«А братец — другой, — говорит она, приобримая меня, как в детстве. — Он сдержанный человек, и путь его будет долог — я чувствую».
Эльфы Амана и Эрессеа не такие, как остальные. Их глаза светлее, а лица умиротворённее, не несут отпечатка забот обитателей Эндорэ. Однако никто не привозит творения такой поразительной тонкости, как Гвайт-и-Мирдайн. Никогда нуменорцам не достичь такого искусства! Мудрость тысячелетий и каждодневный труд приносят свои плоды.
Знатоки говорят, что Келебримбор уступает в мастерстве лишь своему великому деду.
О духе-аулендиле, помогающем его народу, говорят лишь намёками, хотя видно, что он фигура противоречивая. Жаль, что нас не посещают майар-кудесники. Нам было бы чему у них поучиться. Интересно, это оттого что в нас видят менее способных учеников?
Вчера Тэльпериэн объявили наследницей престола. Церемония прошла великолепно, хоть и выглядела скромно рядом с коронацией отца.
Когда атар аранья спросил, желает ли принцесса принять тронное имя, она отказалась: прозвищ за ней не закрепилось, а «Тар-Тэльпериэн» уже звучит красиво и царственно. Не то, что «Тар-Исильмо». Родители всегда знали, кому предстоит править.
========== 1411 В.Э. Об Андуниэ, Луне и далёкой восточной стране ==========
Бог-император Востока — дух из народа Изначальных; в этом не осталось и тени сомнений. Не могу не отметить изящество, с которым мы пришли к такому выводу.
Андуниэ — мой любимый город не только потому, что прекраснее гавани нет во всей Эленне, но и потому, что князь Кемендиль — ценитель наук и искусств, и в его доме всегда рады мудрецам и умельцам. Андуниэ будто впитала в себя чуть больше света Амана, чем другие города Нуменора. Это особенно заметно в час вечерней зари.
А андунийская библиотека! Вот величайшее сокровище Острова. Каждый раз, когда мы гостим у лорда Кемендиля, я спускаюсь в неё и теряю счёт часам. В юные годы я даже прятался, чтобы Тэльпериэн и отец не нашли меня и не помешали чтению…
Кемендиль принимал друзей из Эльдамара. Линдамо, его сын, вернувшийся из плавания к юго-восточным берегам Эндорэ, поделился удивительной находкой его команды. Он прочитал строчку из песни на языке Народа Солнца — так называют себя жители закрытой страны, где правит бог-император. Они не желают связываться с чужеземцами, особенно «морскими захватчиками», как они величают нас, и ему несказанно повезло услышать обрывок их языка от кхандского торговца-кочевника.
Каково было удивление собравшихся, когда один эльда заметил в нём неоспоримые сходства с валарином!
Его мнение разделили учёные обоих наших народов. Открытие ошарашило всех. Выходит, правитель Востока создал единый язык для своих подданных на основе родного языка.
Значит, этот дух не просто властен, но ещё и талантлив. Такое могущественное создание не может долго оставаться в тени. Рано или поздно нам придётся говорить с ним — остаётся надеяться, что миролюбием его тоже не обделили. Одни вздыхают с облегчением, другие настораживаются. Никто не знает, кому служит этот майа, и имеет ли он господина вообще. Тэльпериэн высказала опасение, как бы он не оказался одним из выживших слуг Моргота. Она считает опрометчивым полагать, что все они погибли.
Мысли Тэльпериэн внушают тревогу. Пока Народ Солнца не проявляет враждебности к другим, но, быть может, он просто ещё не нарастил военную мощь.
Всё-таки я должен снова съездить в Андуниэ. Двор утомил меня. С тех пор, как отец взошёл на престол, мне пришлось оставить книги, пожертвовать уединёнными размышлениями и проводить больше времени в суете, среди людей. Я измотан, словно клубок по ниткам. Мой дух жаждет отдохновения в тени морских сосен, где ничто не нарушает тишины, кроме чуть слышного щебета киринки. Хорошо, если рядом будет Линдамо. Всегда рад послушать его рассказы о дальних странах, в которых с такими заботами никогда не побываю сам.
Эльфы говорят, что я унаследовал нрав пра-пра-прадеда Тар-Менельдура — видимо, из-за любви к звёздам и одиночеству. В детстве я слепо верил легендам о том, что Луна — ладья с цветком Тэльпериона, но, наводя на неё телескоп, я вижу не паруса и такелаж, а горы, впадины и равнины. О них упоминал и Тар-Менельдур. Он подробно зарисовал лунный рельеф, но не успел дать имена всем его частям. Я решил завершить его работу — по крайней мере для себя; не знаю, примут ли мои предложения истинные учёные. Тэльпэ и атар получили каждый по равнине. Линдамо — гору. Хотелось бы приберечь что-то и для себя.
Если на Итиле есть твердь, быть может, там обитают и лунные эрухини? Когда я поделился этой идеей с Тэльпэриэн, она посмеялась, а после укорила меня: «Несмотря на имя, ты принц Нуменора, а не Исиля». Интересно, что бы сказал пра-пра-прадед?
========== 1500 В.Э. Об ответственном поручении ==========
Интерес к восточному вопросу угасает за отсутствием новостей: взоры снова обратились на Эрегион. Отец решил отправить туда посольство. Эльфы не вмешиваются в нашу внутреннюю политику, а мы не трогаем их — таково негласное правило. Мы дружим тесно, обмениваемся дарами, но квэнди живут своей жизнью, а мы бросаем все силы на процветание Острова и исследование диких земель. Однако в Эрегионе взошла новая «звезда», и в последнее время она засияла столь ярко, что не замечать её впредь мы не можем. До сих пор мы довольствовались слухами, но пришло время узреть Аннатара воочию.
Советники Скипетра согласились, что возглавить посольство должен не атар и не Тэльпериэн, но кто-то приближенный к ним и обладающий их доверием, и при этом достаточно разумный, чтобы не поддаться лести (именно её Эрейнион называет главным оружием Аннатара — он не доверяет ему, как и леди Галадриэль), и достаточно дипломатичный, чтобы не испортить с ним отношения.
Выбор пал на меня. Я одновременно польщён, счастлив и взволнован. Не думал, что мне когда-нибудь доведётся покинуть Остров. Сколько знаний я смогу почерпнуть в эльфийском королевстве!
И — только подумать — я увижу майа! Немногие нуменорцы похвастаться тем, что говорили с кем-то старше мира.
«Эрегион — кладезь мудрости, однако я отправляю тебя туда не для того, чтобы ты заперся в библиотеке. Твоя задача — разузнать о местных как можно больше. В особенности об Аннатаре. Эльфы не делятся с нами всеми сведениями о нём, и я не удивлюсь, что они будут многое скрывать и от тебя. Войди к ним в доверие. Добейся от них всего, чего сможешь».
Такими словами напутствовал меня атар аранья.
========== 1500 В.Э. Об Ормалэ и снова о проклятии ==========
Виделся с Ормалэ в библиотеке. Сообщил, что уезжаю — она расстроилась и попросила по возвращении рассказать об Эрегионе всё, что можно.
Она восприимчивая ученица и благодарная слушательница. Удивительно, как такая миловидная девушка до сих пор не соблазнилась вниманием мужчин и не потеряла тягу к знаниям (я было заподозрил, что противоположный пол её не привлекает, но убедился, что это не так). У неё чудесные медовые локоны, но более ценно то, что под ними. Увы, немногие это понимают — а потом удивляются, почему Ормалэ отказывает всем ухажёрам.
Тэльпериэн советует жениться на ней. Ормалэ, конечно, приятнее всех, кого мне сватали, но ей всего шестьдесят! Она младше меня на целый век и ещё успеет найти достойного избранника.
Возможно, в Эрегионе, вдали от соотечественников, я сумею разобраться в себе и сделать правильный выбор. Хорошо бы среди эльфов оказались те, кто разделяют мои предпочтения. Но надежды на это почти нет. Откуда в совершенном, не подверженном искажению народе извращенцы.
========== 1501 В.Э. Об Эрегионе ==========
Вся моя жизнь не принесла мне столько новых впечатлений, сколько первые дни в Ост-ин-Эдиле. Много всего приключилось за это время, и открыть дневник мне удалось только теперь, неделю спустя после прибытия. Опишу же вкратце последние события.
Келебримбор лично встретил нас и принял гостеприимно. Наши дары понравились эльфам. Мы долго выбирали их. По людским меркам, лучше нуменорских аулендилей не найти, но им не тягаться с Эльдар; ювелирные и кузнечные изделия бы только затерялись в сокровищницах Эрегиона. Однако ни один народ Арды не сравнится с нами в искусстве мореходства. Здесь даже эльфам есть чему у нас поучиться. Мы преподнесли Келебримбору секстант и подзорную трубу, инкрустированную слоновой костью, добытой на побережье Дальнего Харада. Он впечатлился. Как оказалось, человек с подзорной трубой мог видеть дальше, чем эльф невооружённым глазом; мы проверили это, поднявшись на одну из башен его дворца.
