Вот сейчас он и проверит, как там связали его обожаемую жену. Она жалеет его и не станет жаловаться, а напрасно. За неё он порвёт на ленточки любого, пусть даже самого герцога Ниблонга. Говорят, он сильный маг, но сейчас это не имеет значения. Пусть у него резерв в разы больше, чем у Мельхиора, но его недостаточно просто иметь, им нужно уметь пользоваться, а гремонские нобили всегда пренебрегали учёбой. Так что берегись, старый Зигги! Если ты обидишь мою Вилечку, мало тебе не покажется.

Убедившись, что его состояние не может причинить жене неудобств, он снова активировал их связь и попытался ощутить её тело. Да, она не солгала, солдаты привязали её к седлу крепко, но бережно. Попытался посмотреть её глазами и сразу увидел Эдмона. Мальчика вёз перед собой солдат, привязав к себе тем же способом, что и Виола до того. Но выглядел Эди по-другому. Весёлый и шустрый ребёнок, даже когда спал, не производил унылого впечатления. А сейчас на него было жалко смотреть. Бледный как полотно, он казался бы неживым, если бы не хриплое дыхание, вырывавшееся из полуокрытого ротика.

Подпалил связки, когда швырялся магией, — определил Мельхиор. Ну ничего, через пару дней всё восстановится даже без лечения. Только поить его сладким чаем с мятой, анисом и фиалковым корнем.

— Спасибо, — услышал он в своей голове голос любимой, — ты меня успокоил. А теперь скажи: что мне делать?

— Не знаю, — честно признался Мельхиор, — Одно могу сказать: я иду на помощь и обязательно вас вытащу. Я знаю, ты разумная. Не поддавайся панике. Постарайся, чтобы с тобой не сотворили ничего дурного. По мере возможности береги Эди. И стой на своём: ты не знаешь, почему графиня решила, что твой ребёнок от Ульриха. У тебя есть муж, а Эди — его сын. И не бойся: я скоро!

Он вскочил в седло и тронул поводья.

* * *

Мельхиор торопил свою кобылу, постепенно нагоняя солдат, перевозивших его Вилечку в город. По дороге несколько раз связывался с женой и старался её успокоить, но на самом деле этим успокаивал себя сам. Виола владела собой много лучше, чем её новоявленный супруг. Она сложила в своей голове какую-то картину их с Эди общего будущего и приняла её, после чего очень укрепилась духом.

Мельхиор проникся её чувством, которое он не смог бы характеризовать словами, и старался поддержать, показав хоть какие-то плюсы в их положении. Виолу больше всего сейчас волновало состояние сына, поэтому он глядел её глазами на Эдмона, желая уловить хоть небольшой признак улучшения и уже на подъезде к воротам уловил-таки! Тот стал дышать спокойнее, хрипы уменьшились и цвет лица малыша уже не казался таким мертвенно-бледным. Восстанавливается сам, умничка. Сейчас бы его покормить и напоить…

Здоровая ветка возникла прямо перед его глазами и маг еле успел пригнуться, при этом вынырнул из сознания Виолы. Так, не стоит увлекаться, надо следить за дорогой. Она сама к нему толкнулась через несколько минут. Быстро сообразила, как управляться с их новой связью.

— Милый, — ласковое обращение пришлось ему как маслом по сердцу, — Скажи: вот это наше общение и есть то, чем ты меня пугал? Главный недостаток магического брака? По-моему, это не недостаток, а несомненное преимущество! Так бы я гадала где ты и что делаешь, ты тоже с ума бы сходил от неизвестности. Скажи, а на каком расстоянии это работает?

— На большом, — признался Мельхиор, — на очень большом. Вот так разговаривать мы сможем, даже находясь друг от друга за сто лиг, а если больше, то словами обменяться не сможем, но всё равно будем чувствовать состояние друг друга.

— Здорово! — резюмировала Виола, — Очень полезное свойство. Мне нравится. Да, милый, мы уже въезжаем в город. Стража на воротах герцогская: морды незнакомые и мундиры чужие.

Мельхиор понял, что катастрофически опаздывает. Вилька с сыном будут в замке раньше, чем он доберётся до города.

— Что ты собираешься делать? — спросил он, потому что от накатившего ужаса не придумал вопроса поумнее.

Тон ответа был так ему знаком, что он как бы воочию увидел Виолу, привычно пожимающую плечами.

— Ну, для начала попробую уговорить их накормить меня и Эди. Или хотя бы напоить, если уж еды они для нас пожалеют. А потом… Если ты имеешь в виду герцога, то… Торговаться! Я купчиха, это я умею лучше всего.

Мельхиор облегчённо расхохотался. Его девочка не сдалась, приняв уготованную им с Эдмоном судьбу, она решила биться до конца, но выбрала для этого знакомое поле. Переговоры. Она этого герцога заведёт и выведет два раза! Разве Мельхиор не был свидетелем, как она уговорила балинарского торговца взять у неё приготовленные им зелья и амулеты по цене в два раза выше той, по которой он их поставлял раньше? Как эдельские болящие ей в рот смотрели и слушались даже не слова — движения бровей? А как она здорово справилась тогда, когда на неё насели дознаватели из Коллегии? Она умудрилась так им отвечать, что они не задали ни одного лишнего, неудобного вопроса. Так что тут на неё можно положиться: своё дело Виола знает получше многих прочих. Только ему всё равно за неё боязно. За неё и за мальчика, которого Мельхиор уже считал своим сыном.

А ещё… У него нет никакой связи ни с Теодором, ни с Ульрихом, но глупо думать, что они уже выбыли из игры. Когда и тому, и другому станет ясно, что Виола не преодолела перевал, они вернутся. Если против возвращения Теодора у Мельхиора возражений не было, то Ульрих представлялся ему той ещё занозой в заднице. Припрётся и испортит им с Вилечкой всю игру.

Ну что ж, раз уж он всё равно опоздал, надо как-то предотвратить такое развитие событий. Поэтому, не доезжая до стен города, он спешился, завёл лошадь в кусты, сел и достал бланки магической почты. Первым долгом написал Тео. Сообщил, что Вилька попалась и её увезли в замок, а он следует за ней по пятам и предпримет всё возможное, чтобы вызволить их с Эди. А ему, Теодору, поручает держать взбалмошного графа подальше ото всего этого. Не потому что ему, Мельхиору, так жалко Ульриха, хрен бы с ним, а потому, что придуманный им план полетит к демонам, если графёнок попадётся на глаза фар Ниблонгу.

Следующее письмо полетело к Ули. В нём Мельхиор стращал его самыми тяжёлыми последствиями, если графёныш ненароком вздумает вернуться в Эгон. Понимая, что пугать смертью задиристого юношу бессмысленно, он постарался живописать те ужасы, которым подвергнутся Виола и мальчик. В конце он убеждал его отправиться как можно скорее в Элидиану и уже там поискать помощи. Например, обратиться в Коллегию через Ансельма. Сам он прекрасно понимал всю бессмысленность таких действий, но очень надеялся, что Ульрих по молодости пока ещё верит в справедливость и защиту закона.

Отправив оба послания, маг снова сел в седло и его лошадка мирно потрусила в сторону городских ворот. Он не мог дать гарантии, что письма подействуют ровно так, как ему желалось, но зато совесть была спокойна: он сделал всё, что мог в этой ситуации.

Виола оказалась права: старую городскую стражу герцог сменил на своих людей. С одной стороны это было плохо, с другой — хорошо. Плохо то, что солдаты относились с вполне понятным недоверием к каждому, кто приближался, будь то с внутренней или внешней стороны. Хорошим можно было счесть то, что никто из них никогда раньше не видел Мельхиора. Поэтому он подъехал с безразличным видом и на вопрос, кто таков, спокойно ответил:

— Магистр Мельхиор Нарденн, свободный маг, гражданин Валариэтана.

Видимо, такие пташки залетали в Гремон нечасто, потому что солдаты уставились на него, как малые дети на пряник. Затем тот из них, мундир которого украшали две лишние нашивки, спросил:

— По какой надобности явились, магистр Нарденн?

Запомнил, молодец. Маг изобразил на лице скучливую гримасу.

— Каждый год в это время я приезжаю сюда, чтобы купить камни для моих амулетов, и в первый раз меня о чём-то спрашивают. На перевале тоже такие интересующиеся сидят. Откуда вы, ребята, тут взялись? Я же вижу, что не местные?