Она не сомневалась, что Тео, Виола и Мельхиор вернутся, боялась только за Эдмона. Зато была на сто процентов уверена в том, что её дорогая Вилечка примет правильное решение и соединит-таки свою жизнь с магом. Поэтому и готовилась соответственно. Думала не о том, как восстановить утраченное, а о новой жизни на новом месте в новом качестве.

Мельхиор что-то говорил о Лорне, как о городе, где он собирается обосноваться? Регина готова ему показать восемь вариантов домов, которые она подобрала по объявлениям в лиатинских газетах. Она прекрасно помнит, какие требования существуют к жилищу мага-артефактора и зельевара. Конечно, в Лорне, где магия много лет была под запретом, таких нет, но есть другие, с мастерскими механиков и алхимиков. Немного переделать и будет самое то. Вильке нужна лавка? Гина это тоже учла. А им с Тео ничего не нужно, только комната, где они смогут жить-поживать и любоваться на счастье молодых. Вот только ещё садик и оранжерея, да кухня побольше…

В общем, если ни у кого нет возражений, уже завтра можно отправляться в Лорну. Когда дом будет выбран и куплен, ей останется только отдать распоряжение на слад и им привезут весь их скарб грузовым порталом.

Все восхитились практической смёткой Гины, а больше всех Мельхиор. Он не узнавал в этой уверенной в себе женщине ту забитую подёнщицу, которую ему приходилось спасать от разгневанных конкуренток. В те дни он её и не замечал, а сейчас перед ним была достойная всяческого уважения дама, его собственная тёща. Как здорово, что она в своём зяте души не чает и готова подстраивать жизнь под то, как её видит он.

Виола согласилась, что в Лорну надо переезжать как можно скорее. Конечно, правильно было бы после такого путешествия нанести визиты всем друзьям, рассказать, как и что, но как-то совершенно не хочется. Лучше потом, когда устроятся в столице Лиатина, пошлют всем письма и пригласят в гости. А сейчас есть дела поважнее.

Потом купчиха взяла в ней верх. Виола сделала наконец то, о чём думала с тех пор, как уехала из Эгона без своей сумки: вытащила блокнот и подсчитала убытки от этой истории. Приплюсовала туда все расходы и потери, вплоть до цены нижнего белья, мыла и крема, так и пропавших для человечества. Ведь украсть их из зачарованной сумки не смогла бы никакая служанка: содержимое давалось в руки только хозяйке.

Получилось что-то около полутора тысяч золотом. Не катастрофа, но и не баран чихал. Придётся поработать, чтобы возместить эти деньги.

Но, в конце концов все живы, здоровы и, можно сказать, счастливы. По крайней мере каждый получил если не по заслугам, то очень близко к этому. А значит, начинается новый этап жизни и в их руках то, каким он будет.

ЭПИЛОГ

В начале лета архимаг Ульрих Зентийский приехал в столицу Элидианы. После того, как он практически в одиночку остановил флот пиратов, собиравшийся захватить прибрежный город Мирель, пришло время получать полагающуюся ему долю славы и богатства. Король собирался наградить его орденом за эту выдающуюся победу, обошедшуюся без кровопролития, к ордену прилагалась весьма приличная сумма денег, кусок земли вблизи спасённого Миреля и титул. Валариэтанский совет предложил ему сменить имя на Ульриха Мирельского в торжественной обстановке, которую тоже решено было приурочить к получению государственной награды. От таких предложений не отказываются, только удовольствия все эти церемонии тоже не доставляют. По крайней мере ему, Ульриху.

Вот почему молодой архимаг сидел в одном из элидианских кафе в самом мрачном настроении.

Зал обычно многолюдного заведения был почти пуст. Элидианцы свято блюдут время приёма пищи и в неурочный час редко кто заглянет в ресторан, кафе или трактир. Приезжему магу на это было наплевать: голод диктовал своё. Он уплетал нежнейшее жаркое из индейки под неодобрительным взглядом официантки, и думало том, что уже послезавтра вернётся в порт Принц, в свой дом. Пусть никто его там не ждёт, но это его логово.

С тех пор, как он закончил факультет боевой магии, он связал свою судьбу с морем. Может, это странно для того, кто родился и вырос среди гор и лесов, но Ульрих полюбил океан с первого взгляда и поставил свой дар на службу флота его величества. Хорошее решение для того, кто не может вернуться на родину. Зато теперь его принимают короли и беседуют как с равным, восхваляют во всех газетах, награждают орденами и званиями, а что ещё приятнее, деньгами. Пусть эта ниблонговская дочка, новоявленная графиня Эгон, подавится. Сейчас он богаче её раза в три, если не в четыре, к тому же не привязан к убогому куску земли, зажатому между гор.

А женщины… Женщины бегают за красавцем Ульрихом, как привязанные. При желании он бы мог их солить. Да, той самой, от улыбки которой сердце бы замирало, он пока не нашёл, но какие его годы! Найдёт, куда денется.

В общем у него всё хорошо. Гораздо лучше, чем можно было ожидать. Вот только бы скорее закончились все эти приёмы и чествования… От них одна головная боль и больше ничего.

Он уже почти всё съел, но уходить не хотелось: на улице было слишком жарко для прогулок, а в кафе вовсю работали освежающие амулеты. Поэтому он подозвал официантку и велел принести пива и газет. Не то, чтобы ему лишний раз хотелось прочитать сообщение о том, что завтра король будет раздавать награды героям защиты Мирели, просто за последние годы он привык интересоваться новостями. Первую страницу он уже успел проглядеть утром в гостинице. Сплошной официоз, неинтересно. Самые занятные новости по традиции притаились второй-третьей страницах.

Глаза сами остановились на скромном заголовке над траурной рамкой. "Из Гремона сообщают".

"После тяжёлой, продолжительной болезни в своём загородном доме ушёл из жизни герцог Зигмунд фар Ниблонг. В момент смерти рядом с ним не было никого из родственников, которых он успел облагодетельствовать при жизни, только врач и экономка, которую слухи считают ответственной за его опалу. Похороны пройдут послезавтра в склепе родового поместья. Просьба венков не возлагать."

Вот как… Умер-таки.

Ули не таил зла на этого человека. Пусть тот готов был убить и его, и маленького Эдмона, но не убил же! Зато, потеряв Эгон, Ульрих нашёл своё призвание и теперь гораздо счастливее чем если бы стал графом. Но он давно понял и другое: зло не остаётся безнаказанным в одном-единственном случае. Если тот, кому его причинили, отпустит обиду. Пока держишь зло в себе, оно разъедает твои внутренности, а стоит откинуть, как нечто не имеющее значения и цены, как оно возвращается к тому, кто вызвал его к жизни. Судьба фар Ниблонга тому живое свидетельство.

Ульрих ещё университет не закончил, как звезда королевского крокодила закатилась. Он попал в опалу, был лишён большинства званий и титулов, кроме тех, которые получил по праву рождения, а затем вынужден был удалиться в своё поместье. То самое, родовое, которое поминалось в некрологе. Действительно, король отстранил своего бывшего любимца от двора потому, что на старости лет заделался ревнителем морали, ханжой, а герцог подцепил где-то в провинции рыжую, толстую, немолодую ведьму и не просто сделал её своей любовницей, а стал жить как с женой, несмотря на то, что его настоящая супруга из самого знатного рода была жива-здорова. Ульрих, кажется, даже знал, кто она такая. Как можно было забыть ту рыжуху, которая продала им с Тер жалких одров по цене кровных скакунов? Он был уверен: именно она — та самая экономка, которая оставалась с герцогом до конца.

Видимо, старый Зигги тяжело пережил свою опалу, раз умер так скоро. Но женщину, которая послужила причиной его несчастья, не бросил.

Тяжелые дубовые двери с из матового стекла в медных рамках качнулись, пропуская в зал новых посетителей, и Ульрих поспешно набросил на себя облегчённый вариант отвода глаз. Его увидят, но не обратят внимание.

Вовремя. Посетители вошли, поводили глазами по залу и направились к столику у окна. Двое довольно рослых мужчин с двух сторон держали под руки невысокую женщину в элегантном, модном платье тёмно-синего цвета.