Агата КРИСТИ
ЧЕТВЕРО ПОДОЗРЕВАЕМЫХ
(Мисс Марпл)
Разговор в гостиной коснулся нераскрытых и, как следствие, оставшихся безнаказанными преступлениях. У каждого: и воинственного полковника Бантри, и его полноватой супруги, и восхитительной Джейн Хелльер, и застенчивого доктора Ллойда было на этот счет собственное мнение. Даже почтенная мисс Марпл не осталась в стороне. И только тот, кто, несомненно, мог рассказать об этом куда больше других, а именно, отставной комиссар Скотленд-Ярда сэр Генри Клитеринг лишь молча подкручивал - или, вернее, поглаживал - свои усы и загадочно улыбался собственным мыслям. - Сэр Генри! - не выдержала наконец миссис Бантри. - Поскольку вы упорно молчите, придется спросить самой. Много ли преступлений остается безнаказанными? - Вы про газетные заголовки типа "Скотленд-Ярд снова сел в лужу", которые так любят наши газетчики? - Ну, это, я полагаю, капля в море числа дел раскрытых, - заметил доктор Ллойд. - Да, вы правы. О раскрытых преступлениях - а их сотни - и о понесших наказание преступниках сообщают гораздо реже. Но ведь речь, как я понял, не об этом? Не о преступлениях нераскрытых, а о преступлениях попросту неизвестных. Это совершенно разные вещи. Как можно обвинять Скотленд-Ярд в том, что он не сумел раскрыть преступление, о котором не знал? О котором, собственно, и никто не знает? - Но таких преступлений, вероятно, не так уж много, - заметила миссис Бантри. - Вы думаете? - Сэр Генри, но не будете же вы уверять, что их пруд пруди? - А по-моему, - заметила мисс Марпл с истинно английской невозмутимостью, - именно так оно и есть. - Э, послушайте, уважаемая... - начал полковник Бантри. - Конечно, - не обращая внимания на реплику полковника, продолжала мисс Марпл, - на свете полно не слишком умных людей, и, стоит им совершить первую серьезную ошибку, как это немедленно обнаруживается. Встречаются, однако, и по-настоящему умные люди, и страшно даже представить, что они могли бы натворить, не имей прочных нравственных устоев. - Да, - согласился сэр Генри, - но на самом-то деле их тоже немало. Знали бы вы, как часто преступление всплывает наружу лишь благодаря совершенно нелепой случайности. Невольно задаешься вопросом: а если бы не это, узнал бы кто-нибудь о нем вообще? - Но это же чудовищно, Клитеринг! - воскликнул полковник Бантри. Просто чудовищно. - Вы думаете? - А вы что же: нет? Несомненно, безнаказанность - серьезнейшая социальная проблема, с которой... - Вы говорите о безнаказанности, - перебил его сэр Генри, - однако же это не совсем так. Да: такие преступления не караются законом, но в природе все взаимосвязано, и официальный приговор - лишь частный случай возмездия. Я знаю: фраза, что не бывает преступления без наказания, звучит слишком банально, однако же я глубоко убежден, что это именно так. - Так-то оно так, - протянул полковник Бантри, - но это нисколько не снижает важности раскрытия.., или обнаружения.., необнаруженных... Он растерянно умолк. Сэр Генри улыбнулся. - Уверен, девяносто девять человек из ста согласятся с вами, - сказал он. - Только, знаете, оказывается, на практике куда важнее обнаруживать не вину, а именно невиновность. Вот этого общество пока никак не может осознать. - Не понимаю, о чем это вы, - сказала Джейн Хелльер. - А я так вас понимаю, - вступила в разговор мисс Марпл. - Когда миссис Трент обнаружила, что из ее сумочки пропали полкроны, она отчего-то даже и не сомневалась, что монетку украла приходящая служанка, миссис Артур. Конечно, супруги Трент, будучи людьми мягкими и зная, что у той куча детей и муж-пьяница, не стали ее увольнять. Тем не менее относиться к ней по-прежнему они уже не могли. С тех пор несчастную миссис Артур уже никогда не оставляли в доме одну. Естественно, она это чувствовала. Потом ее начали сторониться в деревне... И вдруг выяснилось, что на самом деле монетку украла гувернантка. Миссис Трент случайно увидела ее в зеркале, когда она снова рылась в ее сумочке. Зеркало и приоткрытая дверь... Чистейшая случайность, хотя лично я предпочитаю называть это Провидением. Думаю, сэр Генри имел в виду именно это. Люди всегда ищут самое простое решение, не задумываясь о том, что преступником, как правило, оказывается человек, меньше всего на эту роль подходящий, - прямо как в детективах! Я правильно уловила вашу мысль, сэр Генри? - Да, мисс Марпл, совершенно. В вашем случае служанке еще повезло. Ее невиновность была доказана. А ведь некоторые обречены так и прожить всю жизнь под тяжестью ничем не заслуженного подозрения. - Вы имеете в виду какой-то конкретный случай, сэр Генри? поинтересовалась миссис Бантри. - Собственно говоря, да, и весьма необычный случай, миссис Бантри. Мы точно знали, что совершено убийство, и не имели ни малейшей возможности доказать это. - Яд! - выдохнула Джейн Хелльер. - Неизвестный науке яд! Доктор Ллойд тревожно заерзал в своем кресле, и сэр Генри поспешил его успокоить. - Нет. Никакого яда, никаких южноамериканских индейцев с отравленными стрелами. Все гораздо хуже. Мы столкнулись с делом настолько обыденным, что сама его заурядность исключала всякую возможность установления истинного преступника. Человек упал с лестницы и сломал себе шею. С виду самый обычный несчастный случай, какие происходят каждый день. - А на самом деле? Сэр Генри раздраженно пожал плечами. - Кто знает? Может, толкнули сзади или натянули поперек лестницы бечевку, которую убрали после. Боюсь, этого мы уже никогда не узнаем. - Но откуда тогда такая уверенность, что это не было несчастным случаем? - проницательно спросил доктор. - Слишком долгая история. Но вы правы: мы точно знали, что все это было подстроено. И в то же время - повторяю - не было никаких шансов установить, кто это сделал. Ни одной четкой улики. Вы спросите, почему я вспомнил этот случай? Видите ли, возможность подстроить падение была у четырех человек. Виновен из них один, но, пока истина не установлена, тень ужасного подозрения падает на всех четверых. - Думаю, лучше уж нам выслушать эту вашу историю целиком, - сказала миссис Бантри. - Что ж, - согласился сэр Генри, - в конце концов, нет необходимости вдаваться в детали. Начало уж точно можно опустить. Так вот... Существует - вернее, существовала - некая тайная немецкая организация: "Шварц Ханд". Это что-то вроде каморры: шантаж, террор и прочее. Она возникла сразу после войны "Имеется в виду Первая мировая война (1914 - 1918)." и удивительно быстро опутала своими щупальцами всю страну. Ее жертвами пали многие известные люди. Все попытки властей уничтожить ее оказались безуспешными: секреты ее ревностно охранялись, а найти человека, согласившегося предоставить информацию, было попросту невозможно. В Англии о "Шварц Ханд" мало кто знает, но в Германии до сих пор вспоминают с ужасом. Как ни странно, эта могущественная организация полностью прекратила свое существование благодаря усилиям одного-единственного человека. Доктор Розен.., одна из самых ярких фигур в истории спецслужб... Он сумел внедриться в руководящее ядро организации и, можно сказать, взорвать ее изнутри. Все же его выследили, и руководство секретной службы настояло на том, чтобы он покинул Германию - по крайней мере, на время. Полиция Берлина предупредила нас о его приезде. Я лично встречался с ним. Он держался совершенно спокойно - как человек, полностью смирившийся со своей участью и не питающий ни малейших иллюзий относительно будущего. "Рано или поздно они найдут меня, сэр Генри, - сказал он мне. Обязательно найдут". Это был крупный мужчина с горделивой осанкой и низким голосом. Слегка гортанное произношение выдавало его национальность. "Моя участь предрешена, - совершенно спокойно объяснял он мне, - и я к этому соверешенно готов. Собственно, я знал это еще до того, как включился в операцию. Задачу я выполнил, "Шварц Хандс" больше не существует... К сожалению, многие ее члены остались на свободе. Единственное, чего я с их точки зрения заслуживаю, - это немедленной смерти, но, представьте, как раз сейчас я никак не могу им позволить себя убить. Я должен закончить одну работу - труд всей моей жизни, - и на это мне требуется некоторое время". Все это было сказано с таким достоинством, что я не мог не восхищаться этим человеком. Я клятвенно заверил его, что приму все меры предосторожности, но он только махнул рукой. "Рано или поздно они все равно до меня доберутся, - повторил он. Сделайте одолжение: когда это случится, не упрекайте себя. Нисколько не сомневаюсь, что вы сделаете все возможное". Я спросил, чего бы ему хотелось. Как выяснилось, очень немногого: скромный коттедж в сельской местности, где можно было бы спокойно закончить работу. Посовещавшись, мы остановили свой выбор на деревне Кингз Натон, что в Сомерсете. Это в семи милях от ближайшей железнодорожной станции, и цивилизация туда еще не добралась. Вот там-то доктор Розен и приобрел скромный, но уютный домик. Кое-что перестроил, кое-что усовершенствовал и, как тогда казалось, обосновался в нем надолго. С ним приехали его племянница Грета и личный секретарь. Из прислуги были только старая немка, верой и правдой служившая ему без малого сорок лет, и приходящий садовник из Кингз Натона - мастер на все руки. - Четверо подозреваемых, - уточнил доктор Ллойд. - Именно. Четверо подозреваемых - лучше не скажешь. Они прожили спокойно и тихо ровно пять месяцев. Потом произошло несчастье. Доктор Розен упал с лестницы, сломав при этом шею. Гертруда в тот момент находилась на кухне, и, поскольку дверь была закрыта, ничего не слышала. Подтвердить или опровергнуть ее показания просто-напросто некому. Фрейлейн Грета была в саду: сажала там какие-то луковицы - опять-таки исключительно с ее слов. Садовник Доббс показал, что, когда случилось несчастье - а это было около одиннадцати часов, - он по своему обыкновению завтракал в подсобном помещении для цветочной рассады. Секретаря в это время вообще не было дома: он вышел прогуляться, но подтвердить это, разумеется, опять-таки некому. Таким образом, ни у кого из них не было алиби: их попросту никто не видел. С уверенностью можно было сказать одно: убийство совершил кто-то из них. В таком маленьком местечке, как Кингз Натон, постороннего заметили бы сразу. Обе двери - черная и парадная - были заперты, но у каждого были собственные ключи. Итак, как вы понимаете, все сводится к этой четверке. При этом подозревать их по меньшей мере нелепо. Грета - его родная племянница, Гертруда сорок лет прослужила ему верой и правдой, Доббс же вообще никогда не бывал за пределами Кингз Натона. А Чарлз Темплтон - самый обычный секретарь... - Погодите, - прервал его полковник Бантри. - Нельзя ли остановиться на нем поподробнее? По-моему, темная лошадка. Что о нем известно? - Достаточно, чтобы полностью оградить от подозрений, - неожиданно резко сказал сэр Генри и, помявшись, добавил: - Ну хорошо, хорошо... Дело в том, что Чарлз Темплтон - мой человек. - А-а! - слегка опешив, протянул полковник. - Ну да. Мне нужен был там свой человек, а Розену нужен был секретарь. Вот я и определил к нему Темплтона. Джентльмен, свободно говорит по-немецки и притом весьма способный малый. - Но тогда... Кого же из них вы подозреваете? - недоуменно спросила миссис Бантри. - Они же все... Да как же можно... - С одной стороны, да, но попробуйте взглянуть на дело с другой... Племянница Грета - очень милая девушка, но война не раз доказывала, что брат может пойти против брата, отец - против сына и так далее. Даже самые милые и порядочные девушки совершали поистине немыслимые поступки. То же относится и к Гертруде: кто знает, что творилось в ее душе? Тут могла быть и случайная ссора с хозяином, и накопившиеся за долгие годы преданной службы обиды. Пожилые женщины ее сословия могут быть удивительно злопамятны. Теперь Доббс. То, что он не живет в доме, никак не снимает с него подозрения. Деньги - великая сила. В конце концов, его могли подкупить. Далее, очевидно, что сигнал или прямой приказ поступили извне. Иначе почему Розену подарили целых пять месяцев? Вероятно, главари "Шварц Ханд" все же не были до конца уверены, что предатель - именно Розен, и откладывали месть до появления неоспоримых доказательств измены. И, когда никаких сомнений в этом уже не осталось, агенту, пять месяцев прожившему бок о бок со своей будущей жертвой, было приказано уничтожить ее. - Какой ужас! - содрогнулась Джейн Хелльер. - Я попытался выяснить, каким образом этот приказ был передан. Узнав это, я получил бы хоть какую-то зацепку. Я исходил из следующего: утром кто-то из четверых получил приказ... Именно утром: "Шварц Ханд" всегда отличалась четкой организацией и мобильностью. Любой приказ в ней выполнялся немедленно. Я занялся этим вопросом, проявив удивительное рвение. Я тщательно проверил всех, кто приходил в дом тем утром. Всех до единого. Этот список у меня с собой. Он вынул из кармана большой, туго набитый конверт и достал из него какой-то листок. - Мясник принес кусок баранины. Проверено и подтверждено. Посыльный от бакалейщика принес упаковку кукурузной муки, два фунта сахара, фунт масла и фунт кофе. Проверено и подтверждено. Почтальон принес два проспекта для фрейлейн Розен, письмо Гертруде, три письма доктору Розену (одно с иностранной маркой) и два письма мистеру Темплтону (одно также с иностранной маркой). Сэр Генри прервал чтение и вытащил из конверта ворох документов. - Не желаете ли полюбопытствовать? Кое-что передано мне соответствующими инстанциями, остальное обнаружено в мусорной корзине. Само собой, письма подвергались экспертизе на симпатические чернила, шифры и так далее. Ничего такого в них нет! Бумаги пошли по рукам. Каталоги от владельца питомника и известной лондонской пушной фирмы... Два счета на имя доктора Розена: за семена для сада и от лондонской книгоиздательской фирмы. Письмо на его имя следующего содержания:
