— Не открывай глаза и не думай о том существе. Помни, что мама рядом с тобой, — ласково прошептала Лилиан. Затем помогла приятелю подняться и, не смея его отпускать, вместе с ним шагнула в портал. Найтон даже не пытался сопротивляться, был удивительно покорен, хотя вряд ли в тот момент осознавал, куда его вели.
Пол Минри торопливо отправился следом.
========== Глава 28. «Неправильная тройка» ==========
— Эдмунд, я читала дневник жены первого искателя. Летиция и Сэлли Лоунт тоже связаны с осколками зеркала Вечности.
Эдмунд резко замер на месте, остановив на Кэт изумлённый взгляд. Посмотрев в эти загоревшиеся азартом искателя темно-серые глаза, Кристаленс невольно поёжилась, но уверенно продолжила:
— Ее звали Фелиция, и она была женой человека, которому Ворнетт первому доверил наше задание. Он искал осколки до того момента, пока у него не родился сын. Потом бросил, собирался через какое-то время продолжить, но вроде как разочаровался в Ворнетте. А той самой Фелиции это не нравилось, она очень хотела, чтобы муж не сидел на месте и чтобы не заставлял этим бездействовать ее саму. Летиция и Сэлли узнали об этом и предложили ей путешествие в Сонный город. Но на самом деле это было не благо, а, напротив, они решили сделать свою подругу приманкой для стражей: тихо подкинули ей осколок и надеялись, что стражи нападут на неё, а сами они в это время быстро заберут сокровище Сонного города и уйдут. Похоже, их не особо интересовали сами осколки, они всего лишь хотели получить славу… — и Кэт подробно рассказала о дневнике некой Фелиции и о своём последующем разговоре с Лоунт о наследнике Равенсов. Ей по-прежнему казалось подозрительным, как Летиция переменила тему, как принялась притворно беспокоиться о самочувствии гостьи, когда та только сказала ей, что не всех Равенсов убили.
— Возможно, она и вправду была как-то связана с Равенсами… — вслух размыслил Эдмунд, как только его спутница закончила рассказ. — Вся эта история, на самом деле, довольно подозрительная. Что-то в ней не так.
— Да, кажется, здесь действительно не хватает подробностей. Но что-то мы теперь все равно знаем. Хоть какая-то важная информация.
— Это радует. Но вот уверенности в том, что они действительно жаждут искупления, у меня нет. Я ещё помню древнюю ведьму Делинию Сэварт, которая умело изображала нашего друга, а на деле хотела всех нас убить и забрать годы. А если эта Летиция Лоунт что-то сделала с тобой?..
— Поверь, со мной все в полном порядке, — улыбнулась Кэт и демонстративно углубилась в свои мысли, не желая продолжать разговор. Больше всего ей в тот момент не хотелось, чтобы Эдмунд понял, в кого обратилась она после того щедрого исцеления. И кем ей придётся пройти оставшийся путь их опасного странствия, полного сложных магических испытаний и сражений.
На этом разговоры о сёстрах Лоунт, их предательстве и возможном наследнике закончились. Путники шли молча, порой напряженно сверяясь с картой, опасаясь потерять нужную дорогу, и с каждым днём все больше предавались смутному унынию, что нагоняла на них местная зима. Такая пустая, тёмная, безжизненная. Лишь изредка бросающая к ногам путников рыхлые, липкие, как болотная грязь, комья снега. И все вокруг здесь пропиталась нескончаемый давящей тоской: и чёрные, распухшие тучи, и оголённые деревья, и голодная земля, что так жаждала влаги, но так мало её получала. Только хмуро ёжилась от пробирающего холода, невидимый коркой ложащегося на её сжавшееся тело.
Кэт и Эдмунд добрались до вершины холма и остановились, чтобы свериться с картой и посмотреть вниз, на тихо притаившиеся в жухлом тумане неисследованные окрестности. Кэт сняла рюкзак и присела.
Даже несмотря на потерянную магию, она не испытывала физического утомления от долгих и нудных пеших путешествий, но так стало немного легче: тоска чуть отпустила, освободив место более приятным мыслям.
Посмотрев на небо, такое же тёмное, тяжелое, крепко заволоченное, она внезапно подумала о своем доме. О том мире, где она провела большую часть своей жизни, совсем другой, не такой странной, фееричной, не пропитанной тайной и неведомой магией. Там всюду лежала такая же серость, в воздухе нередко пахло выхлопами машин, но почему-то сейчас Кристаленс даже казалось, что там все ощущалось более живым, чувствующим. Здесь же, в этих краях, мир как будто уснул от нескончаемого человеческого безумия. Почему-то на какой-то миг обделённой магией волшебнице даже захотелось туда.
Но вместо этого смотрела она на перетекающие друг в друга волны-холмы, на липкой пеной ползучий туман и на молчаливое грузное небо, что тоскливо сливалась с разливающимися из него окрестностями.
Кристаленс взяла в руки карту и неохотно развернула её, всмотрелась в уже почти заученные контуры — так, для лишнего убеждения, что путь правильный.
Но внезапно она вздрогнула, случайно выпустив из рук карту. Низкий, протяжный, гортанный рёв пронёсся по небольшому заснеженному лесу на холме, и что-то зловеще захрустело. Кэт подумала, что с таким звуком, наверное, ломаются кости заживо придавленного человека.
Резко поднявшись, она посмотрела сторону, откуда донесся звук, и на миг в холодящем изумлении замерла на месте. Впереди, в окружении хилых деревьях, на двух ногах стоял разъярённый зверь, напоминающий огромного косматого медведя с закрученными лосиными рогами и могучими, заточенными длинными когтями, что в тот момент безжалостно рвали обмякшую, окровавленную плоть. В мускулистых лапах чудовище сжимало массивный щит, защищавший его от последних жалких попыток жертвы пробить крепкое вражеское тело. И жадно горели ярко-жёлтые глаза, и злобно лязгали зубы, и вырывался утробный вой ненависти из сильной, мохнатый, крепко защищенной груди. Которую один раз уже, кажется, все-таки успели поразить.
Кэт случайно обратила внимание, что на груди у неизвестного существа тоже зияла рана, глубокая, болезненная, напитывающая слипшуюся шерсть густой багрово-фиолетовой кровью. Но это увечие, кажется, не отнимало его энергию, а заставляло лишь с большей ожесточённостью рвать обессиленное тело, наслаждаясь ощущениями рвущихся внутренностей под своими острыми когтями и рогами.
— Этих существ называют энфирами, — кратко пояснил Эдмунд, с пристальным прищуром глядя на жестокую расправу.
Затем он внезапно вытащил из кармана мантии целебную микстуру Дотрейеса и протянул ее Кэт.
— Я сражусь с энфиром, а ты попробуй вылечить человека.
— Нет, постой. — Кэт опасливо попятилась, но микстуру все же взяла. — Не надо с ним сражаться, лучше давай пойдём дальше, пока этот, как ты сказал, энфир не сделал с нами то же самое.
Однако Эдмунда, кажется, было уже не остановить: приготовив меч к бою, он отважно ринулся в сторону яростно ревущего противника. И только ослепительно сверкнула магическая сталь, с громким лязгом соприкоснувшись с грубой металлической поверхностью.
Печально вздохнув, Кэт на всякий случай вызволила из рюкзака мечи Летиции Лоунт и направилась к тихо стонущему, истекающему ручьями крови человеку.
Он ещё дышал и отчаянно хватался за жизнь длинными, аккуратными белыми пальцами. Из его пронзённой груди вырывались хриплые стоны, он мучительно корчился от боли и отчаянно извивался, словно надеясь таким образом избавиться от этого мерзкого, тяжелого, буквально рвущегося изнутри бремени. Кэт невольно вспомнила Дотрейес и несчастных обречённых мужчин, павших от вражеской руки в неравном бою.
Только этот человек, кажется, был магом. Неподалёку лежал разломанный надвое меч, мужчина уже не мог произносить какие-то заклинания, однако одет был в дорогой чёрный костюм, поверх которого струилась теперь уже изорванная в клочья, пропитавшаяся липкой кровью чёрная мантия. Обычно подобным образом в этом мире облачались именно маги, простые люди предпочитали другие, более скромные одежды.
Кэт только осторожно коснулась искажённого в страдальческой гримасе лица человека, чтобы капнуть ему в глаза драгоценную настойку, как резко отпрянула. Почему-то ей стало жутко. Ощущение собственной беззащитности, полной неспособности противостоять испытаниям этого мира теперь цепкой рукой схватило ее где-то изнутри, вызвав невольное оцепенение. Ведь она могла стать такой же… И ей это было гораздо проще, чем этому израненному путнику, что ещё отчаянно сражался за собственную жизнь даже с тяжёлыми увечиями. Потому что он владел магией. А Кэт — нет, только лишь жалким оружием, которое так же легко разломится, как его хрупкий меч, от первого же удара.
