А теперь он плюёт на прошлое, а Окуджава с Ахмадулиной и прочие «демократы» пишут президенту: «Раздавите гадину!» (имея в виду патриотов). Окуджава даже заявил: «Я с наслаждением смотрел расстрел парламента» (!). По словам прокурора Казанника, писатели «демократы» братились к нему со списком коммунистов, которых следовало… расстрелять! (Показали свою «либеральную» суть.)

И Евтушенко немало сделал реверансиков власти, а теперь говорит:

– Это я разрушил социализм (со слов поэта Е. Рейна).

Разрушил не разрушил, но руку приложил (известно, что именно литераторы расшатывали систему).

И Р. Казакова читала стихи на празднествах у Мавзолея, за что получала ордена, а теперь объявляет:

– Я жила в дерьмовом Союзе.

А уж о театральных деятелях – членах партии и говорить нечего – кое-кто из них получил чуть ли не в собственность целые театры (Сац, Дурова, Ефремов, Гончаров, Любимов, Захаров). Флейтист музыкального театра, мой приятель Алексей Виноградов, сам будучи евреем, с отвращением рассказывал, как их директриса Сац пробивала себе театр:

– Подняла на ноги всех евреев в Союзе композиторов: «Будете писать музыку к моим спектаклям, получать хорошие деньги» (такой «снабженческий талант», как говорит о подобной изворотливости актёр Л. Филатов).

Ну и само собой, через райком партии получила. Так же, благодаря партии, заимели театры Захаров и Дурова (эта дамочка на премьере пьесы Мазнина обнимала и целовала партийных чиновников). Да и все остальные таким же макаром стали театральными вождями.

Между тем насильно в партию никого не загоняли, и эти деятели вступили в неё для карьеры; некоторые даже стали безбожниками и громче всех превозносили социализм. Они пресмыкались перед партийными чиновниками, но за пазухой всегда держали камень. Теперь-то они перекрасились (некоторые нацепили кресты) и особенно рьяно поливают бывшую власть, называя СССР «тюрьмой народов», а советских людей презрительно «совками»; некоторые (Захаров) перед телекамерами устраивают дешевую показуху – сжигают партбилеты. Можно предположить – если к власти придут фашисты, они будут носить свастику. Кажется, это называется «политической проституцией». Такие люди напоминают тех, кто объясняется в любви женщине, а, переспав с ней, честит её последними словами.

Конечно, в разной степени, но давление партии ощущали не только работники искусств (например, моего отца за тридцать лет работы на заводе так и не повысили в должности, потому что он не вступил в партию, а мне в райкоме отказали в поездке во Францию, несмотря на приглашение от художника Стацинского), но, с другой стороны, каждый в том же райкоме мог найти поддержку. Сейчас и пожаловаться некому, сейчас у людей чувство потерянности, ненужности; люди лишены возможности высказаться, защититься.

Кстати, на местном уровне парторги мало чем отличались от простых работяг; это только крупные чиновники, развращённые властью, погрязли в привилегиях, но в сравнении с тем, что имеют теперешние вожди, эти привилегии кажутся пустяками, и рядом с дворцами новых властей дачи партийцев выглядят сараями. Теперешние слуги народа живут в сотни (если не в тысячи) раз лучше самого народа. Ко всему, при коммунистах был партконтроль, и начальники его побаивались. Теперь же власть полностью бесконтрольна. Ну и главное – кто бы из коммунистов ни стоял у власти, он всё-таки думал о стране, теперешние власти думают только о своём кармане. Только о нём, и ещё как!

Бесспорно, кое-что надо было перестраивать – никто не хочет жить в унизительной системе запретов, стоять в очередях за элементарными вещами, прорываться на закрытые просмотры фильмов и так далее. Только перестраивать, а не крушить посредством преступного «Беловежского заговора» по рецептам заокеанских спецов – ломать-то не строить. (Мы хотели, чтобы система стала более человечной, а диссиденты стремились разрушить весь Союз. «Прораб перестройки» А. Яковлев так и сказал: «Я всю жизнь мечтал развалить страну».)

Каждому нормальному человеку ясно – реформы надо было проводить мягко, под контролем государства, с ужесточением ответственности за тайные сделки, взятки и прочие преступления. А самозванцы ельцинисты сразу разрушили плотину, и началось наводнение; кто-то выплыл, кто-то утонул, кто-то ещё барахтается. Они руководствовались только одним – ненавистью к России, такой же осатанелой, какая была у Ленина с Троцким и их сионистской банды. (Чего стоит один только план «превратить мировую войну в гражданскую», натравить красных на белых и заявление Ленина: «Россия сгорит, ну и чёрт с ней»? А их разрушение храмов и уничтожение православия? А расстрел Троцким казачества целыми семьями, и женщин, и детей?! А подавление Тухачевским восстания тамбовских крестьян?! Не случайно Черчилль сказал: «Революцию в России делали подонки».)

И так же, как большевики, ельцинисты первым делом обогатились – открыли за рубежом личные счета, куда перекачали наворованные деньги, купили там виллы, яхты. Между тем «мрачный тиран» Сталин прежде всего думал о целостности и могуществе страны – это нельзя не признать. И как бы «демократы» ни обливали грязью сталинскую эпоху, потрясающие успехи того времени не зачеркнуть. Сталин предвидел будущее: «На мою могилу наметут много сора, но ветер истории его развеет». Так и случилось, сейчас о нём всё чаще вспоминают.

Говорить о «демократах» противно – достаточно посмотреть на них, и станет ясно, кто они есть, – у них всё написано на физиономиях; они пропитаны злобой к России, и понятно, в своём мстительном угаре не остановятся ни перед чем. Совершенно очевидно, «демократы» – пятая колонна в нашей стране, попросту внутренние враги, которых сами американцы называют «агентами демократических перемен» и снабжают их деньгами (по данным американского политолога Манфола, только СПС получила пятьдесят восемь миллионов долларов).

И понятно, все «демократы» готовы в любой момент дунуть на запад; не зря многие имеют второе, израильское, гражданство (в том числе – ельцинисты члены правительства, – их фамилии можно перечислять только с брезгливостью) и хвастливо заявляют, что «билеты уже в кармане» (Шохин), и своих отпрысков они давно отправили за границу (со смехотворными объяснениями Матвиенко и Явлинского), и наверняка их отпрыски не вернутся в Россию, ведь патриотами бывают только те, кто вместе со страной переживает все её беды, а власть, дети которой живут за границей, не будет и заботиться об «этой» стране. Не будет, как пить дать не будет. Факт остаётся фактом, «демократы» долго и планомерно разрушали Россию; и теперь, когда они добились своего, когда победили, так и хочется их спросить: теперь вы, негодяи, довольны результатом своей деятельности? И вспоминается Достоевский: «Проблема России в том, что русские либералы – не русские». И ещё: «Основная черта русских либералов – ненависть к своему народу».

При социализме было много нелепостей: спецмагазины «Берёзки», для поездки за границу требовались подписи «треугольника», не разрешалось издавать больше одной книги в год и печатать рукопись более восьми экземпляров, работать по совместительству, строить утеплённые дачи, менять автомашину раньше пятилетнего срока, два раза в год выезжать за границу, встречаться с иностранцами; и был закон о тунеядстве, по которому преследовали художников и писателей – не членов творческих союзов (меня не раз таскали в милицию и выдавали «приписки» о выезде из Москвы), и масса других примеров идиотизма властей, но при всём при том была крепкая социальная защита, надёжность, а «застойные» годы оказались самыми благополучными в истории нашего Отечества. Не было никаких потрясений и национальной вражды, люди бесплатно получали квартиры; и образование, и поликлиники, и больницы были бесплатными (сейчас, когда нас прищучили болезни, когда лекарства стоят баснословных сумм, мы в полной мере оценили прежнее здравоохранение).

Вообще немало делалось, чтобы народ вёл здоровый образ жизни. Передачи по радио начинались с утренней гимнастики под музыку, в обед – производственная разминка; любой рабочий и служащий мог даром получить путёвку в дом отдыха, а если заболел – в санаторий, и большинство этих здравниц были первоклассными, а те, что в курортной зоне, и вовсе напоминали апартаменты королей, это уж точно.