Старуха шипела и чернела лицом каждый раз, как только Рамир доставал свою розу. Как будто теплый, мягкий свет от лепестков цветка приносил ей боль. И это было… странно.
Черный снег падал на плечи, хрустел под ногами, кружил у лица роем надоедливых мошек. И так они к нему привыкли, что уже и представить себе было трудно, что снег бывает белый, как мел! Лера шла и думала о том, как быстро способна перестраиваться психика человека. Сегодня черный снег — нормально. А завтра что? Ей хотелось, чтобы все это закончилось. Встало на свои места.
Она вдруг поняла, что отчаянно скучает по своей прежней, четкой и понятной жизни. Правильную позу вовремя принял — элемент получился. Тело помнит. Каждый день растяжка — результат. На тренировке выложился — к прокату готов. С волнением справилась — прыжок не сорвала. И так во всем. А тут…
Одна мысль мучила ужасно. Ведь это она уговорила маму купить Миррке в подарок этот злосчастный шар! Значит, она виновата. И теперь и Миррка, и Ворон. Все они в этом черном снегу по колено, черные тени вокруг и дикий, леденящий душу волчий вой…
— Волки!
Королевство заснеженных роз
Домик старой Агены — Башня Безумного Скрипача
Сад поющих скрипок
Ждет внучат старая Агена, хоть и знает, что случилась беда. Чувствует, а все равно ждет.
Кто-то должен ждать. Вот коврижку новую испекла. Из печки вынула, поставила на окошко. Блестит на корке душистый мед, янтарем застывает. А за окном снег и воронов стая:
— Каррр! Каррр! Каррр….
Черные птицы летят. Черный снег падает. Смотрит Агена в окно, вспоминает…
— Что, Имке? Опять в саду глазели на Башню? Сколько раз говорила — нечего вам там делать! Нет там места живым…
— А ты? Ты же ходишь туда, бабушка Агена? Расскажи?
И она рассказывала. О том, что в саду вокруг башни — место памяти умерших. Кладбищ у них не было. В Королевстве умирали редко. Если все же случалось такое, Совы уносили тело на своих огромных, белоснежных крыльях. Никто не знал куда. Точно так же как никто не знал, откуда они принесли младенца. Девочку. Принцессу Делл.
В саду вокруг старой башни висели на деревьях скрипки. Те, чей хозяин уже не вернется. Не погладит. Не вскинет на плечо. И если дул ветер, скрипки пели. Плакали…
Ну, я… Я — другое дело. Кто-то должен ухаживать за садом. Следить за порядком.
— А скрипки? Они…поют?
— Поют, Имке. Поют. Рассказывают мне разные истории.
— О чем, бабушка?
— А хоть бы и о том, как вы вели себя на Мельнице. Сорванцы!
— Откуда скрипки знают, бабушка?
— Как откуда? Им все рассказывает ветер, а ветер… Ветер знает все!
— А почему башня называется Башня Безумного Скрипача? Что он сделал, этот скрипач? И что? Что в той башне?
— А вот этого не знает даже старая Агена. И нечего туда ходить! Понятно вам?
Вороны летели к Башне Безумного Скрипача. Никто не знал, почему она так называется. Даже старая Агена. Агена ухаживала за садом. В том саду на деревьях плакали скрипки. Те, что потеряли своих хозяев.
Местные в сад не ходили. Слишком грустно пели скрипки. Слишком… жалобно. Раньше, правда, носили цветы. Но цветы завяли. А нести увядшие розы туда, где вечно рыдает ветер, никому не хотелось!
Башня Безумного Скрипача была обычной башней. Пустой и заброшенной. Никого там не было. А еще туда никто не ходил. Там и поселились вороны. Там они были… сами собой.
Лететь за стаей так, чтобы ее никто не заметил, было непросто. Где ж тут спрячешься? За черным снегопадом если только… Что ж, спасибо и на том. Хорошо, Имке помог. Рассказал про Башню. Она и догадалась. Должно же быть у воронов тайное место в этом мире! Где бы ни были вороны, а преград им нет нигде, они находят такое место…
Каррима долетела до сада, села на дерево. Стая полетела дальше, к Башне. На ветке висела скрипка. Птица обернулась девушкой, погладила отполированное дерево инструмента. Такое… теплое. А ведь снег идет! Дунул ветер. Запела скрипка. Нежно. Тревожно. Сердце сжалось. Дедушка… Где же ты?
Вороны долго кружили над Башней, и вдруг исчезли — будто и не было! Серая птица тенью влетела внутрь. Спряталась.
Круглая башня. На каменном полу в центре выложена из перьев черная роза — символ Братства Воронов. Каждый дал по перу. Роза… Надо же. Она и забыла! Есть у них что-то общее с Королевством. Почему же все так… запутано?
— Что скажешь, Карркар?
Рдумидес! Дедушка! Каррима еле сдержалась. Едва не выдала себя.
Молодой Ворон огляделся. Какой-то… шорох. Или… показалось? Вздохнул. Взглянул в глаза Старейшине:
— Скажу, Рдумидес! Королевство ослабло. Нет музыки. Не цветут розы. Люди вымотаны. Еще немного — и Тен Арбод сломит защиту! Нас отпустят. Наши жены останутся живы! Мы снова будем свободны!
Эхом по стенам Башни пробежал одобрительный вздох.
— Нет! Нет! Это неправильно! Дедушка!
— Каррима! Ты здесь, внучка… Я чувствовал. Чувствовал, что ты здесь. Иди сюда. Присядь.
— Каррима?! Но…как? Как ты смогла… Как тебе удалось?
Карркар нахмурился, а Рдумидес рассмеялся. Тихо, по-стариковски. Глухим, каркающим добродушным смехом.
— Это… МОЯ внучка, Карркар. Было бы странно, если бы ей что-то не удалось…А?! То-то же. Ты прав, Карркар. Мы будем свободны, если выполним все, что велит злой колдун. Тен Арбод сумел схватить наш народ за горло… До сих пор не могу простить себе, что ему это удалось. Я стар… Очень стар. Давно живу я на свете, и скоро придет пора мне покинуть его…
— Дедушка! Что ты такое говоришь?!
— Не перебивай, внучка… Не перебивай. Давно Тен Арбод ищет способ завоевывать созданные не им миры. Особенно те, что закрыты. Миры, где много Любви. Красоты. Музыки… Мой дед, а он был очень, очень старый, рассказывал мне: сколько существует Вселенная, по ней всегда бродят два Волшебника. Добрый и Злой. Добрый создает Миры, а Злой пытается их уничтожить.
— Но почему, дедушка?
Каррима смотрела деду в глаза, вне себя от счастья от того, что нашла его! А еще от того, что здесь был Карркар. Он не прав. Но… это не важно. Счастье все равно было. Внутри. У самого сердца…
— Не знаю, внучка. Может от зависти. Злой колдун не мог сам создавать миры. А ему этого очень хотелось. А может от злости. Он все-таки злой колдун, а…?
— Сейчас не время рассказывать сказки, Рдумидес! Наши дети и жены в заложниках! — голос Карркара звенел, отражаясь от пустых стен заброшенной башни.
Карриме вдруг показалось, что она слышит, как плачет скрипка. Где-то под землей.
— Ты прав, Карркар. Прав… Но гордо ли мы полетим над мирами? С чистым ли сердцем вернемся к тем, кто нас любит и ждет? Вот и внучка моя. Не согласна. А, внучка?
— Мы должны помочь мальчикам и принцессе Делл. Помочь вернуть смех и цветущие розы! Это… такой прекрасный мир!
— Я слышал, — начал один из воронов, — в мире Волков мужчины так и не вернулись к своим. Поговаривают, они отказались помогать Арбоду, и он заколдовал несчастных. Они больше не могут принять человеческий облик. Так и служат злодею в Черном замке на границе Миров, там, где сама Тьма вцепилась в краешек тени от башни его дворца. Не покоримся — и с нами так будет! Никогда не увидим больше своих, — ворон говорил тихо, низко опустив голову, будто стесняясь собственных слов.
— Верно! Что нам это королевство? Хочет завоевать его Тен Арбод — пусть!
— Нет… Я согласен с Рдумидесом, — ворон Киррак не был так стар, как Старейшина Рдумидес. Но и он давно жил на свете. — Я не смогу смотреть Карре в глаза, если брошу этот несчастный мир умирать. Мир, который ничего мне не сделал…
Впервые за многие, многие годы в Братстве Воронов разлад. Рассыпались перья-лепестки черной розы…
