Она берет мою руку и поднимает ее выше, к пупку, подавляя хихиканье, когда я начинаю перебирать пальцами по ее коже. Затем она продолжает подниматься выше, на полпути между ее животом и грудью.

— Все органы должны немного приподняться.

— Немного? Это не похоже на немного, Харлоу. Поэтому говорят, что беременные чувствую изжогу?

— Как правило, да, и я, кстати, уже тоже этим страдаю. Просто предупреждаю.

Она отпускает мою руку и вытаскивает лист бумаги из конверта, который я до сих пор держу. Единственное, что я вижу, — это ее имя и кучу цифр, которые мне ни о чем не говорят. Но я вижу название бланка.

— Кто такой доктор Тревис?

— Мой акушер, — отвечает она. — Это результаты тестов, в которых указаны показания ХГЧ в моей крови (прим. гормон, который начинает вырабатываться после имплантации эмбриона).

— Что такое ХГЧ?

— Гормон беременности. Хорионический гонадотропин человека.

Я смеюсь.

— Ладно, пусть будет гормон беременности. Так какие у тебя показатели?

— На шестой — седьмой неделях, обычно, показатели должны быть от 2400 до 4800.

Я всматриваюсь в ряд чисел на бланке.

— Но здесь написано 8800. Почему?

Харлоу не отвечает сразу, хотя она улыбается.

— Более высокие показатели могут означать множественность, например, двойню… или еще больше.

Мне требуется несколько секунд, чтобы осознать ее слова, такое впечатление, что на меня опустился туман. Она сказала двойню… или больше? Я беру из ее рук бланк, снова изучаю результаты теста. 8800. Я в изумлении смотрю на Харлоу, а она улыбается как Чеширский кот.

— Харлоу, это означает, что у нас… у нас будет…

Она вздыхает.

— Ну, у нас может быть двойня, но я хочу подождать пару недель, чтобы узнать наверняка.

Я убираю бланк в сторону и прижимаю ее к себе, целуя. Я ни одну женщину еще так не любил, и это прекрасно. Страшно, но прекрасно.

— Но, Декс, нам нужно быть реалистами, — она замолкает, после чего делает глубокий вдох. — Что если у меня будет выкидыш…

— Харлоу, нет, — я отстраняюсь от нее, вспоминая то, что она рассказала мне, когда мы были на мосту Гордж Бридж, о ее выкидышах. — Я не могу пообещать тебе идеальную беременность, я не знаю, что будет завтра или через неделю, или в следующий месяц. Но что я могу пообещать наверняка, так это то, что независимо от того, что произойдет, я буду всегда рядом с тобой.

Она с надеждой смотрит на меня, когда я продолжаю, страх в ее глазах исчезает.

— И когда все узнают об этом, черт возьми, моя семья тоже будет с нами, только если ты не захочешь их присутствия…

— О, но я хочу, Дэкс. Я хочу всего, что связано с тобой. Полный комплект. Нану, Диами, Сару, Бенни, Гейба. Даже твоего отца, если он когда-нибудь смягчит свое отношение ко мне.

— Со временем, — отвечаю я, притягивая ее ближе. — Но я не шучу, Харлоу. Я буду с тобой. Ты слышишь? Я не знаю как на счет Нью-Йорка, но мы могли бы жить вместе, где ты только пожелаешь. У нас все получится. У нас все будет также, словно мы вернулись в «Жемчужину».

Тяжело дыша, я прислоняюсь лбом к ее. Мое сердце выскакивает из груди, пульс слышен в ушах. Я, должно быть, обезумел, обещая ей весь мир, но я еще никогда не был так счастлив как сейчас. И пока я прихожу в себя от услышанных новостей (черт, а мои живчики не промах), у меня такое чувство, словно я бегу под дождем, крича всему миру о своем счастье.

— Иди ко мне.

Я возвращаю ее обратно на кровать рядом с собой, прижав ее голову к своему плечу. Если бы мог, я бы подарил Харлоу весь мир, но в данный момент, все, что я могу ей предложить, это только себя, на все сто процентов, и все, что ждет нас в будущем. Мы молча наблюдаем, как идет дождь за окном, только звук часов нарушает нашу тишину. Это успокаивает, напоминает о том, что, что бы ни случилось, мы воспользуемся каждой секундой, проведенной вместе. И будь я проклят, если скажу, что мне не хочется прожить с Харлоу всю жизнь. После тех шести недель вдали от нее, я больше не желаю ее покидать.

Спустя пару минут, она трется об меня ногами, ее движения замедляются. Намеренно. Затем она берет мою руку и кладет ее на тоже место поверх лобковой кости. Теперь ее голос звучит игриво.

— Ты знаешь, в этот период, то есть… в период беременности?

— Да?

— Есть небольшой побочный эффект, — бормочет она, покусывая нижнюю губу, озорно поглядывая на меня. — Понимаешь, все это кровообращение, нахлынувшее сюда, заставляет чувствовать себя… возбужденной.

Последнее слово она произносит шепотом, словно оно запрещенное, но она игрива, что напоминает мне о той Харлоу, которая хотела изучить все сексуальные позы, от чего мой член едва не сломался. Я поворачиваюсь к ней лицом и прижимаюсь рукой к ее лобку.

— Это ужасная проблема, Харлоу. И я рад, что я не один в таком затрудненном положении. Ну, я не про беременность.

— Так думаете, вы сможете мне помочь с моей проблемой, мистер Дрексел?

Я нежно целую ее, моя рука скользит в ее трусики, где она была уже влажной. «Черт, Харлоу Джеймс станет моей погибелью».

— Сколько у нас есть времени, доктор Джеймс?

Мой вопрос подразумевает намного больше, чем может показаться, только потому, что я хочу все, что она может мне дать. Я хочу получить Харлоу Джеймс целиком, также как я готов дать ей все, что могу, даже больше.

Она тянет меня к себе, наши лбы соприкасаются, дыхание сливается воедино.

— Вечность, Дэкс Дрексел. У нас есть целая вечность.

Конец