Робин Хобб

Меч ее отца

Таура поерзала на своем наблюдательном насесте. Она совсем промерзла, сидя здесь, на двух бревнышках, связанных прутьями, гордо именовавшихся «сторожевой башней». Было бы куда удобнее сидеть просто на земле, не так бы уставали зад и спина. Девушка поджала под себя ноги и снова проверила положение луны. Керри придет сменить ее, когда луна скроется за холмом Последней надежды. По крайней мере, должен прийти.

Ей достался самый безопасный подход к деревне. С ее дерева виднелась только рыночная тропа, ведущая вглубь страны, к рынку Хиграунда, где они продавали рыбу. Вряд ли перекованные придут отсюда. Похищенных людей вытаскивали из домов и гнали на берег. Тогда захваченные в плен жители брели мимо сожженных рыбацких лодок и разграбленных коптильных стоек. Мальчик, которому хватило смелости проследить за похищенной матерью, рассказывал, что пираты затолкали людей в лодку и увезли их на красный корабль, бросивший якорь неподалеку. Увезли их в море, и вернутся они из его волн.

Таура видела, как они уходили, из своего укрытия в большой иве, от которой хорошо просматривался причал. Казалось, пиратам было все равно, кого хватать. Она видела старого Па Гримби, видела Салал Гринок, несущую своего младенца. Она видела маленьких близнецов Бодби, Келию, Рудана и Коуп. И своего отца, кричащего, еле стоящего на ногах, с залитым кровью лицом. Она знала почти каждого пленника. Коптильня — маленькая деревенька. Тут всего-то человек шестьсот.

Ну, было шестьсот. До налета.

Потом, когда потушили пожары, Таура помогала собирать тела. После сорока она перестала считать, и это были тела людей только из восточной части деревни. Рядом с шатким причалом сложили еще один погребальный костер. Хотя нет, не было больше шаткого причала. Остались обугленные сваи, торчащие из воды рядом с затонувшими лодками маленького рыболовного флота. Среди них была и лодка ее отца. Перемены пришли так быстро, что трудно было запомнить все. Сегодня ночью она вдруг решила сбегать домой за теплым плащом. И только потом вспомнила, что от ее дома остались обугленные доски и мокрая зола. И не только от него. Сгорели пять соседних домов, а в деревне — еще несколько десятков. Даже огромный дом Келпа, в два этажа, еще не достроенный, стал грудой дымящегося дерева.

Она опять поерзала на сиденье и наткнулась на что-то. Оказывается, уселась прямо на свисток на длинном шнурке. Деревенский совет дал ей дубинку и свисток на случай, если кто-то пойдет по дороге. Два сигнала — и сюда прибегут самые сильные мужчины деревни, с «оружием». Ну то есть с жердями, топорами и баграми. И придет Джелин, с мечом отца Тауры. А вдруг никто не прибежит на свист? У нее ведь есть дубинка. Будто она сможет спуститься с дерева и попробовать ударить ею кого-то. Будто сможет бить дубинкой людей, которых знает с детства.

Послышалось мерное цоканье копыт. Лошадь? В невозвратном прошлом в Коптильню редко заезжали путешественники, лишь в конце лета, на ход красного окуня, тянулись рыбные менялы. Но зимой и по темноте? Кто бы это мог быть? Сквозь темноту она пристально следила за узкой полосой плотно утоптанной земли, которая вела через поросшие лесом холмы к Хиграунду.

Появилась лошадь со всадником. Одинокий всадник, что-то тяжелое в седле лошади, две разбухшие корзины по бокам. Пока она присматривалась, тяжелый сверток задергался и протяжно захныкал, а потом заревел во все горло, как капризный ребенок.

Она коротко свистнула один раз — «может опасность». Всадник остановился и посмотрел на ее насест. Он даже не дернулся к луку, — просто не мог, потому что старался удержать ребенка, сидящего перед ним. Девушка встала, слегка потянулась, чтобы размять затекшую спину, и начала спускаться вниз. К тому времени, когда она добралась до земли, появились Марва и Карбер. И Керри, который давно уже должен был сменить Тауру. Люди встали поперек дороги, перегородив путь лошади длинными жердями. Не обращая внимания на крики ребенка, они попытались расспросить всадника. В свете факелов она разглядела темноглазого темноволосого юношу. Его толстый шерстяной плащ был синим — цвет Бакка. Интересно, что же у него в корзинах?

Наконец он закричал:

— Да заберет у меня кто-нибудь этого мальчишку? Он говорит, что зовут его Пиви, а его мать — Келия! Говорит, что живет в Коптильне и показал дорогу сюда. Он в самом деле отсюда?

— Сын Келии! — воскликнула Марва и подошла ближе, чтобы посмотреть на лягающегося, извивающегося ребенка. — Пиви! Пиви, это я, кузина Марва. Иди ко мне, иди сюда! Иди ко мне.

Когда мужчина начал спускать ребенка с высокой черной лошади, мальчик выкрутился, ударил его и закричал:

— Ненавижу тебя! Ненавижу! Пусти меня!

— Он перекован, да? — отшатнулась Марва. — О, святая Эда, что нам делать? Ему всего четыре, и он единственный ребенок Келии. Пираты, должно быть, забрали его вместе с ней. Я-то думала, что он погиб в огне!

— Он не перекован, — с легким нетерпением сказал всадник. — Он злится, потому что мне нечем было накормить его. Пожалуйста, заберите его.

Мальчик ткнул пяткой в плечо лошади и снова завопил, зовя мать. Марва шагнула вперед. Пиви несколько раз ударил ее, прежде чем ей удалось взять его на руки.

— Пиви, Пиви, это я, все в порядке! О, милый, теперь ты в безопасности. Ты так замерз! Ну успокойся же.

— Я хочу есть! — закричал мальчик. — Мне холодно! Меня комары покусали, я порезал руки, мама выбросила меня с лодки! Выбросила с лодки в темную воду и ей было все равно! Я кричал, а лодка уплыла! А волны несли меня, и я лез по скале и потерялся в лесу! — пронзительно жаловался он.

Таура встала рядом с Керри.

— Твое время, — напомнила она ему.

— Знаю, — надменно процедил он, глядя на нее сверху вниз. Она пожала плечами. Она же просто ему напомнила. Ей все равно, что он будет делать. Свое она сделала.

Незнакомец спешился и уверенно повел лошадь к деревне. Таура отметила, как люди расступаются перед ним, даже не пытаясь встать на его пути. Ну, по крайней мере он не перекован. Перекованный никогда бы не помог ребенку.

Незнакомец бросил сочувствующий взгляд на мальчика в руках Марвы.

— Это многое объясняет, — он посмотрел на Карбера. — Мальчик выбежал из леса прямо перед моей лошадью, плакал и звал на помощь. Я рад, что у него осталась родня. И очень жаль, что на вас напали пираты. Но вы не единственные. На прошлой неделе разорили Шрайк, что на побережье. Я туда и ехал.

— Так кто ты такой? — подозрительно спросил Карбер.

— Король Шрюд получил послание из Шрайка и сразу же отправил меня. Меня зовут Фитц Чивэл Видящий. Меня послали на помощь в Шрайк, и я даже не знал, что на вас тоже напали. Я тороплюсь, но могу рассказать вам, как справляться с этим. — Он заговорил громче, обращаясь и к тем, кто вышел на улицу, встревоженный свистом Тауры. — Я могу научить вас, как бороться с перекованными. Расскажу то, что мы уже знаем, — он оглянулся на круг обращенных к нему лиц и сказал еще громче: — Король послал меня на помощь таким людям, как вы. Не бросайте наблюдательные посты, но остальным жителям лучше собраться в одном месте. Пусть меня услышат все. Ваши перекованные могут вернуться в любой момент.

— Один человек? — сердито спросил Карбер. — Мы кричим королю, что на нас напали, что людей увозят на красных пиратских кораблях, а он посылает к нам одного человека?

— Бастарда Чивэла, — произнес кто-то. Кажется, голос принадлежал Хедли, но уже сгустились сумерки, и Таура не сказала бы наверняка. Люди выходили из оставшихся целыми домов и подтягивались к толпе, следующей за всадником. Парень не обратил внимания на выкрик.

— Король послал меня не сюда, а к Шрайку. Я свернул, чтобы привезти домой мальчика. Пираты не разрушили ваш постоялый двор? Я был бы признателен за ужин и стойло для лошади. Мы всю ночь ехали под дождем. Давайте соберем всех жителей в одном месте, пусть все услышат, что я скажу.