- Такое ощущение, что ты спал не на диване, а в каменном таком склепе, – заворчал хрипло Стилински, ворошась на постели. – Лет так пятьдесят… Даже у моего отца так все утром не хрустит. Тебе бы вот зарядочку делать, руки в боки, наклоны, шпагат там всякий, пробежку вокруг леса… Ну, или соли меньше есть, она в суставах откладывается, потом будешь как ржавая посудина скрипеть. Не женишься никогда!
- Ты не успел глаза открыть, а уже меня задолбал, – недовольно заворчал Дерек, плавно подходя к кровати.
- Эй! – мужчина стряхнул наглого подростка с нагретой постели, как засохшие крошки хлеба, и тот шмякнулся с грохотом и воплем вниз. Юноша возмущенно скорчился и резко воззрился на стоящего рядом Хейла, что скрестил свои сильные, покрытые жестким волосом руки. Лицо парня резко заалело, стоило только поймать на себе этот пристальный светлый взор Дерека. Мужчину же ничуть не смутило столкновение их взглядов, он только фыркнул и пошел умываться. Стайлз подышал, помахал руками на свое лицо, чтобы оно перестало так сильно гореть. Он был в смятении. Нет! В ужасе!
- О Господи! Я же в школу опоздал! Че-ерт, – завопил парень, подскакивая на месте. Стайлз поспешил натянуть на себя одежду, сгреб все учебники со стола, запихивая их в свою сумку, даже не волнуясь, что чрезвычайно важные листочки с решением задач по химии просто скомкаются или порвутся. Натягивая свои ботинки, он вдруг вспомнил о не заправленной кровати, поэтому с руганью разулся и поскакал обратно, заправлять. Как попало накинул скомканное одеяло, сверху натянул плед, что лежал откинутый и еще теплый на диване, и все приправил тяжелой шкурой, сбитой в ногах. – Сойдет!
Быстро оделся, что-то приговаривая и, вылетая из домика, лбом налетел на Дерека, ударяясь о колючий подбородок. Дерек больно ухватился за плечо юноши горячей рукой, а другой стянул с себя влажное полотенце. Он ходил мыться в реке? Осенью? В очень холодной реке? Серьезно?! Юноша открыл рот, но ни одного звука оттуда не вылетело, и поэтому он опустил голову, рассматривая напряженные руки, что мяли сумку.
- Я опоздал в школу, отец меня прикончит! – постарался бодро выговорить юноша, но вместо этого получилось как-то неуверенно и вяло. Дерек спокойно всматривался в растерянное лицо юноши, а потом коротко кивнул и отпустил, не сказав ни слова. А Стайлз только почувствовав свободу, запинаясь, поспешил прочь, даже не волнуясь о том, что просто на просто сбегает. Ветки словно сами по себе расступались, не цепляясь за одежду, не прикасаясь к лицу, а только легонько скользили по теплому пальто. Стилински вывалился из леса, и только очутившись среди домов и оживленной улицы понял, что идти ему уже некуда. Время незаметно приползло к окончанию учебного дня, и поэтому, чтобы все выглядело правдоподобно, Стайлз решил сходить на рынок и перекусить чем-нибудь, смешавшись с толпой. Проходя мимо старой витрины с антиквариатом, он неожиданно выловил свое отражение. Стоило бы ужаснуться: уже зеленый синяк под глазом, короткие красные линии на губе и брови, всклокоченные волосы, помятое лицо, усталое и потерянное выражение, мятая одежда и торчащие во все стороны листы из сумки. Вдруг юноша осознал, что не принимал свое лекарство, и не смотря на обеденное время, он не чувствовал всех тех неуловимых симптомов его синдрома, что обычно появлялись в это время во всей своей красе. Возможно, что он просто слишком вымотался.
Откуда-то потянуло ароматной выпечкой, и живот юноши разразился голодным ворчанием. Парень пошарил в карманах и нашел несколько монет, которых как раз хватило на вкусную горячую булочку с лесной ягодой и горячий стаканчик с зеленым чаем. По виду эта лавочка напоминала древний бедный китайский ларек. Юноша уселся в тени голого дерева, на прохладной скамейке и просто наблюдал за людьми, что ходили по рынку. Каждый говорил о чем-то то оживленно, то озабоченно, то гневно… Столько людей! Но когда он начал жевать свою булочку, то аппетит резко пропал, хотя живот как-то странно скрутило от явного голода. Ему впервые было абсолютно пусто и как-то естественно страшно. Он больше не хотел возвращаться в тот дом со странным человеком. Он для себя решил, что никогда туда не вернется, потому что… Потому что его поцеловала не девушка? Или потому что он сказал не приходить? Тогда зачем ему было так… Зачем он настолько чувственно коснулся его, если не желает больше видеть? У юноши неожиданно создалось дикое ощущение, что Дерек знает про него намного больше, чем он сам, как будто он видит будущее, предсказывает погоду или читает его, Стайлзовы, мысли! Да, пожалуй, это мысли. Стилински замер, отложив булочку и вглядываясь в кружащийся в чашке чай. Внезапно перед взором возникло воспоминание, когда Дерек на него смотрел так, как будто бы сканирует, прислушивается, а следом всегда выражение его лица менялось. Это пугало. Этот человек был необычным, каким-то не таким как все, и подросток это чувствовал, а с интуицией у Стилински всегда было все в порядке. Дерек научился чему-то такому, что делает его особенным! Ну, он же не может быть призраком? Призраком, с которым общается только Стайлз и который не появляется нигде, кроме как около того дома, в котором произошла трагедия. Ведь не может же быть, да?! Юноша вздрогнул, чувствуя, как неприятно шевелятся волосы на затылке. Стало жутко. Он про себя хмыкнул, отмечая, что его наконец-то настигли проспавшие активацию симптомы и пора бы идти домой. Доев свою булочку и залив зеленым чаем, он скинул кошку, что уже примостилась на его сумке и преспокойно спала. Домой он добрался быстро, вовремя и без приключений.
- Привет, пап! Я дома, – бодро отозвался юноша. – В школе сегодня тако-ой переполох! Все суетились из-за каких-то там экзаменационных проверок, а Скотт, наконец-то отлип от Эллисон и поиграл со мной на перемене в лакросс. Я так и не могу поймать мяч с расстояния в двадцать шагов. И я тут начал подумывать, что виновата маска, она мне великовата и закрывает именно тот угол обзора… Скотт?! Э…
- Не хочешь чай, Стайлз? – Стайлз встал около кухонного стола, удивленно оглядывая Скотта и Джона, которые спокойно пили чай за столом. Кажется, он влип. Мысли судорожно разбегались, предчувствуя катастрофу, и старались придумать более менее правдоподобное оправдание. Левый глаз начал непроизвольно дергаться, что раздражало еще сильнее. Ему срочно надо принять свое лекарство, чем и озаботился пока что, желая спрятать свои бегающие в панике глаза. Он прошел к шкафчику и громко начал рыться.
- Да-да, я только приму таблетки, из головы как-то вылетело, – заговорил Стайлз. И, сделав все свои дела с колоссальным шумом и грохотом, свалился на свой стул. Скотт смотрел как-то обижено и совсем немного возмущенно, скорее всего, думая о том, как бы ему отсюда сбежать. Отец выглядел грозно и непреклонно, и совсем чуть-чуть растеряно. И правильно, ведь никто на Стайлза не жаловался, по крайней мере, в последний месяц, поэтому в чем-то опасном и незаконном юношу уличить просто не получилось. Тогда немой вопрос просто повис тяжелыми тучами над их столом. – Ну, так по какому поводу все собрались?
- А то ты не знаешь, – начал отец. Стайлзу резко расхотелось вообще открывать рот от услышанного тона родителя. – Я как-то неожиданно узнаю, что ты опаздываешь на уроки, у Скотта не ночуешь, дома тебя тоже не бывает. И вид твой сегодня… Говори честно или я узнаю своими способами, а ты знаешь, что лучше обо всем рассказать.
- Стайлз, я разволновался, когда узнал, что ты и дома не ночевал, и в школу не пришел, – начал Скотт, пытаясь смягчить речь гневного Джона, но Стайлз посмотрел на друга слишком гневно, хмуря брови и прося не вмешиваться больше, чем он уже сделал. Друг замолчал. Видно, поговорка об окружении начинает оправдывать себя. Только у Дерека Стайлз мог перенять такой всех затыкающий хмурый взгляд!
- Пап, пап, я тебя уверяю, что я ничего плохого не делал! Честно-честно, – затараторил Стайлз, чуть-чуть не срывая голос на истерические нотки. Весь он звенел от напряжения и судорожного поиска хоть какой-нибудь правдоподобной лжи о месте его периодического пребывания.
