Шер тоже вышел из-за стола и теперь стоял напротив Кая.
– Я ухожу, – Кай шагнул к выходу, понимая, что сейчас нужно вернуться к Варфоломею, чтобы их предупредить о решении блатных. Хотя его решение и не было озвучено вслух, все и так было понятно. Фрола они не оставят!
Шер и трое его подручных преградили ему дорогу.
– Хочешь предупредить? Или помешать нам? – Шер цинично улыбался, смотря на Кая.
– Пропусти.
– А то что? – в голосе Шера слышалась усмешка. Перевес в силах явно не в пользу Кая.
Кай шагнул вперед, и ему на встречу двинулись трое ребят, которых он несколькими точными движениями раскидал по углам. Шер отлетел последним. Но от двери Кая отделяла целая гостиная.
Все находящиеся в ней встали и замерли, готовясь вступить с ним в схватку.
В руке у Кая блеснул пистолет.
– Не двигаться. Я ухожу.
– Я прошу тебя остаться, – Себастьян встал из-за стола, где сидел все это время, молча наблюдая за происходящим. Он стал медленно приближаться к Каю.
Кай с пистолетом в руке начал отступать к стене.
– Ты выстрелишь? – спокойно спросил Себастьян, глядя ему в глаза.
– Разреши мне уйти, пожалуйста!
– Ты выстрелишь?! – Себастьян продолжал приближаться.
– В тебя – никогда, – тихо сказал Кай, чувствуя, что спиной уже уперся в стену – отступать было некуда.
Себастьян вплотную приблизился к нему, медленно поднял руку и взял из его руки пистолет. Затем защелкнул на руке Кая браслет наручника.
– Дай вторую руку, – сказал Себастьян.
Кай чувствовал, как напряжение последних минут уходит. Силы его покидали. Он безвольно стоял и смотрел на Себастьяна.
Себастьян сам взял его вторую руку и защелкнул наручник, а после резко отвернулся и, возвращаясь на свое место, сказал:
– Отведите его в камеру. Только обыщите сначала.
– Себастьян, послушай, я прошу, оставь Фрола! – недавно раскиданные им братки теперь грубо обшаривали его карманы. Вытащили оружие, нож и мобильник, положили на стол перед Себастьяном, потом подхватили Кая под руки и потащили к выходу из гостиной.
– Наручники с него не снимайте, – сухо сказал Себастьян, смотря в другую сторону.
– Выслушай меня! Фрол… оставьте Фрола, мы с ним вместе на войне… он боевой товарищ, мы столько сражались вместе! Себастьян! – запинаясь, говорил Кай.
Его вытолкнули за дверь и потащили по коридору в сторону, где располагались камеры.
– А он хорош! Троих моих и меня, как кегли, раскидал! Я и не ожидал, – Шер даже не обиделся такому поступку Кая. – А ты был уверен, что он не выстрелит в тебя? – спросил он Себастьяна.
– Да, уверен. Это единственный человек на земле, в котором я уверен, – задумчиво произнес Себастьян.
– Он тебе не простит это, – сказал Иртыш, наблюдавший всю картину, но не считавший нужным вмешиваться. – Ты сейчас потеряешь друга из-за какой-то мрази Фрола.
– Мы живем по своим понятиям, Фрол их нарушил – следовательно, ему нужно преподать урок, – в голосе Себастьяна слышались нотки сомнения.
– Кай не простит тебе. Ты хочешь тронуть его боевого товарища – это перебор! Что ему делать? Ты ставишь его между выбором: ты или этот. Глупо! Не нужно этого делать, не ставь его перед таким выбором. Он давно его сделал – ты его друг! Он за тебя сам готов пулю словить, – Иртыш говорил спокойным, рассудительным голосом. – Я, можно сказать, жизнь уже прожил, а вот такого друга не встретил, – с грустью произнес он.
Себастьян отвернулся, достал сигареты, закурил. На душе у него было муторно. Он понимал, что Иртыш прав. Но что ему оставалось делать? Он сейчас между двух огней – Кай и его дружба и братва и их принципы.
– Ну что, когда идем мочить Фрола? – Шеру не терпелось – он любил издеваться над людьми.
– Когда скажу, тогда и пойдете, – жестким голосом сказал Себастьян. – Пусть твои следят за ним.
– Понял.
Шер позвал своих в сторону, чтобы распределить роли в слежке за Фролом.
***
Кая затолкали в камеру.
Камеры были оборудованы в отдельном корпусе. Они всегда востребованы. Здесь содержались те, кого «перевоспитывали». Небольшая комната с решеткой на маленьком окне, в углу – кровать, сбоку – параша – вот и все удобства.
Его втолкнули внутрь, дверь со скрежетом закрылась.
Он подошел к окну, но оно было достаточно высоко – не заглянуть.
Почувствовав, что усталость наваливается на него, Кай сполз по стене и сел на пол. Посмотрел на свои руки, скованные наручниками. Как же он ненавидит её, беспомощность, полную беспомощность!
Рой мыслей не давал покоя:
«Все стало очень сложно!
Фрол! Нет, я не обижаюсь на него. Ну, ударил – пустяк! Мы столько воевали вместе, да я за него любого порву. Конечно, на него находит это – желание придраться ко мне; возможно, он даже меня ненавидит, впрочем, не он один».
Он знал, его многие ненавидят за то, что начальство относится к нему по-другому, не так, как ко всем.
«Но если бы они знали! Если бы только знали, почему я здесь! И почему ко мне такое отношение».
Быть здесь – это его проклятие, его участь, его приговор, его пожизненный срок. А избавление – это смерть! И если бы не его вера, он сделал бы шаг и прервал этот замкнутый круг. Но он не может. Это его крест, и он должен его нести до конца.
«Как тяжело, как больно, когда люди все воспринимают настолько плоско и однобоко, считая меня привилегированным и ненавидя за это. У меня здесь даже друзей-то и нет. Я один, совсем один все эти годы. А это так тяжело – быть одному!»
Кай вспомнил о Себастьяне. Конечно, Себастьян его друг. Но он не военный, он заключенный, отбывающий здесь свой срок в штрафбате. Правда, из штрафбата он сделал государство в государстве, а себя поставил руководить всеми – ну и молодец, честь ему и хвала.
«Себастьян молодец. Навел порядок. Жестко, конечно, но по-другому здесь нельзя. Люди только тогда подчиняются беспрекословно, когда боятся своего руководителя, зная, что за неподчинение им грозит смерть.
Да, Себастьян – мой друг. Хорошо, что я могу к нему приехать и вот так отдохнуть, хотя сегодня отдых явно не удался.
Я понимаю Себастьяна, почему он здесь меня закрыл. Даже не обижаюсь на него».
Себастьяну тяжело сохранять власть здесь, среди людей, которым терять давно нечего. Это штрафбат, и их отправляют на передовую, когда знают, что шансов выжить нет. Что может подчинить этих людей? Только жестокий лидер!
«Сейчас Себастьян не может по-другому поступить со мной, иначе его власть пошатнется.
Я тоже прибегнул к единственному способу – воспользовался пистолетом. Но Себастьян знал, что я никогда в него не выстрелю. Я лучше в себя выстрелю!» – Кай улыбнулся, вспоминая их первую встречу. Это было давно. Столько лет прошло, но их по-прежнему многое связывает. Они многое пережили вместе. У него сейчас к нему даже обиды нет за то, что посадил его здесь в наручниках.
Потом он вспомнил о Фроле.
«Варфоломей и ребята… Что теперь будет?! Я не предотвратил это и не смог предупредить!
Как все запутано. Я должен был что-то сделать. Но что? Как теперь спасти Фрола»?!
Кай откинул голову и прижался затылком к стене, закрыл глаза. От вихря мыслей и своей беспомощности в неотвратимости происходящего накатило чувство слабости в теле. Он просто сидел у стены и ждал.
В памяти всплыли пронзительно серые глаза, так странно смотрящие на него. Он вспомнил этого странного японца: черные прямые волосы, идеальный порядок которых нарушил легкий ветерок, боевые мечи на поясе, развевающиеся полы кимоно…
Скрежет железной двери прервал его воспоминания. Внутрь вошел человек, и дверь за ним закрылась.
Себастьян увидел сидящего у стены Кая с бледным лицом и закрытыми глазами.
– Тебе нехорошо? – с беспокойством в голосе спросил Себастьян, склоняясь над ним.
– Зачем пришел? – Кай зло посмотрел на него.
Наткнувшись на его взгляд, Себастьян отступил на шаг назад, затем сел на кровать.
Повисла тишина. Никто не начинал говорить первым.