Все события и персонажи книги являются вымышленными
(за исключением историко-документальных вкраплений)
Светлой памяти Виктора Ивановича Долбина (1953-2018)
От авторов
Так сложилось, что в процессе написания этой книги в России стали происходить события, словно бы стимулирующие авторов к тому, чтобы разобраться в подноготной такой сферы как военная авиация. Признаться, материал для ее написания копился давно, и проблемы подготовки военных летчиков – не все, а именно те, которые описаны под обложкой – просились на бумагу. Но и события, сопутствующие созданию произведения, словно бы кричали авторам: «Скорее!» И пусть прав поэт, что нет пророка в своем Отечестве, а все же пройти мимо этих проблем мы не имели права, обстоятельства будто сами водили нашим пером.
Первым в череде событий стала трагедия, случившаяся 11.02.2018, когда в результате крушения самолета Ан-148 в Раменском погиб наш товарищ, орчанин Виктор Долбин, чьей в высшей мере светлой и заслуживающей внимания памяти посвящена книга. Конечно, событие это относилось к разряду промашек гражданской, а не военной, авиации – именно ее летчики, как установлено расследованием, допустили аварию, – но, когда пишешь о небе, такое событие априори не оставляет тебя равнодушным.
Далее случилась катастрофа Ан-26 в Сирии, что уже впрямую заставило обратить внимание и на эту арабскую республику, являющуюся местом действия нашего романа, и на квалификацию военных пилотов, управлявших машиной и снова допустивших гибель десятков людей. Казалось бы, обычная внештатная ситуация, ан нет. Незадолго до того военный летчик Роман Филиппов геройски погиб в той же Сирии, заставив нас усмотреть взаимосвязь между своей гибелью и произошедшей вскорости авиакатастрофой. Не увидеть ее мог только человек, не знакомый с военной авиацией в местах размещения нашего ограниченного контингента, а мы к написанию книги подготовились хорошо.
Ну и в завершение – совсем уж комичный случай с разбрасыванием золотых слитков из военного самолета над Якутском 15.03.2018. Комичный он только на первый взгляд, если не вдаваться в суть некоторых проблем, что царят как в среде военных летчиков, так и в их альма-матер, которая, по понятным причинам, не могла быть выведена нами под собственным именем (sapient is sat, и в век информации навести справки даже профану не составит труда), но, тем не менее, если уж не больна, то во всяком случае точно не здорова. Мы молчали бы и дальше, если бы не человеческие жертвы, которые только в феврале-марте 2018 года перевалили за сотню человек. И пусть причиной катастроф послужило нечто иное, не обязательно то, что описано в книге, мы верим, что в этой, как и во всех других системах, все взаимосвязано, все циклично и линейно. Промах или упущение в одном чреваты последствиями в другом – там, где, иной раз, и не ждешь. И наоборот – одна причина, если потянуть за ее ниточку, может привести к таким открытиям, о которых в начале и не помышляешь, а помышлял бы – так нипочем бы не стал связываться. И, если работа наша поможет решить хоть одну из многих десятков проблем военной авиации и вообще военного строительства в нашей стране, пусть нам где-нибудь сверху поставят за это «галочку».
В завершение мы хотим поблагодарить нашего друга, профессора истории Университета Осло Сигурда Йоханссона, за предоставленные в процессе работы над книгой и обильно процитированные в ней исторические материалы. Биография и научные достижения этого поистине удивительного человека хорошо знакомы уже российскому читателю, и потому он точно знает – если за дело берется старый норвежец, скучно не будет. А потому позвольте для начала предоставить ему слово…
Доктор Сигурд Йоханссон. О происхождении слова «соколы» в отношении боевых летчиков.
Авиаторы всегда пользовались всенародной любовью. Их по праву называли золотым фондом нации, сталинскими соколами. Известны слова И. В. Сталина, сказанные в январе 1939 года: "Должен признаться, что я люблю летчиков. Если я узнаю, что какого-нибудь летчика обижают, у меня прямо сердце болит. "
Вот что писали "Известия" 27 июля 1937 года: "Многотысячные делегации трудящихся столицы заполнили вчера площадь Белорусского вокзала. Портреты героев и приветственные лозунги украсили фасады зданий.. . В 16 ч. 13 м. парижский экспресс подошел к перрону. В дверях вагона появились тт. Чкалов, Байдуков, Беляков. Героев восторженно приветствовали все собравшиеся. Их окружили родные, друзья… В тесном кольце встречающих герои направились к трибуне, установленной на вокзальной площади. Бурю приветствий вызвало появление славных сынов родины на трибуне. Со всех сторон раздавались возгласы: "Да здравствуют сталинские соколы! "
Исследователи советской культуры 1930-х – начала 1950-х гг. неоднократно отмечали специфическую роль, отводившуюся фольклору в политико-идеологических дискурсах этого времени.1 Интерес сталинского общества к «народно-поэтическому творчеству» выразился не только в тиражировании идеологически инспирированных текстов «советского фольклора» о партийных лидерах, бойцах Красной Армии и представителях «героических» профессий, но и в эксплуатации жанровых форм, образов, символов и тропов, характерных для реальных либо воображаемых «фольклорных традиций народов СССР». С этой точки зрения представляется небезынтересным определение фольклорных либо псевдо-фольклорных подтекстов пропагандистской лексики и фразеологии в СССР 1930-х гг.
Так, первые русскоязычные публикации «советского эпоса» появляются весной 1937 г. Это «Былина о Чапаеве» П.И. Рябинина-Андреева,2 «Песня о Ленине» Т.А. Долгушевой3 и две «новины» М.С. Крюковой: «Чапай»4, а также «Поколен-борода и ясные соколы»5. В новине «Поколен-борода и ясные соколы» переданы основные обстоятельства экспедиции на пароходе «Челюскин» (1933—1934 гг.), подробно описано плавание и гибель корабля. При этом внимание сказителя фокусируется на эпизоде спасении участников экспедиции:
День идет ко вечеру,
Соньце катится ко западу,
Загудела, зашумела птица прилетная,
Птица прилетная, советский богатырь, ясный сокол.
Здесь летчики оказываются не менее заметными героями, чем сами зимовавшие на льдине челюскинцы. Это подчеркивается и в финале новины, где сказительница описывает встречу прибывших в Кремль челюскинцев и летчиков со Сталиным:
Выходил же тут сам Сталин-свет
<…>
Во-первых, целовал дитя малого,
Во-вторых, целовал Поколен-Бороду,
Во-третьих целовал ясных соколов.
Говорят, что автор, когда работает над произведением, должен представлять себе своего читателя. Слово «дурак» в таком случае – самое ласковое в череде эпитетов, с которыми у автора ассоциировалась его читательская аудитория.
Понятное дело, что в лубочном произведении советской сказительницы, очевидно презрительно относившейся к читателям и потому использовавшей нарочито детские, плещущие примитивизмом речевые обороты, под «Поколен-бородой» понимался замечательный геолог и исследователь Севера Отто Юльевич Шмидт. Не в тему, но заметим все же, что приступ клинической истерии охватил не только ее аудиторию – после описываемых событий одним из распространенных имен для наречения детей в СССР стал «Оюлшминальд» (анаграмма слов «Отто Юльевич Шмидт на льдине»). В августе того же 1937 г. была записана еще одна новина о челюскинцах от заонежского сказителя М.Е. Самылина.6 Сюжетно она во многом совпадает с новиной Крюковой: в ней подробно описывается плавание, катастрофа, жизнь на льдине. Здесь также специально подчеркивается роль летчиков, спасших участников экспедиции:
