— Казни? Светлые эльфы проводят казни, так же, как и тёмные? — Эдмунда слегка передернуло от одного воспоминания о мрачной обители короля тёмных эльфов.
— Да, но, наверное, чуть реже. Мне ни разу не доводилось видеть столь впечатляющего зрелища, но говорят, что пытками они не гнушаются. И мне жаль тех, у кого эти создания ассоциируются исключительно с наивным добром и светом.
— А мне вот доводилось, но это ты уже знаешь… Что же, ладно. — Эдмунд попытался вмиг отбросить все ребяческие наивные мысли о каких-то романтических прогулках и расслабляющих путешествиях: сегодня он и так уже целый день просто общался, сидя в библиотеке, так что пора было, наконец, приступить к делу.
Они приготовилось к магии, Алекс вытянул вперёд руку, собираясь осуществить заклинание, а Эдмунд чуть отошёл в сторону и принялся внимательно за ним наблюдать. Сейчас важен был ещё и слух, он должен был уловить буквально каждый перелив, чтобы все потом прошло успешно. Если он действительно вдруг обладает каким-то необычным талантом. Хотя очень сомнительно.
— Сейчас я попробую обучить тебя связывающему заклинанию, — пояснил Найтон. — Название его говорит само за себя: обычно эта магия невидимыми верёвками связывает сразу нескольких противников друг с другом, не давая им двигаться или колдовать. Не со всеми работает, конечно, но очень полезная вещь.
— Да, я готов, — уверенно отозвался Саннорт.
И Алекс начал произносить какое-то сложное заклинание, такое странное, певучее, переливистое и в то же время звучащее как-то ломано, будто язык животных или птиц. Возможно, незнакомый с эльфийской магией человек и вправду принял бы все эти заклятия за птичий язык и очень поразился умению обычного мага на нем говорить.
Но нет, это был не птичий, это было самое настоящее заклинание светлых эльфов. Отзвучав, оно образовало тонкие, но очень прочные и упругие светящиеся фиолетовые верёвки, что сразу безжалостно связали сразу несколько мнимых противников. «Животные» как-то гортанно застрекотали, принялись извиваться, дергать лапами, пытаясь высвободиться, но магия оказалась сильнее их — она крепко схватила беспомощные эфирные тела, пригвоздила их друг к другу и удерживала, тщательно, непролазно. И все с такой лёгкостью, с естественным изяществом: Эдмунд даже немного восхитился такому мастерству своего знакомого.
— Ну, прекрасно же. Может, это ты особо талантлив, а не я?
— Не торопи события, Саннорт, — Приятель снова посмотрел на него с мягким снисхождением.
Алекс освободил от верёвок противников и ещё несколько раз повторил заклинание, так же раскрепощённо, умело. Эдмунд внимательно фиксировал каждый слог, жест и перелив, впитывая эту магию с привычной жадностью до новых знаний. И с нетерпением ожидая, пока придёт его очередь, пока он сам воплотит ещё одно сложное эльфийское заклятие, пока станет ещё чуть-чуть сильнее. Всего его в тот момент охватывало какое-то приятное напряжение — примерно такое, какое он ещё несколько лет назад испытывал на уроках магии в белой школе. Не тревожное, не пугающее, но немного волнующе-предвкушающее.
И вот настал заветный момент — Алекс предложил ему попробовать, и Эдмунд, чётко заучивший заклинание, с точностью повторил за сторонником. Хотя нет, не с точностью. Первое его заклинание оказалось неудачным, и не вышло даже просто блеклого света, что уж говорить о мощных веревках, наглухо связывающих врагов.
Но расстраиваться не стоило. Кажется, с первого раза такое могло не получиться даже у обладателей особого таланта. Хотя Саннорт опять же был не уверен, что таковым являлся, совсем не уверен — скорее уж он располагал талантом впадать в неприятности, чем сразу осуществлять сильную эльфийскую магию. Но с Алексом он пока не стал делиться своими подозрениями, а просто принялся покорно пробовать ещё и ещё раз…
Вот уже несколько часов незаметно прошли в тщетных попытках создать даже просто тусклую хрупкую нить, но особые навыки Эдмунда почему-то так и не проявлялись. Сколько он ни менял направление взгляда, движения, переливы речи… На этот раз эльфийская магия ему совсем не давалась, и он только лишь ловил на себе взгляды: озадаченный — Алекса, и пустые, непонимающие — тех сгустков магии, в которые он зачем-то так старательно целился.
— Ну и кто из нас обладает особым талантом? — горестно усмехнулся Эдмунд после долгих и морально утомляющих часов тренировок. Теперь всего его охватила скука, серая и липкая, и он бы уже с удовольствием сдался и перенёс бы это обучение на более удачный день.
— Бывает, что даже у сильных магов вызывают затруднения какие-то эльфийские заклинания. Ну, просто «не твоё» заклятие. Попробуем кое-что другое. Парализующую метку. Тоже очень сложная магия, которой я обучался две недели.
— Хорошо… — уже без особого энтузиазма отозвался Эдмунд, представляя еще долгие часы бессмысленных тренировок.
Найтон, в свою очередь, с тем же расслабленным видом произвёл другие чары — тоже мелодичное, переливистое заклятие, от которого несколько ярких огненных вспышек ударили в противников и отпечатались на их лбах светящимися витыми знаками. Эти символы словно пустили корни, потекли по бесплотным телам — и мнимые конечности их лишь судорожно дёргались, замирая в беспомощном оцепенении.
— Эта магия гораздо сильнее, чем привычные нам обездвиживающие чары. Она действует сразу на нескольких противников, держится до тех пор, пока ее не отменит создатель, и, как видишь, работает немного по другому принципу, — пояснил Алекс.
Ещё несколько раз показав новые чары, он передал очередь Эдмунду. Уже ни на что не надеясь, Саннорт настолько чётко, насколько мог, повторил за своим «учителем» — и… снова тщетно. Не вышло даже слабого света, даже чуть заметной тени от надлежащей метки. Но сдаваться сразу Эдмунд все же не стал, решил ещё хотя бы несколько раз попробовать, наивно надеясь, что что-то, да может получиться, если постараться. У Алекса получилось, пусть и через две недели. Может, и у него через каких-нибудь две недели выйдет, когда-нибудь нужно начинать.
И не зря. Потому что через несколько часов он действительно создал метку, да не слабый дрожащий свет, а яркий, живой, стремительный язык пламени, что отпечатался на лбах сразу нескольких противников. Гораздо менее умело и изящно, чем у хорошо подготовленного Найтона, но ничуть не хуже по мощи. Некоторое время Эдмунд с заворожённым видом наблюдал за тем, как «прорастала» метка, как наполняла дергающиеся тела мнимых врагов оранжевым парализующим светом, лишая их возможности сражаться.
— Браво, — без бурного восторга, но с явной заинтересованностью в глазах похлопал Алекс. — И какой же маг талантливее: тот, что изучал заклинание две недели, или освоивший эти же чары за несколько часов?
— А может, это просто «не твое» заклинание, — упрямо предположил Эдмунд, ощутив внезапно неприятную растерянность.
— Если судить по такой логике, то все заклинания «не мои», — невесело усмехнулся Алекс. — Конечно, если вспомнить последние события, может быть и такое, но все же твой особый талант более вероятен.
— Не знаю… Как-то я все равно верю в какой-то свой талант, — признался Эдмунд, неуверенно глядя на собственные ладони.
— Когда-нибудь придётся поверить. — Алекс чуть хлопнул приятеля по плечу.
Вскоре они покинули лес и снова оказались за линией, там, где небо расстилалось фиолетовым ковром, а всюду летали изящные волшебные огоньки. Снова стояла ночь, Эдмунд сначала невольно удивился, как такое могло быть, что вокруг даже ничего не изменилось, хотя в лесу они провели немало времени. Но быстро понял, что они слишком увлеклись. Вместо одной короткой ночи тренировок они заняли и день, в который собирались побеседовать с отцом Алекса, в который планировали заняться осколками. Немного неожиданно. Но не так уж и плохо: почему-то Эдмунд даже не пожалел о потраченном времени.
Саннорт хотел снова направиться в библиотеку, углубиться в книги, но почему-то резко передумал. Осознал, что в тот момент у него просто не было желания погружаться в древние фолианты, вбирая в себя чью-то неоднозначную мудрость. Всем им овладело желание чуть лучше узнать разрешённые ему эльфийские владения, а заодно и ещё пообщаться с Алексом. Удивительное для него длительное стремление к чьей-то компании!
