Мельхиору польстило, что его явно причислили к своим, но он спросил для порядка:

— Вам там не будет неудобно? Поймите, Виола, вы имеете право остаться в своей комнате, всё же вы не простая служанка. Они впятером прекрасно поместятся без жертв с вашей стороны, тем более что на время их практики я уеду в отпуск. Либерий поживёт в моей комнате, а студентов положено селить по двое.

Вилька фыркнула.

— Нет уж. Чем меньше я буду пересекаться с магами, тем лучше. Этот ваш Либерий ещё приставать начнёт, я уж не говорю о студентах. Если бы было куда, я бы и сама на это время уехала. Регина с Жеромом отлично бы справились без меня.

Мысль о Вилькином отъезде показалась Мельхиору на редкость здравой. Пусть побудет вдали от Эделя до тех пор, пока студенты не уедут. Он предложил:

— Возьмите отпуск, Виола, вы вполне можете покинуть свой пост. Регина приглядит за чистотой, а еду они вполне могут брать из трактира, как было уже неоднократно. А вы съездите, например, в столицу, развлечётесь.

Он не прибавил "вместе со мной", хотя очень хотел.

Вилька затрясла головой.

— Нет, не выйдет. В столице мне нечего делать, а жизнь там дорогая. И потом Вы, кажется, упоминали, что за обслуживание и питание практикантов мне полагаются отдельные деньги?

Мельхиор нахмурился и кивнул. Очень хотелось соврать, что это не так, но такого права у него не было.

— Всё верно, — подтвердил он, — По гиту с носа в декаду за обслуживание и отдельные деньги на питание. У студентов это вычитается из стипендий, а за преподавателя платит кафедра.

Виола сморщила носик и завела глаза к потолку: она считала и результат её явно вдохновлял.

— Три недели, говорите? Пятнадцать гитов только за обслуживание! Неплохо. А из продуктов мы с Региной столько всего своего вырастили Если брать даже по половине рыночной цены

У мага окончательно испортилось настроение.

— Вы такая выжига, Виола? — ляпнул он, не подумав.

Она обиженно поджала губки.

— И вовсе я не выжига, а практичная. Почему-то это моё качество вас не раздражает, когда дело касается вашего кармана. А когда я забочусь о своём

В голосе девушки послышались близкие слёзы и Мельхиор тут же сдался.

— Простите, Виола, я не подумал. Вам деньги очень нужны сейчас, особенно после известий о вашем отце. Мало ли когда и в каком состоянии он вернётся. Действительно, лишний гит не помешает.

Ну вот, хотел как лучше, а вызвал поток слёз. Виола и так сидела грустная, а тут он напомнил ей, что Тео может вернуться живым, но без руки или ноги или того хуже: парализованным. Но даже если целым, всё равно это случится очень нескоро, ждать придётся гораздо больше, чем она планировала. Все эти мысли, собравшись вместе, пробили защиту и девушка зарыдала.

Меньше всего Мельхиор хотел достичь такого результата. Он всегда терялся, когда встречал яркие проявления чувств, а женских слёз боялся как огня. Нет, много сильнее, ведь магам огонь не страшен в отличие от слёз. Он осознавал, что девушку надо успокоить и представлял себе как это сделать. Подойти, обнять, прижать к груди и прошептать ей на ушко какие-нибудь бессмысленные, но утешительные слова. Вот только как это сделать, если всё тело вдруг стал деревянным и ноги перестали гнуться в коленях, а руки в локтях?

Маг всё же поднялся и похлопал Виолу по плечу, как сделал бы со старым университетским товарищем. Пробасил неуверенно:

— Ну-ну, не надо плакать. Всё обойдётся. Живи и работай спокойно. Вернётся твой Теодор живым и здоровым, а если что не так, то мы его тут вылечим. И, да, твои булочки с корицей это нечто божественное!

Как ни странно, его тирада подействовала. Виола вытерла слёзы кухонным полотенцем, глубоко вздохнула и протянула ему ещё одну булочку. Промолвила дрожащим голосом:

— Угощайтесь, я их много напекла. Стоят всего ничего, а как всем нравятся. Думаю, и практиканты от них не откажутся.

Тут Мельхиор чуть не впервые на памяти Вильки от души рассмеялся, отчего сразу помолодел и похорошел до неузнаваемости.

— Студенты-то? Студенты от съестного вообще никогда не отказываются! Они вечно голодные. Ваша стряпня будет у них иметь феерический успех.

Виола сдержанно улыбнулась, хотя глаза у неё всё ещё были красные.

А на следующий день она порхала по всему дому как птичка и на губах её цвела самая радостная улыбка из всех возможных. Один из бывших преподавателей Мельхиора написал ей личное письмо, в котором содержалась радостная весть. В коллегию магов из империи пришла депеша о том, что глава посольства, который пропал в дальней провинции Анталис, нашёлся, а вместе с ним его сопровождающие. Все живы и здоровы, сейчас отдыхают во дворце императора. Одним из сопровождающих как раз и был Теодор.

Глядя на счастливую Виолу, улыбались все в доме, даже Мельхиор, так заразительна была её радость. Маг смотрел и думал: девушка счастлива, получив весть, что её приёмный отец жив. И никому на всём белом свете нет никакого дела до того, как дела у него, Мельхиора. А так хочется, чтобы кто-то (не стоит говорить кто) ждал его и беспокоился, а потом искренне радовался тому, что с ним всё в порядке. Иначе вся жизнь, все достижения не имеют смысла.

* * *

Переезд в мансарду совершился, после чего женщины привели в порядок комнаты для магов, а значит вытащили оттуда всё, что студенты невзначай могли разбить или сломать. Например, стеклянные и фарфоровые предметы заменили на металлические и деревянные. Вазы, кувшины, подсвечники, пепельницы всё пришлось поменять, благо в закромах тётушки Жизель нашлись нужные вещички. В своей спальне Виола сняла весёлые шторы в цветочек и повесила мрачные синие в серую полоску, свои же сложила в сундук: в мансарде решительно негде было их пристроить. В приёмной, гостиной и столовой она тоже провела некоторые преобразования, направленные на то, чтобы хозяйство потерпело как можно меньший урон, если молодёжь пойдёт в разнос. Теперь по её мнению дом был готов принять буйных молодых магов. До их приезда оставалось совсем немного, меньше двух декад.

В садах между тем наливались яблоки, уже темнели на солнце вишня и черешня, Виола каждый день подвала на обед блюда из овощей со своего огорода и готовилась варить варенье и делать наливки с настойками, для чего закупила в Балинаре сахар и спирт. Она даже приобрела брошюру, где рассказывалось про домашнее виноделие, но поняла, что растущий вокруг дома виноград для этого не подходит, он столовый. В хлопотах она совершенно забыла о грядущем нашествии магов, а Мельхиор не напоминал, хотя сам готовился к отъезду.

Идея Виолы переселиться на время визита магов его не радовала, но он признал, что это со всех сторон ему удобно. И в своей спальне не надо ничего убирать, только запереть на ключ, и любимая (да, любимая) девушка будет подальше от навязчивого внимания того же Либерия. Ломать дом ради того, чтобы до неё добраться, никто не станет.

Сам он решил по мере возможности сократить свой визит в столицу. Будет сидеть в библиотеке до рези в глазах, но сделает всё задуманное не за три декады, а за полторы максимум. Заодно сэкономит на жилье. При последней мысли он фыркнул как конь: надо же, мысль об экономии. Не иначе от Виолы заразился. Он всегда жил скромно, не позволяя себе шиковать, ибо средств на это просто не было, ограничивал себя в тратах, думая: денег на это нет, но сознательно экономить у него никогда не получалось.

В этот раз он всё продумал и подготовил заранее. Летом университет по дешёвке сдавал тем магам, которые хотели поработать в библиотеке, комнаты в общежитии. Всё равно пустуют. К комнате прилагалось питание в университетской столовой. Не очень вкусно, но сытно и удобно: не надо тратить времени на поход в город. Желающих воспользоваться такой возможностью было много. Обычно Мельхиор вспоминал об этом поздно и приезжал тогда, когда мест не оставалось, приходилось селиться в трактире и платить за жильё и питание значительно больше, чем предполагалось. Сейчас же на его столе лежал ответ коменданта общежития, что ему оставлена комната номер 334 на все три декады. К письму прилагался счёт, который Мельхиор оплатил. Конечно, если он съедет раньше, никто денег ему назад не отдаст, но и так получалось дешевле, чем одна декада в самом дешёвом трактире.