странная, – произнес он. – Сама на себя не похожа.

– Она уже месяц странная, – недовольно произнесла мама, сев напротив меня.

– Спишем это на мандраж перед Космоунивером, – уверенно заявила я, улыбнувшись.

Так ведь брат говорил? Если разбирать слова на корни, то выходит, что это никакая не лечебница, а местный университет. Вот только о какой регистрации говорила мама?

Вкус омлета был странный, кажется, он был сделан из яичного порошка, а не настоящих яиц, а вот рыба – пальчики оближешь! Скосила заинтересованный взгляд на маму, волосы которой тоже были светлыми, как у сына. Интересно, почему они у меня напоминают синий кобальт?

Последний вопрос у меня вырвался против воли.

– В каком смысле? – удивилась родительница, переглянувшись с сыном, и решила напомнить: – Ты же сама захотела сделать генную модификацию этого участка ДНК, поэтому искусственный ген поменял врожденный цвет волос. А как я тебя отговаривала от пластики ушей!..

Так уши тоже не врожденное? Стоп. Это я теперь везде синяя? О!

Да чем я вообще думала в этом времени?! У меня зачатки мозгов не модифицировали каким-нибудь желе? К счастью, я вовремя вспомнила, что видела себя обнаженной и пока волос на теле не обнаружила совсем. Надо думать, здесь существует что-то вроде лазерной эпиляции.

– Может, у тебя температура? – нахмурившись, спросил Якоб и прислонил свою холодную руку к моему лбу.

– Всё со мной в порядке, – аккуратно убрав руку брата, ответила я.

Завтрак продолжился в тишине, но при этом мы переглядывались. Вскоре мама отложила столовые приборы и обратилась ко мне:

– Виталина, давай поговорим о дресс-коде. Какие вещи ты собираешься взять с собой в университет? Мне хочется верить, что ты не забудешь положить в чемодан платья, юбки и туфли.

– Разумеется, – кивнула я, обрадованная двумя вещами.

Во-первых, у меня все-таки есть платья и юбки! Во-вторых, я действительно будущая студентка. Значит, скоро меня ждет новая жизнь, полная знакомств, из чего проистекает еще два вывода: новые знакомые не смогут рассекретить, что я не та Виталина, которая была прежде, и у меня будет больше шансов найти своего Стаса.

– Рада слышать, – облегченно ответила мать, поднимаясь из-за стола. – А то я тебе их дарю, а ты не носишь!

Ответ мне не понравился. Значит, отношения дочери и матери не ладятся, ведь настоящая родительница дарила бы только то, что нравилось её ребенку, а не то, что нравится ей самой. Высказывать свое мнение на этот счет я не решилась, поэтому промолчала.

Раздался звон колокольчика, словно звук будильника. Неужели сон?..

Я встрепенулась и оглянулась, поймав задумчивый взгляд брата. Всё-таки не сон. Я вопросительно приподняла брови, пока парень доставал из кармана какую-то пластинку.

– Джой звонит, – пояснил Якоб и строго предупредил: – Только попробуй в универе нагрубить ему. Хватит.

Приказ понял, сэр! Осталось только понять, кто такой Джой и не спровоцирует ли он меня сам на грубость. А то ведь я за словом в карман не полезу, если он сам хамить начнет.

Якоб, бросив на меня последний испепеляющий взгляд, скрылся в арочном проеме. Весело выходит. Новый мир какой-то нестандартный. Выпив воду, поймала задумчивый взгляд матери.

– Что-то не так? – осведомилась я, отставив стакан.

– Не думай, что я не знаю, – произнесла женщина, сложив губы в тонкую линию.

Я похолодела от её слов, сглотнув и расширив от изумления глаза. Я всеми силами пыталась себя не выдать! Да и неужели в этом времени перемещения сквозь пространство такая обычная вещь?

– Твои чувства не замечают разве что Джой с Якобом, – поделилась мама своими умозаключениями.