На широких плечах воина Хаоса вместо плаща висели волчьи шкуры, он был гораздо выше Калара и его кузенов. От смертоносных зазубренных клинков норсканца поднимался черный дым, и Калар понял, что это, должно быть, один из вражеских вождей. За ним на стену лезли другие норсканцы, но взгляд Калара был прикован к огромному воину, приближавшемуся к нему. Это был достойный противник для бретонского рыцаря, и Калар радовался возможности доказать свою доблесть и воинское мастерство перед Владычицей и своими товарищами - и перед самим собой.

- Этот - мой! - сказал молодой кастелян, хотя Хьюбальд и Бальдемунд уже отступили с его пути, оставив Калара один на один с врагом.

Тассило с трудом отполз назад, держась за раненую руку и явно испытывая мучительную боль.

Калар крепко сжал рукоять клинка Гарамона и, прошептав короткую молитву Владычице, шагнул навстречу вражескому вождю.

Вдруг его накрыла огромная тень, и Калар невольно присел, когда крылатый силуэт промчался прямо над его головой.

Вражеский чемпион шагнул назад, подняв свой меч, но прежде чем он успел отразить удар, в его грудь вонзилось копье, пробив доспехи и пронзив норсканца насквозь. Наконечник копья вышел из его спины, и рыцарь на пегасе, сразивший врага, резко развернул своего крылатого коня вправо.

Защитники стены радостно закричали, когда Лодетэр пролетел над ними, салютуя своим мечом. Калар знал, что десятки людей видели, как парравонец сразил вражеского вождя, и не сомневался, что те, кто этого не видел - узнают об этом до конца дня.

- Ублюдок, - выругался Калар. Снова Лодетэр захватывал себе всю славу, а Калару и его товарищам оставалось лишь доделывать грязную работу.

Норсканцы бросились на них, и Калар едва успел поднять щит, чтобы отразить удар топора. Но удар был такой силы, что Калар упал на колени и в отчаянии взмахнул мечом. Клинок Гарамона глубоко вонзился в ногу атаковавшего его норсканца. Варвар с проклятьем упал, и его прикончил кто-то из крестьян, вонзив алебарду ему в лицо.

Едва Калар успел вскочить на ноги, как щит был выбит из его руки могучим ударом молота. Сразу же тяжелый сапог врезался ему в грудь с такой силой, что вышиб воздух из легких, и кираса загудела от удара.

Калар снова упал, в этот раз на спину, и ударился головой о камни. Если бы на нем не было шлема, вероятно, он бы погиб. А так его только оглушило, хотя головная боль будет мучить его еще долго - конечно, если он переживет этот штурм.

Пытаясь подняться, он увидел, что норсканцев, забравшихся на стену, уже всех перебили и их лестницы оттолкнули от стены.

Вражеский чемпион, пронзенный копьем Лодетэра, был еще жив, хотя явно смертельно ранен. Кровь, вытекавшая из его раны, была черной, и шипела на камнях, проедая в них маленькие ямки.

Норсканец злобно посмотрел на Калара, подошедшего чтобы прикончить его. Клинок Гарамона расколол шлем норсканца и снес почти половину его черепа, но враг еще не умер. Обломки шлема упали с лица воина, открыв месиво бескожей плоти. В волокнистых мышцах лица копошились личинки, а из безгубого рта торчали гнилые клыки. Изо лба норсканца вырастал большой рог. Калар сначала думал, что этот рог - лишь варварское украшение шлема, но теперь он видел, что рог растет из плоти и кости вражеского чемпиона.

Враг плюнул в Калара комком мокроты, размазавшимся по шлему рыцаря, попав чуть ниже глазной прорези. Калар слышал, как ядовитая кислотная слюна с шипением разъедает металл, и сорвал шлем с головы, бросив его под ноги.

Вражеский чемпион издал булькающий смех, в его белых глазах мелькнуло мрачное веселье. Калар ударил его снова и на этот раз снес его мерзкую голову с плеч. От трупа поднялось жуткое зловоние, вызвав у Калара тошноту.

К Тассило подошли несколько ратников, помогая снять наручь с его руки, и Калар увидел, что рана уже начала гнить. Он приказал крестьянам завернуть ядовитые черные мечи вражеского чемпиона в одеяла, не дотрагиваясь до них руками, и сбросить со стены вместе со зловонным трупом врага. Полдюжины крестьян стошнило от жуткого смрада разлагающегося на глазах тела.

Повинуясь приказам йоменов, к бойницам снова подошли лучники и начали стрелять; к стенам подходила очередная волна врагов.

Предельно усталый, Калар оперся о зубец стены и закрыл глаза, тяжело дыша.

Казалось, прошло лишь несколько секунд, прежде чем он услышал, как к стене приставляют новые лестницы, и начинается следующий штурм. Чувствуя немыслимую усталость, он заставил себя открыть глаза и, оторвавшись от зубца стены, повернулся навстречу врагу.

Как бы страшно он ни устал, Клод уже начал радоваться тому уважению, что он заслужил у крестьян и ратников, сражавшихся рядом с ним. В действительности, он и сам уже начал верить в свои слова: верить, что он - пророк славы святого Реола, и благодаря этому возвышенному положению, ему дарована некая толика святой защиты.

Поэтому для Клода стало изрядным шоком, когда огромный норсканский берсеркер с рыжими волосами и бородой, заплетенными в множество спутанных косичек, словно ураган смерти, прорубился сквозь круг фанатичных последователей «аббата» и схватил его за шиворот куртки. Глаза Клода выпучились от удушья, он тщетно пытался вырваться из стальной хватки.

Кулак в кольчужной перчатке врезался в его лицо. Потом Клод почувствовал, как его поднимают в воздух и швыряют за зубцы. Он потерял сознание еще до того, как ударился о землю.

Элизабет очнулась от острой боли и застонала. Прошло мгновение, прежде чем она поняла, что снова может видеть ясно, и что она больше не заперта в душной темнице на гнилой соломе. Она лежала на мягкой постели, и изумленно смотрела на роскошный бархатный балдахин на столбиках над постелью, не зная, снится ли ей это, или напротив, это реальность, а пребывание в теле старухи было кошмарным сном. Простыни, на которых она лежала, промокли от пота. Внезапно ее снова пронзила резкая боль, Элизабет скорчилась и застонала.

Ее руки коснулись живота, и Элизабет ощутила ужас, поняв, что она беременна. Отбросив одеяло, она ошеломленно смотрела на свой раздутый живот.

Она избежала одного ужасного кошмара только для того, чтобы оказаться в другом?

- Схватки уже начались, - произнес голос откуда-то поблизости. Повернув голову, Элизабет увидела стройную и хрупкую девушку с отрешенным выражением лица. Вспомнив, что это Анара, сестра Калара, Элизабет с ужасом смотрела на нее, осознавая услышанное.

- Схватки? - выдохнула она.

- Ребенок уже готов появиться на свет, - подтвердила Анара.

- Скажите мне, что это страшный сон! - в отчаянии простонала Элизабет. - Скажите, что это не правда!

Анара приложила мокрую ткань ко лбу Элизабет, которая снова скорчилась от боли. Приказав слугам принести воды и полотенца, Анара покачала головой, и Элизабет зарыдала от ужаса и боли.

- Но как…? - произнесла она. Вдруг еще одна мысль поразила ее, и она потянулась к Анаре, в отчаянии цепляясь за нее. - Кто его отец?

- Враг, - ответила Анара.

ГЛАВА 17

Клод очнулся во тьме. Он слышал где-то вдалеке крики и вопли, но они звучали приглушенно и слабо. «Я мертв», подумал крестьянин, «и слышу эхо из мира живых, раздающееся в царстве Морра».

Не сразу он понял, что вокруг темно потому, что он лежит под чем-то. Вдруг его поразила другая мысль: возможно, он не мертв, а похоронен заживо.

Эта мысль напугала его до ужаса. С придушенным криком он изо всех сил стал пытаться вылезти на поверхность. Наконец его глаза заметили свет огней, и Клод увидел, что лежит в груде трупов. Он запаниковал и в ужасе начал выбираться из трясины мертвых тел. Зловоние смерти, страшная смесь запаха крови и экскрементов из вспоротых кишок, тяжко било в нос.

Испытывая головокружение от жуткого смрада, Клод все-таки выбрался из-под груды мертвых тел и, взобравшись на вершину кургана из трупов, встал на ноги. Он старался не смотреть на их измазанные запекшейся кровью лица и ужасные раны. В глазах все расплывалось, он чувствовал, что левая половина его лица скользкая от крови. Его шлем пропал, и все тело ныло от боли.