– Нам нужно в том отсеке получить бланк, – капитан кивнул головой в сторону прозрачной двери в стене. Товарищи уже прошли всё помещение холла насквозь и теперь стояли перед длинным рядом дверей. Как Кларк умудрился опознать необходимую именно им, лейтенант так и не понял, но лишних вопросов предпочёл не задавать.

– В чём сложность? – по-военному чётко вопрошал лейтенант, готовый выполнять любую поставленную задачу.

– Там технологический перерыв на пятнадцать минут.

– Придётся ждать?

– Присмотритесь внимательней, Раймон, что там происходит.

Ванга присмотрелся. Сквозь прозрачную дверь было отчётливо видно, как сидящая за столом дама наводит макияж. Она начала с подкрашивания губ, затем мягкой щёточкой стала наводить тени, наконец, подошла очередь причёски. Пока лейтенант, словно зачарованный, наблюдал за этим действом, прошло минут пять, не меньше.

– А без макияжа никак? – тупо спросил он товарища.

– Ну, видно без него она не сможет полноценно работать. Но дело не в этом. Уже прошло десять минут, а она только начала расчёсываться. По опыту могу сказать, наведение качественной причёски займёт ещё минут десять, затем ей обязательно нужно будет что-то подправить в облике, потом она позвонит подруге… В общей сложности нам придётся ждать не меньше часа.

– Тогда почему написано, что перерыв на пятнадцать минут?

– Положено пятнадцать минут. Только точку отсчёта отследить крайне сложно, вот они и пользуются.

Лейтенант всё понял, дальше ему можно было не объяснять. Он всегда был за справедливость, за порядок, поэтому подобное разгильдяйство было для него неприемлемо. Он коротко ударил в дверь; дверь в ответ зазвенела, однако женщина даже бровью не повела. Раймон сначала растерялся, но быстро взял себя в руки. Словно козырного туза он извлёк из кармана кителя офицерское удостоверение. Извлёк несколько демонстративно, с оттяжкой. Отвечая на прикосновение блестящего пластика, сенсорный круг вспыхнул зелёным: проход был свободен. Лейтенант смутно вспомнил, как на курсах ему рассказывали о привилегиях имперских офицеров в гражданских учреждениях. Очевидно, сейчас был как раз такой момент, когда его статус офицера начал давать о себе знать.

– Потрудитесь ускориться, лэра, – без обиняков заявил Ванга служащей. – У вас осталось ровно четыре минуты и тринадцать секунд.

Женщина обвела лейтенанта уничижительным взглядом, но, наткнувшись на его увешанную значками грудь и звёзды на погонах, несколько поумерила свою чиновнюю спесь. Под пристальным взглядом офицера она спешно завершила расчёсываться, что-то ещё подправила в тенях, потянулась было к голографу, но тут настал час «Х».

– Время вышло, лэра, – женщина отдёрнула руку от кнопки вызова, словно та ударила её током.

– Что вам угодно, лэр офицер?

– Будьте любезны, гербовый бланк гражданского космофлота, для заполнения.

– Гербовый бланк? Мы не выдаём пустые бланки, только заполненные.

– Служебная необходимость, лэра, – вмешался в разговор капитан. Дама осмотрела нового визитёра. Опознав в нём капитана гражданских линий, она погрустнела ещё больше.

– Хорошо. Предъявите, пожалуйста, согласованный с таможенной службой запрос на получение бланка.

– У меня нет запроса и нет согласования с таможенной службой.

– Тогда ничем не могу помочь, – она подарила лейтенанту полный напускной печали взгляд из-под только что накрашенных ресниц.

– Хорошо, лэра, я получу согласование и вернусь.

– Только обратите внимание, мой отсек работает ещё полтора часа, затем начинается смена отсека тридцать четыре.

– Благодарю за ценную информацию, лэра, – холодно поклонился служащей офицер. И уже обращаясь к своему спутнику, когда они вышли из отсека. – Что это за согласование?

– А! – мужчина в сердцах махнул рукой. – Совсем забыл! Мы же ещё не отметились у таможенников.

Таможенников служилые прошли на «ура», те оказались своими в доску, такими же служаками. Вот только было одно «но». Имперский офицер был вне их юрисдикции, ему нужно было заглянуть в военную комендатуру. Зато капитан гражданского флота им вполне подошёл для выдачи согласования на него. Правда, пришлось попотеть, составляя заявление, но оно того стоило. Обрадованные неожиданной победой товарищи стремглав кинулись обратно в приёмный холл, напрочь забыв про какую-то там комендатуру. В холле их ожидал очередной раунд борьбы с очередями. На этот раз локомотивом шёл капитан, лейтенант же прикрывал его с тыла. То есть мягко осаживал всех, кто пытался что-то возразить уверенно продвигавшемуся к заветной цели астронавту.

К давешнему отсеку товарищи вышли как раз вовремя: дама только что положила трубку; видно, ей всё же удалось выкроить «минутку» для разговора с подругой. На этот раз она была сама любезность, легко согласилась поставить отметку на заявлении, выдала вожделенный бланк – в общем, проявила все положительные черты имперской бюрократии. Дальше товарищи направились аккурат к начальнику службы, за печатью. Однако секретарь завернул капитана резонным замечанием, что на пустом бланке никто печать не ставит, никому потом отвечать не резон. Под «никому», очевидно, подразумевался сам секретарь. Лейтенант уже было хотел начать заполнять ценную бумагу, но у капитана внутри вовремя сработал ограничитель – не иначе сказался его многолетний опыт общения с гражданской бюрократией, – в самый последний момент он поймал руку штурмовика, буквально в миллиметре над бумагой.

– Не спешите, Раймон. Давайте сначала напишем на обычной бумаге, и пусть лэр секретарь проверит, правильно ли мы всё изложили.

Написанное на простой бумаге прошение, естественно, вызвало сначала праведный гнев секретаря. Он поначалу даже отказывался читать, что там написано, но штурмовик умел убеждать – не зря его учили вести допросы с пристрастием. В общем, чиновник быстро осознал, за что все так уважают офицеров, и что не только деньги могут выступать смазкой для бюрократической машины. Но и он не остался в долгу, оттянулся на офицерах по полной. Товарищи вынуждены были раз тридцать переписать текст, пока он не приобрёл в глазах чиновника вид «серьёзного» документа. Офицер быстро нанёс получившийся опус на бланк. Когда он распрямился после написания последних строк справки, то ощутил себя измождённым, как никогда на занятиях. Даже бег в полной выкладке не мог сравниться с пережитыми треволнениями.

Бумага бережно перекочевала в руки секретаря. Он тут же потребовал предоставить ему весь «пакет документов», то есть и заявление со всеми отметками. Получив всё требуемое, чиновник скрылся в кабинете начальника службы. Вряд ли он был столь же расторопен с другими; но неприязнь с лэрами у него оказалась взаимной и крайне сильной, и именно она, похлестче имперской пропаганды, подтолкнула служебное рвение служащего. Тот просто очень быстро понял: избавиться от ненавистных офицеров можно только, побыстрее выполнив их просьбу.

Товарищи уже потирали руки в предвкушении скорой победы. В их умах зрел эпохальный план встречи очередного праздника, и его размах обещал затмить собою всё, когда-либо происходящее в звездолёте Кларка Фенона. Но тут из кабинета появился секретарь. Его бледное, осунувшееся лицо по оттенку больше всего напоминало гербовую бумагу, что он с таким почтением держал на вытянутых руках.

– Лэры, вынужден вас разочаровать: бумага не прошла проверки, печать на неё поставить не представляется возможным, – чиновник сразу же осознал всю глубину своей неправоты, посему попятился к ближайшему письменному столу, словно желал за ним спрятаться от всего враждебного мира.

Взбешённый штурмовик прыгнул вперёд, но поймал лишь воздух: чиновник перед лицом неминуемого унижения продемонстрировал просто нечеловеческое проворство, в последний момент умудрившись нырнуть в ростовой сейф для бумаг. Дверь за ним с чмокающим звуком захлопнулась, оставляя офицера «с носом». Ванга нанёс по металлу сокрушительный удар кулаком; сейф ответил утробным гулом стенок и тихим похрюкиванием секретаря.