Пороки возникают от отсутствия любви. Конец застолий: дым мокрых окурков, осколки тарелок, блевотина, искаженные, злые, тупые, оскотинившиеся лица. Но кто же будет рекламировать это безобразие? Конечно, кто-то может останавливаться, но этот кто-то так и живет всю жизнь в постоянном желании выпить и в постоянном понимании, что выпивка вредит его положению в обществе и что вместе с тем без выпивки в этом обществе не прожить. Особенно это заметно по комсомолу. Там непьющие не удерживаются, но и сильно пьющие тоже, там делают карьеру умеющие пить. Но что надо заметить: одна из причин выпивки - желание любви, но здесь под любовью понимается животное сближение полов. Но даже и для такого сближения нужна хотя бы иллюзия любви, отсюда и выпивка, возбуждение крови, обильная мясная еда. Партнершу заставляют выпить еще и для того, чтобы не был противен запах перегара из отравленного желудка партнера.
Словесная реклама словесной продукции. Среди бесовских методов обработки русской психики главная роль отводится оружию слова. Когда читаешь на свежую голову все эти издания "Всхлипгазет", "Столичных мукомольцев", всяких "Обозрений", то диву даешься обилию злобы на все русское. Но когда кто-то втягивается в регулярное чтение-потребление, то становится обработанным этим ядом и сам становится носителем антирусской заразы. Идет подписная кампания "Выписывайте "Всхлипгазету"!" На ней профиль Пушкина. В рекламе сообщено, что такая газета должна быть (почему должна?) в каждой интеллигентной семье, что эту газету читают президенты и бизнесмены, академики. Нормальный человек сказал бы: "Ну и читайте, если вам больше читать нечего, я-то при чем?", нет, тут удар по подсознанию, хочется ж быть в читающей элите, путь легок: читаешь "Всхлипгазету" - ты уже свой, элитарен, другим языком - ты уже куплен, причем за свои же деньги. И какую бы антирусскую ересь ни порола шестнадцатиполосная гадюка, ты обязан, как пес, перелаивать ее содержание и защищать ее. Тем более сообщается, что "Всхлипгазета" популярна на Западе. А последние двести-триста лет русским вбивается в сознание, что Запад нас впереди, надо ему подражать. Опять же здоровый ум с нормальной психикой сказал бы: пусть Париж шьет моды дорогим содержанкам, да пусть ходит в наших сапогах, да пусть всякие мсье Жаны изгибаются над прическами, нет, Запад оказывается диктатором. Оружием слова не только подавляется или искажается психика, она еще и возбуждается, что тоже выводит ее из нормы. Предки-язычники слово считали Божеством (как и ранние христиане). То же относилось и к изображению. Сейчас слово и изображение, особенно в рекламах всяких интимностей, стало чувственным, утратило целомудрие, стало средством разврата.
Слово как средство видимости работы. Бесовское оружие специально пустых разговоров хорошо доказывать, слушая парламентские дискуссии. Все помнят, как мы ночи не спали, слушая трансляцию съездов депутатов, и очень нескоро и до очень немногих дошла дьявольская хитрость умножения таких якобы полезных дебатов. Почему якобы? Потому что выступления полны страсти или негодования, борьбы за счастье народное, депутаты (по-русски - парламентеры) горячатся, дело доходит до драки, председатель (по-русски - спикер) прерывает, дирижирует, кипит работа. За неделю принято десять законов, в следующую двадцать - и что? И где те законы и кто их выполняет, и где то счастье народное, где тот народ? А народ, разинувши рот, снова слушает краснобаев. Человеконенавистнические силы все решают, все дела обстряпывают и обтяпывают за пределами съезда, а чаще все решают еще до открытия шлюзов словесного поноса. Когда у бесов появляется серьезный противник в том же Верховном Совете (парламенте, а в переводе с итальянского - говорильне), то бесы его обливают сиропом, для начала, говоря непрерывно в лицо во всех перерывах и между ними: "Вы потрясли эту сонную атмосферу, вы - настоящий боец, только такие, как Вы, спасут Россию, я всем говорю, что именно Вы могли бы возглавить правительство, а не эти потомки тимуровцев", - и тому подобное. Пускается в ход лесть о близости к народу, знании народных нужд, а для лести, говаривал старик Крылов, всегда отыщется в душе уголок. Борец с бесами незаметно для себя начинает поддерживать взгляды бесов, или хотя бы не выступает против них, ему неудобно же быть противником таких горячих его союзников, так его понимающих. Но бывает у бесов и осечка, редко, но бывает. Какой-то депутат не поддается оглушению трескотней лести, смывает с себя водой самокритики сироп эпитетов, тогда против него обрушивается тоже испытанный прием объявления его некомпетентным, поверхностным, выскочкой, просто дураком, намекается о его нечистых делишках, замешанности во взятках, и особенно верят в то, что именно от него забеременела секретарша и с горя утопилась, но, точнее всего, что он сам ее утопил. "Какой-то он странный, - говорят о нем, пожимая плечами, - не знает простых вещей, он случайный человек, куда смотрели избиратели, ловко же работают национал-патриоты, кого подсунули, надо организовать его отзыв", - и опять же тому подобное.
Метод ложки дегтя в бочке меда. Не бывает ни одного русского объединения, фонда, комитета, союза, движения, ассоциации, бюро, чего угодно, что не находилось бы под постоянным контролем бесовских сил. Мало того, не бывает ни одного собрания, сходки, сбора, митинга, чего угодно, куда б не были внедрены человеконенавистнические силы. Как бы умно, толково, проникновенно, дальновидно ни выступал докладчик, всегда вылезет кто-то с провокационным выступлением или вопросом, специально, чтоб назавтра только об этом инциденте и говорили. Такие мероприятия для средств массовой информации снимают и монтируют люди с внедренным в сознание синдромом ненависти к России. Они обязательно подстерегают неловкие моменты мероприятия, некрасивых людей, и чаще всего снимают своих подсадных, кричащих уток, мол, смотрите, вот эти русские борцы. Любое благородное течение поганится мерзкими струями провокаций изнутри и снаружи.
Словесные карусели. И еще есть метод заматывания любого дела, это словесная карусель, окрошка бессмысленных выступлений, запросов и вопросов. Какого угодно гиганта можно свалить занудностью, однообразием вопросов и просьбами повторить снова и снова всем известное. Это, кстати, метод следователей, которые вырывают признание изматыванием сил, обвиняемый "раскалывается" от возникающего желания избавиться от такого следователя. Втягивание в необходимость отвечать на вопросы об элементарных вещах преследует две цели: спрашиваемый теряет силы и он же представляется неумным. Это по отношению к русским. Сами же бесы владеют каруселью слов блестяще, они так уверенно говорят вздор и глупости, с таким апломбом, с таким видом знатоков, что невозможно даже и сказать, что это глупость. Важен не смысл, важно, как они держатся, публике, особенно женщинам, нравится твердость, напористость, им не важен смысл, они симпатизируют уверенным в себе (вспомним депутатов Волчака и Елина, не осталось глупости, которую они не сказали бы, не осталось тупиков, куда они не завели бы, но все равно слабонервные женщины их защищают, как же - любимые актеры). Подумать же о том, что твердость, упрямство, напористость - черты прежде всего бараньи, женщинам трудно. Двигатель мысли - сомнение. Эта простая мысль недоступна женщинам. Им понятнее дикие фразы "глоток демократии", "берите суверенитет, берите, кто сколько может", "демократические реформы реформ демократии".
Извращено понятие свободы. Православие считает свободу способностью человека бороться с пороками, бесы же внушают мысль, что свобода - это делай то, что хочется. А хочется удовольствий и безмятежности. Свобода - это не радость, а обязанность, а демократы внушили, что свобода - это независимость от других, хотя мысль эта вредна необычайно, как это быть независимым, если мы все связаны друг с другом исторически. Края и области отравлены наркотическим действием слов "свобода", "независимость", "суверенность". Тот, кто борется за свои права, за сохранение союзного жизненного пространства, объявляется врагом свободы. Поглядим реально: пришла свобода. Какая? Свобода быть бесправным, свобода жулью, ворью, мафии любой окраски, тебя очень свободно бьют по голове и плакать не дают. Самое смешное в том, что когда демократы перегораживали днями и ночами все улицы, оглушали всех криками, никто не говорил, что они мешают уличному движению и общественному спокойствию, еще бы - бьются за свободу. Когда демократы победили, они всякую манифестацию записали в беззаконные. Но об этом даже и говорить, тем более писать в тетрадь, противно и бессмысленно.
