- Почему до вас этого никто не заметил? - искренне удивился Гиль.
- Думаю, что замечали, - и неоднократно. Но относили к разряду помех. Вы ведь знаете, что многие такие помехи оказались неодолимыми. Не находились ли приборы в соседстве с процессами того или иного типа?
Гилю было над чем задуматься. Он вспомнил, как один старый чудаковатый философ сказал ему при открытии Генератора Случайностей:
- Вот вы все наращиваете мощности, ваши лаборатории становятся похожими на гигантские предприятия. А вдруг истину можно добыть несравненно более простыми средствами? Ведь природа не злонамеренна, - к ней надо подойти по-доброму, и она раскроет свои тайны. Вы используете все более сложные системы, - а это не соответствует Природе: она устроена просто. Конечно, это особая простота, требующая глубочайших философских проникновений. Как бы не оказался ваш Генератор еще одной данью иллюзии, Майе!
Гиль вспомнил сейчас эти горькие и резкие слова старика-философа. Лаборатория Зара как нельзя лучше соответствовала тому идеалу простоты, от которого так далеко отошла современная наука.
"А что, если Зар прав? - думал про себя Гиль. - Тогда это феноменально: открытия, сулящие миру совершенно новые перспективы, делаются почти в одиночку,- и к тому же с помощью предельно простых средств".
Зар словно угадал мысли Гиля, сказав с улыбкой: - А разве физика начиналась не со столь же простых вещей? Кусочек янтаря как бы намагничивал бумагу,ведь это тоже кто-то заметил впервые! И наверняка через много столетий после того, как янтарь вошел в обиход.
Или другой случай: никто до Гала не догадался сбросить с башни одновременно два шарика - деревянный и железный. Человечество ахнуло, узнав, что упали они тоже одновременно. Ведь это так просто, правда? Быть может, и опыты по регистрации праны тяготеют к этой же категории фактов науки. Древние кое-что наверняка предпринимали в деле поиска Праны. Но потом наука встала на другие пути, - в конечном итоге это даже закономерно.
Очевидно, нельзя не пройти через увлечение механицизмом!- это столь же неизбежно и необходимо, как стадия детства в развитии отдельного человека.
- Не считаете ли вы, что у ноосферы кончается подростковый возраст? спросил Гиль.
- Я бы хотел так думать. По крайней мере, мы уже начинаем исподволь осознавать незрелость многих своих концепций, - а это уже само по себе свидетельствует о приближающемся возмужании.
Диалоги с Заром запали глубоко в душу Гиля. Он вернулся домой с твердым желанием помочь ходу необычных исследований,-Гиль надеялся, что благодаря своему авторитету он организует хотя бы строгую перепроверку опытов Зара. Если результаты будут хорошие,- а Гиль еще имел некоторые сомнения на этот счет, - то надо будет со всей честностью признать узость имеющихся научных схем. А потом, сделать попытку расширить их настолько, чтобы концепция Зара органично вошла в изменившуюся систему взглядов.
Однако интересы научного мира были прикованы к новому проекту по выравниванию климата Мирры, - проект обходил все трудности, вызванные ограниченностью экономических ресурсов: благодаря простоте предлагаемых средств и методов он был осуществим уже в настоящее время. Проект широко дебатировался общественностью Мирры. Пресса просто неистовствовала! Славословия проектанту тонули среди отдельных голосов, выражавших сомнение и осторожность.
Надо сказать, что наука Мирры давно страдала своеобразной манией,ученым казалось, что их планета неудачна, что ее обязательно надо переделать. Правда, поэты и художники пытались возражать ученым, - они говорили о мудрой гармонии природы, о ее ненарушимой целостности. Но разве доводы искусства когда-нибудь принимались всерьез учеными мужами? Проект по глобальной перестройке климата Мирры казался большинству и простым, и остроумным. Суть его заключалась в следующем.
Недра планеты заключали огромные запасы легкого газа сория, которому не удалось найти никаких утилитарных приложений. Предлагалось выпустить этот газ в высокие слои атмосферы и создать еще одну газовую оболочку для Мирры. Многократно проверенные расчеты показывали, что сорий будет отличным тепловым экраном, - температура на Мирре повысится на 2-3°, что очень существенно для умеренного, местами даже сурового климата планеты.
Правда, слышались отдельные мнения, что свойства сория плохо изучены, - однако никто не придал этому значения. Гилю эти предостережения показались серьезными - и он решил послать несколько проб сория в лабораторию Зара. Результат был получен очень скоро, - сорий оказался отличным изолятором праны.
Среди немногочисленных людей, выражавших сомнения в целесообразности проекта, был и Син. В последнее время он вынашивал мысль о своеобразном симбиозе идей,- Син хотел внести некоторые изменения в схему Ритмониума, дабы в еще большей степени поставить его на службу исканиям Зара. Изучив различные классы фенометров, Син пришел к выводу: при подсоединении нескольких новых блоков Ритмониум превратится в гигантский фенометр! Узнав о задумке Сима, Зар понял, что ему предоставляется возможность для уникального опыта: превратить спираль Ритмониума в своего рода линзу и сфокусировать с ее помощью космическую Прану.
Разве можно забыть те апрельские ночи, когда искатель Ритмониума сканировал весеннее небо! Результаты превзошли все ожидания. Зар и Син поняли: они стоят на пороге новой науки - звездной пранометрии. Мирру со всех сторон окружали добрые миры, льющие на нее потоки информации. Могла ли ее биосфера развиться без этого фона? Зар и Син со всей глубиной ощутили участие Космоса в жизни планеты: они поняли, что многие биоритмы Мирры включаются теми или иными звездами; для них стало очевидным, что приток информации из Космоса необходим и для равновесия биосферы, и для ее эволюции.
Особенно интенсивный поток праны шел из созвездия Ориона, - фокусируя этот поток линзой-спиралью Ритмониума, Зар и Син получали замечательные эффекты: зерна, помещенные в фокусе, прорастали невероятно быстро; под лучами праны жизнь мотыльков-поденок значительно удлинялась; в зоне эффекта отлично проходило восстановление тканей у гидры. Если фокус расширить, то эффект станет целительным и для человека! Зар и Син мечтали о новых методах космического врачевания.
А Мирра в это время готовилась к осуществлению утвержденного проекта, - бурились скважины для выхода сория, к горным вершинам Мирры прокладывались газопроводы. Вскоре первая порция сория была выпущена в атмосферу.
Син и Зар ждали этого момента с тревожными предчувствиями. Казалось, что сорий сделал небо еще более прозрачным, - но показания фенометров противоречили этому непосредственному ощущению. Стрелки приборов отклонялись теперь не так сильно под действием праны,а многие участки неба вообще стали как бы глухими для приборов.
Гиль пытался информировать об этом научную общественность, но его предупреждения не были приняты всерьез. Между тем, с каждой новой порцией сория Космос словно отдалялся от Мирры. Вскоре даже неистовый Орион перестал действовать на приборы.
- Уж не злого ли джина выпустило человечество из бутылки? - с горькой иронией говорил Гиль. - Как это отразится на жизни Мирры? Ведь мы по существу изолировались от Космоса, - забились в мнимо-прозрачную, но непроницаемую скорлупу.
Вскоре в газетах появилось сообщение об одной странности весны этого года: у цветов-первоцветов почему-то не завязались семена. Но никто не придал этому значения.
Мирра еще не знала, что ее ждут суровые испытания.
ЭПИЛОГ
Космодромы маленькой Геммы были переполнены,посадку запрашивали хронолеты всей Ойкумены. А ее радиус простерся уже на триста световых лет! Сегодня высшая награда Ойкумены вручалась профессору Светозарову, - с разных планет слетались его многочисленные ученики. Раньше всех прибыли гости Аламака и Мирры,Гемма вернула планетам-соседям жизнь, потерянную в социальных и экологических катастрофах. Вскоре представители всей планетной цепи опустились на космодромах Геммы. Потом стали прибывать посланцы других звездных систем.
