Парень слышал мерный плеск волн, бьющихся о борт.

Стянув плавки одним привычным движением, он лег и, раздвинув ноги, начал поглаживать себя, призывно глядя на усатого Рика.

К счастью, тело Морти уже прекрасно знало, как себя вести, и ему не требовался контроль мозга, ведь мозг был занят совсем другим.

Свежим воздухом, шумом воды, криками чаек, носящихся под небесами…

Морти не хотел быть здесь. Не хотел торчать в этой темной, душной, тесной каюте, не хотел спать с этим Риком. В конце концов, он так давно не видел солнца!

Но увы, иногда желаемое и действительное отличаются друг от друга, как день от ночи.

В глазах мужчины плескалась чистая похоть.

— Ах ты маленький развратник, — дорогой пиджак без всякого почтения был брошен на пол, и туда же отправился галстук. — Мне нравится, продолжай…

Пришлось удвоить усилия, теребя едва стоящий член и нарочито громко вздыхая, и, когда Рик наконец-то разделся, Морти был готов благодарить судьбу за то, что этот театр одного актера наконец-то закончился.

Теперь можно было пустить все на самотек.

Закрыв глаза, юноша попытался дышать глубоко.

Пожалуй, это даже было приятно, если выбросить из головы все мысли и по возможности не смотреть.

Многие Рики хотели бы переспать с Морти.

До определенного момента он даже представить себе не мог, насколько многие.

Но тащить в постель своих Морти им не позволяет совесть — как ни странно, у Риков она есть, просто в предельно извращенной форме — а к чужим тянуть руки попросту опасно…

И тогда на выручку приходят такие, как он, Китаец, Мари и прочие.

Безриковые, брошенные, ненужные. Те, на кого всем плевать, те, кого некому защитить — и кого сама судьба толкает на этот путь сомнительного альтруизма…

Интересно, а представляет ли вот этот Рик на его месте своего Морти?

Чужая душа — потемки, и о чем думал клиент, приставляя член к его заднему проходу, одному богу было известно.

Порадовавшись тому, что это хотя бы было не грубо, Морти застонал — достаточно, чтобы показать свое участие в процессе, но не слишком громко, чтобы не показаться притворщиком — и, выгнувшись, подался мужчине навстречу.

Кончал он с мыслями о солнце.

Веселье шло полным ходом.

Ночью катер сиял яркими огнями, гремела музыка, все танцевали, пили, наслаждаясь жизнью, Морти активно строили глазки Рикам, а те, в свою очередь, сажали их к себе на колени или щипали за разные места — в общем, все как обычно…

Внутри корабля было куда тише, чем на палубе, звуки вечеринки едва доходили сюда.

Пытаясь найти туалет, Морти никак не ожидал, что, стоя за углом, услышит знакомый голос:

— Ах, Р-рик… стой…

Это был Дон.

Ушам своим не поверив, он осторожно выглянул из своего укрытия и увидел главную сволочь всего борделя, прижатую к стене Риком.

Риком с усами.

— П-перестань…

Дон, смущенный и красный до корней волос, не был похож сам на себя и больше напоминал… Морти.

Рику его слова были до лампочки.

Тихо засмеявшись, он приподнял голову Дона за подбородок и, глядя ему в глаза, сказал:

— Что значит “перестань”? Забыл, откуда ты взялся? Ты такая же шлюшка, как и все твои подопечные, просто рангом чуть повыше, и за то, что я крышую твой бизнес, ты мне подмахивать должен и сосать с проглотом, понял?

— Я не шлюха. Я завязал!

В голосе владельца борделя зазвучали стальные нотки, но Рик, стушевавшись лишь на секунду, якобы согласно закивал.

— Да-да, конечно… Однако, у нас с тобой есть договоренности, и когда ты пытаешься от них открещиваться, я начинаю злиться, а ты знаешь, что бывает, когда я злюсь, Морти…

— Ну да, конечно, мало тебе денег, которые я отстегиваю каждый месяц, еще и мое тело подавай, — недовольно пробурчал Дон, тем не менее, подставив шею для поцелуя.

С удовлетворенным видом обняв его, усатый Рик вдруг удивленно отстранился.

— Что это у тебя такое твердое под пончо?

— Портальная пушка. В нашем бизнесе, знаешь ли, иногда очень важно вовремя съебаться…

И они скрылись во тьме.

А вечеринка продолжилась, но, увы, счастье не бывает вечным, и уже наутро все было кончено.

С усталостью заключенного, идущего на смертную казнь, Морти прошел люк, лестницу, две двери, соединенных коридором с невидимым охранным периметром — какое малое расстояние между нормальной жизнью и адом!

Все вернулось на круги своя.

Так просто, так безжалостно, и что еще им оставалось, кроме…

— Эй, а давайте сыграем в маджонг?

====== Глава 6. Уроки хороших манер ======

В комнате стояла полная тишина, прерываемая только тяжелым сопением Морти и Мари.

Хоть и не происходило ничего особенного, они наблюдали за происходящим, как за священнодейством.

Высунув от напряжения кончик языка, Китаец одну за другой потрошил капсулы снотворного, пересыпая их наполнение — желтый порошок, который оказался настолько мелким, что больше походил на пыль — сначала в бумажку, а потом в небольшой стеклянный пузырек с отвинчивающейся крышкой.

Морти готов был поклясться, что ни один миллиграмм препарата не улетел мимо, настолько трепетно он действовал.

Этими странными манипуляциями они надеялись достигнуть лучшего растворения и, как следствие, незаметности.

— Готово, — закрыв пузырек, Китаец вручил его Мари. — Главное — размешать получше. Мы рассчитывать на тебя, женщина…

Та, прижав лекарство к груди с такой нежностью, будто ей доверили священную реликвию, закивала.

Совсем скоро Мари предстояло заступить на дежурство по кухне, где ей предстояло помогать Морти-повару, выносить мусор, мыть посуду и… отдельно носить подносы с едой для охраны.

Час “икс” приближался неумолимо.

Шум голосов, грохот стульев и посуды, километровая очередь на раздаче и витающие в воздухе ароматы еды — все это всегда напоминало Морти школьную столовую, в которую он ходил сто лет назад и откуда его в любую минуту мог забрать Рик в очередное приключение, даже не дав дожевать…

Но сегодня, в преддверии того самого дня, он смотрел по сторонам совсем другими глазами и задавался вопросом — а может, когда-нибудь у него снова будет возможность учиться?

— Морти.

Китаец пристально смотрел на него, склонив голову набок.

— Что?

Краем глаза он увидел, что к ним с полным подносом уже идет Мари.

Наклонившись в его сторону, Мо Ти прошептал на ухо:

— Ты только представить, что это наш последний день здесь…

Их руки под столом соприкоснулись, и два одинаковых браслета на запястьях одновременно звякнули бубенчиками.

Кажется, Китаец мыслил теми же категориями, что и он, но порадоваться этому парню было не суждено — он вдруг заметил нечто, что следом привлекло внимание и всей столовой.

На пути Мари, спокойно идущей к их столику, откуда ни возьмись нарисовался Морти из Майами, и этот сукин сын сильно задел девушку плечом, заставив ее выронить поднос.

— Куда прешь, вагиноголовая!

На этот крик обернулись абсолютно все, и Мари, красная от стыда, явно не знала, куда деваться.

Увидев это, расфуфыренная сучка продолжила свои нападки:

— Ты посмотри, все разбросала, свинья! — показав пальцем на разбросанную еду, Майами брезгливо сморщил нос. — Думаешь, раз ты самка, то тебе все дозволено?! Лучшей шлюхой на районе заделалась, да? Убирай теперь все!

Единственным, что не пострадало при падении, оказался пакетик с молоком — и вот на этот пакетик, состроив высокомерную гримаску, Майами и наступил в конце своей речи.

Раздался такой звук, как будто кто-то “пустил ветры”, и по полу медленно потекла белая лужа.

— Я… я…

Девочку трясло, и она, кажется, готова была расплакаться.

В повисшей тишине грохот отодвигаемого Китайцем стула показался оглушительным.

— Ты вести себя оскорбительно. Немедленно извинись.

Он не повышал голоса, но в его тоне слышалось нечто такое, что заставляло кожу покрыться мурашками.