Так закончилась для царя эра Распутина – эра, когда жившей в этом юродивом мужике народной любовью самодержавие и всю судьбу России еще можно было спасти. Но уже очень скоро сбудется предсказание старца о том, что пока он жив, живет династия. Это было начало конца.

Узел третий. Война

В это время шла одна из самых страшных мировых войн, в которой Россия принимала деятельное, к сожалению для себя, участие.

Усиление военной мощи Германии, фактически появившейся на свет в оформленном виде совсем недавно – в 1870 году – требовало аннексии на Восток. Легендарное гитлеровское «Дранг нах остен» получило свою первоначальную актуальность еще тогда, на заре ХХ века, когда для роста и развития Германии потребовались восточные территории, удобные как с геополитической, так и с экономической точки зрения – благодатные земли, полезные ископаемые, оросительные сооружения все это присутствовало здесь в количестве, значительно превосходившем среднеевропейские запасы.

Как всегда, в таких случаях для развязывания войны потребовалась провокация. Используется некий межнациональный конфликт внутри государства, политическая система которого не отличается особой стабильностью. Для этого была выбрана Австро-Венгрия.

Огромная империя к тому моменту буквально дышала на ладан ввиду царившего в ней политического кризиса. Видите ли, с ростом и развитием государственности в Европе существование таких суперовых государств, объединяющих в своих границах народности разные по происхождению, по менталитету, по историческому развитию, по национальным признакам и так далее, все больше подвергается сомнению и опасности. Каждая народность жаждет самостийности, суверенитета, и насильно сдерживать в одной телеге лебедя, рака и щуку становится почти невыполнимой задачей.

И вот эта и без того трещащая по швам Австро-Венгрия присоединяет Сербию, которая много лет прикрывалась российским щитом во внешнеполитических конфликтах, и кронпринц Франц-Фердинанд отправляется туда со своего рода инспекцией. И 28 июня 1914 года вполне естественно происходит то, что должно произойти – политическая провокация. Некий студент Гаврила Принцип убивает наследного принца Австро-Венгрии, и страна на следующий же день получает ультиматум, среди требований которого допустить австро-венгерскую полицию на сербскую территорию для проведения следствия. Казалось бы, чего проще? Однако, это условие Сербия отклоняет, результатом чего становится война. Причем обстановка в обществе была накалена до такой степени, что ни Австро-Венгрия, ни Сербия даже не ждали истечения 48 часов, отведенных на принятие условий ультиматума – мобилизацию начали в тот же день, когда он был получен.

Почему? Да потому что ни Австро-Венгрия, ни Сербия воевать не собирались. Первая спряталась за щитом Германии, чей кайзер Вильгельм сразу же объявил о предоставлении Австро-Венгрии военной защиты, а вторая, что вполне логично – за щитом России. Причем Николай начисто забыл высказывание своего отца о том, что «жизнь одного русского солдата не отдам за все Балканы». Почему он так поступил? Тоже понятно.

Две сверхдержавы – крепко стоящая на ногах Россия и только начавшая набирать обороты, но уже достигшая немалых успехов в становлении политического статуса Германия. Второй нужны земли для роста и развития, а первой они просто всегда нужны. «Кому война, кому-мать родна». Лишней земли не бывает, учил еще Иван Грозный. В результате этой войны сверхмощная оборонительная система России запросто могла обеспечить прирост южных, в том числе балканских (обратившихся «за защитой», а неформально уже отдавшихся под полную власть России) территорий. Австро-Венгрия трещала по швам, и возможное воцарение там кайзера Вильгельма в общем никого не пугало. Сербия же независимой отродясь не была, а поэтому в ее представлении смена одного, недружественного, гегемона другим, дружественным, представлялась не очень уж страшным исходом военного конфликта.

И еще одно. Мы помним, что ща плечами государя – либеральные уступки революции 1905-1907 годов, провал войны с Японией, ослабление власти аристократии при дворе. Недовольные таким положением вещей, военные и силовые круги использовали участие России в войне как способ поднятия собственной популярности в народе, который еще страдал приступами великодержавного шовинизма. В борьбе за политический статус на карту ставилось благополучие народа!

Таким образом к августу 1914 года в Европе образовались два воинствующих лагеря: Россия, Англия, Франция (при косвенном участии США) и все славянские государства с одной стороны, Австро-Венгрия и Германия – с другой. Мощь второго военного лагеря была велика, но мощи Антанты (так назывался первый) уступала.

Три года подряд боевые действия велись ожесточенно, кровопролитно, с сумасшедшими жертвами. 1916 год ознаменовался т.н. «Брусиловским прорывом», когда Юго-Западный фронт под командованием генерала А.А. Брусилова наносит сокрушительное поражение немецким войскам и занимает Буковину и Галицию (нынешняя Западная Украина и часть Польши). Это означает коренной перелом в ходе войны – то, на что русский царь только гипотетически рассчитывал в ее начале, становится уже очевидной реальностью завтрашнего дня. Германскому командованию срочно надо что-то предпринять! И они это «что-то» удивительным образом находят…

Дестабилизация внутриполитической обстановки в стане врага является залогом отклонения в театре боевых действий. Внутренняя политика государя была полна противоречий – главным образом потому, что власть монарха, неограниченная и авторитарная, не соответствовала духу начавшегося ХХ века. Буржуазия в лице представительного органа (Государственной Думы) почти целиком состояла в оппозиции к царю, по двум причинам.

К первой относилась абсолютно выматывающая национальные ресурсы роль войны для экономики и промышленности. Страна впала в глубокую экономическую кому, что, конечно, не могло вызывать эйфории у правящей верхушки аристократии. Вторая состояла в утере со стороны этой самой буржуазии, хоть номинально и обладающей некоторой властью в стране, руководящих позиций – ее место в управлении страной занял один человек, Г.Е. Распутин.

Немецкое командование пошло по пути дискредитации руководства России в глазах ее же населения – чтобы вызвать недоверие к властям и в итоге осуществить государственный переворот. В 1916 году лидер кадетской партии П.Н. Милюков, выступая в Думе, обвиняет императрицу, немку по происхождению, в государственной измене в пользу Германии.

Многие циркулировавшие в обществе слухи об императрице носили откровенно фантастический характер, как то: «дороговизна оттого, что государыня императрица отправила за границу 30 вагонов сахару», несколько раз появляются слухи, что она уже арестована за шпионаж и что в Царском Селе якобы находился прямой провод для связи с Берлином. В январе 1916 появляются слухи, что императрица якобы разводится с Николаем II и уходит в монастырь. После гибели британского военного министра Г. Китченера, который подорвался на мине во время секретного следования в Россию, появляются слухи, что императрица, сама будучи этнической немкой, якобы выдала Германии его местонахождение. После Февральской революции был проведён тщательный обыск царскосельского дворца, однако никаких «прямых проводов» и «радиотелеграфных станций» обнаружено не было.

Как известно, Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства с марта по октябрь 1917 года тщательно искала доказательства «измены» (а также и коррупции в царском правительстве). Были допрошены сотни людей. Ничего найдено не было. Комиссия пришла к выводу, что ни о никакой измене России со стороны императрицы не могло быть и речи. Посол Великобритании в России Дж. Бьюкенен в своём докладе в Лондоне в феврале 1917 года подчёркивал, что императрица (Александра Фёдоровна) «не только не работает в интересах Германии, как это часто утверждают, но она более всех других предана идее самодержавия в России и войны против Германии до полной победы союзников».⁹