– Попытаемся сбежать?

Озадаченно ведёт головой, но кивает. Попытаемся.

– Зачем тебе? – спрашивает тихо.

– Ну, если они решат тебя допросить… при помощи какой-нибудь сыворотки правды – не видать мне Тарина. Уж лучше перестраховаться.

А если тебя не найду после этого, вообще с ума сойду.

Антер

Логично, конечно. Как же ей нужен этот демонов Тарин, зачем, Тали? Только что ругалась, возмущалась, а сейчас так спокойна и сосредоточена. Никогда к этим спектаклям не привыкну.

– Уиллу с её методами к тебе не подпущу, – добавляет.

Так странно, ради меня… хоть в какой-то мере. И абсолютно в голове не укладывается, что хозяйка может хоть в чём-то от раба зависеть.

Что такого страшного, если тебя депортируют, Тали? Узнав, что не наказываешь раба, не используешь как постельного вопреки своим же словам, нарушаешь правила. Могут, наверное? Ведь ничего другого тебе не грозит… Надеюсь.

Дверь в какой-то служебный коридор, выглядываю, никого. Нужно какую-нибудь лестницу найти, пытаюсь сообразить, что тут к чему. Приостанавливаюсь.

– Что? – шепчет Тали.

– Ищем лестницу? – предлагаю. Кивает.

– Давай ты с той стороны посмотри, а я с этой, – говорит. Ну нет, одну не отпущу. С чипом из меня, конечно, паршивый защитник, но хоть пару минут тебе выиграю, в крайнем случае.

– Давай вместе, – отвечаю. – Мало ли…

Ну да, её-то никто не тронет, глупо звучит.

– Вдруг решат, будто мы что-нибудь нарушаем, – объясняю. – Чтобы у тебя было время… сориентироваться.

Улыбается:

– Ладно, как скажешь. Давай вместе.

Киваю, взять бы за руку, как на острове. Тогда всё казалось таким настоящим! Смотрю на неё, не решаюсь. Да и руки понадобиться могут, лучше чтобы свободными были.

Поскорее заглядываем в двери, проходим небольшую комнатку, обнаруживаем ещё один коридор. Сирены продолжают взвизгивать, иногда слышны какие-то объявления. С одной стороны, не верится, что из-за нас такое могли поднять. С другой… У Уиллы возможностей масса, что ей объявить эвакуацию, она же из Глав? А если это она – ведь не успокоится же, что ей нужно?

Странные помещения, все какие-то разные, даже по высоте, хаотичные, из одних в другие дополнительные ступени ведут, у некоторых и вовсе пол под наклоном, на кой демон это нужно? Кое-где склады, другие пустуют.

– Глянуть историю здания, что ли, – бормочу сам себе.

– Что? – переспрашивает.

– Да просто, не понимаю, для чего это всё пространство нужно.

– А внутренняя стена зала движется, вместе с галереей сжимается в более узкий цилиндр, а это всё «расправляется» и можно получить неплохой набор различных помещений. Большинство из них с окнами, хоть живи. Какая-то экспериментальная технология, дом-трансформер.

– Откуда ты знаешь? – удивляюсь.

– Так, видела где-то статью. У них тут даже лифты изгибаются при необходимости, трубы тоже какие-то особые.

Неожиданно.

– Ну и любят же они свой Тарин, – улыбаюсь. – На один только музей истории сколько средств угрохали.

– Лучше бы они людей любили, – отвечает.

Персонала здесь мало, нам везёт, успеваем прятаться. Тали легко и спокойно идёт за мной, не возражает. Вспоминаю о своих побегах, каждый раз включается какое-то интуитивное чутьё. Лишь бы чип не сработал. Давай сбежим с этой чокнутой планеты, Тали?

Хорошо, что почти пусто. Персонал занят эвакуацией, или его вообще тут не много, мы уже, наверное, с противоположной стороны зала, находим небольшую лесенку. Интересно, до самого низа идёт? Заглядываю в пролёт, этажом ниже слышны голоса. Смотрю на Тали. Голоса приближаются, приходится подняться на пролёт, ныряем ещё в какую-то комнату.

За очередной дверью коридор, пробегаем до конца, обнаруживаем окно. Дождь хлещет, словно выплёскивает всё скопившееся за последние дни, кажется, тупик.

Тали подходит к окну, упирается руками в подоконник, выглядывает. Пытаюсь рассмотреть, что она там хочет найти. Серая пелена дождя, ничего не видно, будто музей завис где-то в водных потоках вне миров.

Тамалия

Если не ошибаюсь, пожарная лестница, полупрозрачные скобы на фасаде, почти не видны, но капли дождя отбрызгивают. Раз это пожарный выход, значит, стекло должно легко разбиваться. Главное выбраться наружу, а то если поймают внутри и будут настаивать, чтобы раб пошёл в другую сторону…

Оглядываюсь, думаю, имеет ли смысл пытаться. Или всё-таки посуху пробираться. С этой стороны дверь коридора открывается сканом ладони. И если нас там ищут, то лучше её закрыть и попробовать выбраться тут. Потом скажу, что заблудилась, надеюсь, никто не станет выискивать отпечатки. Всё-таки одно дело – разок устроить тревогу, может просто по сети подключиться, и совсем другое – разворачивать следствие.

Снимаю жакет, начинаю наматывать на руку. Антер быстро соображает, что собираюсь сделать, молча забирает. Ах да, иногда начинаю забывать о роли, хочется, как на операции, полностью взять всё под контроль. Давай, мой хороший.

Обматывает кулак, бьёт в стекло, оно как-то странно целиком вылетает, зависает на невидимом креплении, бьётся о фасад, но не разбивается. Ух ты, лучше не придумаешь!

Достаю пульт, задаю команду гравикару выезжать, не хочется пробираться снова внутрь. Лучше бы не заезжала в гараж. Закрываю дверь коридора, чтобы нас здесь не искали.

Антер выглядывает наружу, садится на подоконник, нащупывает рукой скобы. Моментально промокает.

– Уверена? – спрашивает.

– Ты же сам предлагал выйти под дождь, – отвечаю.

Вдруг начинает смеяться. Сумасшедший дом.

– Сможешь? Не боишься?

– Ты же не дашь мне упасть, – улыбаюсь.

Смотрит настороженно, но, кажется, никакого подвоха не находит. Ведёт плечами, залезает на подоконник ногами, так естественно, будто ничего особенного не происходит. И страха ни капли не замечаю. Впрочем, после всего, что ты пережил и где побывал, это, наверное, такая ерунда… Очередная бредовая идея ненормальной госпожи.

– С тобой не соскучишься, – хмыкает, подаёт руку.

– А есть желание соскучиться? – интересуюсь, запрыгивая. Еще не успели наружу вылезти, а уже все мокрые. Разворачивает и подаёт жакет, надеваю, где бы ещё за мной так поухаживали, как не на подоконнике в десятках метров над землёй. Пальцы прикасаются к плечам, слегка поправляет, господи, как же хочу обвить руками твою шею, прижаться к груди!

– Давай сумку, – говорит, отбирая сумочку. Отдаю, рыцарь мой. Надевает, поворачивает назад, чтобы не мешала.

– Перекладины скользкие, – напоминает. Киваю. Осторожно вылезает первый, господи, надеюсь, никто нас не заметит! Не представляю, как стану объяснять подобный экстрим. Молюсь, чтобы никто не вздумал включить воздействие на рабские пульты – от одной мысли обдаёт ледяной волной. Поскорее бы наши разобрались да подсказали, как отключить. Но ведь это же музей, не полиция! Не должно быть ничего подобного.

Снова руку подаёт, мой хороший, не могу отказать ему в таком удовольствии, да и себе, что скрывать, тоже. Приятно же. Прямо видно, насколько его преображает необходимость действовать.

– Залезь чуть выше, я окно попробую поставить, – кричит, из-за грохота дождя ничего не слышно. Не смыло бы двух ненормальных.

– Не надо, – отвечаю, – опасно же.

– Попробую, – настаивает. Ну давай, пробуй, поднимаюсь на несколько перекладин, пальцы начинают мёрзнуть. Какое счастье, что я не во вчерашнем платье и не на шпильках. Хмыкаю.

Скобы на удивление не скользкие, будто слегка шершавые. Вот и хорошо.

Антер держится одной рукой, стоит одной ногой, пытается выпавшее стекло ухватить, прямо смотреть страшно. Спускаюсь обратно, становлюсь рядом, вдруг поддержать понадобится. Но ничего, справляется, достаёт, вставляет в проём. Какое-то время продержится. Надеюсь, отпечатки смоет ливнем, а лужа внутри высохнет раньше, чем её найдут.

Возвращается ко мне, вижу совсем рядом лицо, капли, стекающие с волос, берётся за перекладину за моей спиной, не могу думать ни о чём, только о его губах – так близко. О том, как вырывается изо рта лёгкий, почти незаметный парок. О взгляде, в котором вот-вот утону…