И малыш двух с половиной лет от роду рассказал мне свою версию случившегося. Очень нехороший дядя кидался в машину камнями, и от этого получались огни.

К счастью, Соня сразу же вытащила его из машины и унесла в дом, и ребенок не увидел истекающего кровью Кора.

Выстрелы по окнам машины он принял за камни и огни, и мы не стали его разубеждать.

– Такой плохой дядя! Но уже все, он ушел. Папа его прогнал.

Соня спросила:

– Можешь забрать Фрэнсис из школы? Надо ей сообщить, и я хочу, чтобы она была при мне. Не знаю, какой еще дурдом за всем этим последует, поэтому ей лучше быть со мной.

– Не вопрос. Заеду за ней прямо сейчас.

В школе я сказала охраннику, что я – тетя Фрэнсис и забираю ее с уроков, потому что она должна ехать со мной в больницу к своему папе, который попал в аварию.

Охранник объяснил учительнице, что я забираю ребенка, и очень удивленная Фрэнсис, увидевшая в окно, что я приехала в школу, вышла из класса.

– Привет, дорогая, – сказала я. – Пойдем, мне надо кое-что тебе сообщить. В твоего папу стреляли. Мама и Ричи были вместе с ним в машине.

Она замерла, побледнела и вцепилась в мою руку.

– Ас, папа погиб? – спросила она дрожащим голосом.

– Нет, он жив, но очень тяжело ранен. Он в больнице. Мама и Ричи в порядке. Поехали домой.

Вскоре после этого Соне позвонили из больницы. Кора прооперировали.

– Съездишь со мной к Кору? Я не хочу садиться за руль, меня до сих пор трясет, – сказала Соня.

– Конечно, я тебя свожу. И сама тоже хочу навестить Кора.

На полпути к машине Соня задрожала. Я села в машину, она продолжала стоять снаружи.

– Садись.

– Не могу…

Я выбралась из машины и подошла к ней.

– Что такое?

– Я боюсь. Я не смогу больше сесть в машину. У меня все это перед глазами – как он подходит, бьющееся стекло, выстрелы, окровавленный Кор. Я не могу.

Сказав это, она как будто оцепенела.

– Ну-ка, Соня, давай, так надо. Лучше заставь себя прямо сейчас, потому что потом будет еще труднее. Давай, не распускай нюни!

Я распахнула дверцу и заставила ее сесть в машину.

– Ты права. Так надо, – сказала она.

В больнице мы сразу же направились в палату Кора. Вход охранял полицейский. Кор только отошел от наркоза. Пули удалили, а подбородок зашили и зафиксировали.

– Ты ничего? – с тревогой спросила я.

Кор улыбнулся кончиками губ и поднял вверх большой палец. Говорить с только что прооперированным подбородком ему было нельзя, и он все равно не стал бы ничего говорить при полицейских у дверей.

– А как мелкий? – показал он жестом.

– Ричи в порядке. Его чудом не зацепило. Давай выходи отсюда поскорее, – сказала Соня.

Взгляд Кора налился яростью. Он сделал жест, как будто стреляет из пистолета. Он жаждал мести.

Нам нужно было узнать, что Кор думает о причинах случившегося. Тогда бы и мы могли прояснить наше положение и принять меры в случае необходимости. Мы с Соней встали по обе стороны койки Кора и вопросительно посмотрели на него.

Кор заглянул в глаза каждой из нас и помотал головой из стороны в сторону, давая понять, что не знает, в чем дело.

– Может, нам стоит какое-то время не ночевать дома? – спросила Соня.

Кор снова помотал головой.

– Ладно… – вздохнула Соня.

Мы немного посидели с Кором, но он устал, и его глаза слипались.

– Поспи пока. Мы попозже заедем, а сейчас вернемся к Фрэн и Ричи, – сказала Соня.

Выйдя из больницы, мы решили пройтись, чтобы поговорить спокойно.

– Ты считаешь, что Кор действительно не знает, кто за этим стоит? Или он просто нам не говорит? – спросила я Соню, хотя прекрасно знала, что женщинам никогда ничего не рассказывают.

– Не думаю, – ответила она. – Сейчас это было бы слишком опасно. Он действительно не знает, иначе сказал бы, откуда нам ждать проблем.

– И у тебя тоже нет мыслей? – спросила я.

– Ничего конкретного, но у меня есть предположения.

– А именно?

– Не обращай внимания. Что толку говорить, если это не точно.

– Ты что, забыла, что мне можно говорить вообще все? – воскликнула я, немного обидевшись.

– Да ладно, проехали, я же не могу бросаться обвинениями на пустом месте. Давай сменим тему, ладно?

– Не вопрос, – кивнула я и отстала.

– Но домой мне нельзя. Слишком страшно. Вдруг они вернутся? Можно я пока поживу с детьми у тебя?

– Ну конечно, давай хоть прямо сейчас тебя перевезем.

Дома я присела на диван рядом с Соней, и мой взгляд упал на ее куртку. Из нее лезли пушинки. Я увидела дырочку, просунула туда палец и наковыряла нечто твердое. В моей руке оказалась пуля.

– Похоже, попали и в тебя, – сказала я.

– Правда? Я же говорю – спина болит!

– Дай-ка взгляну, – с этими словами я задрала ее свитер. По всей спине багровела ссадина от прошедшей по касательной пули. – Теперь понятно, почему болит. В тебя тоже попали. Но это только ссадина, так что все с тобой нормально.

Соне очень повезло. Кор наклонился и прикрыл ее. Пуля, предназначавшаяся ей, прошила его навылет, изменила направление и всего лишь царапнула ее по спине. Кор словил ее пулю. Если бы не он, дела Сони были бы сейчас куда хуже.

– Меня могли убить, Ас, – прошептала Соня.

– Вас всех могли убить! – рявкнула я. – Ты о Ричи подумай! Чудо, что он цел и невредим при таком количестве выстрелов. Действительно чудо!

Меня охватила ярость. Какой подонок решился на такое? Какая трусливая скотина будет стрелять по женщине с маленьким ребенком? Это же просто неслыханное зверство!

Кор выздоравливал под бдительным присмотром полицейских. Защищать любого гражданина – их долг, но по поводу Кора они не слишком старались. Еще бы – уголовный преступник, похититель Хайнекена, наверняка сам нарвался на проблемы. А Кор, со своей стороны, отнюдь не жаждал защиты тех, кто в свое время ловил его.

– Эти уроды развлекаются, пугая меня до усрачки звуками взводимых курков. Очень весело! – ворчал он.

Как только Кор понял, что пора, он сбежал из больницы и мотанул во Францию вместе с Соней, Ричи и Фрэнсис. С ними отправились Вим и его подружка Майке.

Первую остановку они совершили в парижском отеле «Нормандия», а затем двинулись на юг. Майке порекомендовала остановиться в отеле «Ле Рош» в деревне Лаванду на Лазурном берегу.

Кор с Вимом раз за разом обсуждали возможные причины покушения. Отношения между ними были натянутыми, и они часто ссорились. Вим обвинял Кора, что тот обижает людей по пьяни.

Кор вызвал к себе афганца Мо, с которым познакомился в тюрьме. На родине Мо шла война, и к проявлениям насилия ему было не привыкать. Он прибыл вооруженным, чтобы в случае необходимости защитить Кора и его семью. Вим с Майке отправились в Амстердам, чтобы выяснить, что происходит.

Вскоре после их отъезда Вим вернулся с новостью, что за попыткой убийства стоят Сэм Клеппер и Джон Миремет. Это были действительно серьезные бандиты, получившие прозвище Spic and Span [3], – по слухам, все, кто представлял для них какую-то проблему, исчезали практически бесследно.

Это не укладывалось у Кора в голове. С чего бы он им понадобился? У него никогда не было никаких конфликтов с ними. Но Вим считал, что это похоже на правду. По его сведениям, Клеппер и Миремет оштрафовали их на миллион гульденов, и единственный способ уладить дело – заплатить эту сумму.

Опасность не миновала. И не могла миновать – Кор сразу сказал Виму, что не собирается ничего платить. Он не из тех, кого можно шантажировать.

Вим пришел в ярость – в Амстердаме его сильно прижали. Ему пообещали, что если денег не будет, с ним случится то же, что произошло с Кором. Он давил на Кора: если не заплатить, начнется война, прольется много крови, а наши семьи вырежут без малейшего сожаления. И все из-за того, что Кор не хочет платить, а значит – он хочет войны.