В родной гарнизон возвращаемся перед самым Новым годом «героями», позвякивая полным грузовиком добытой посуды. Боеготовность части была спасена. А в городке – изменения. Уже многие офицеры знают о своей командировке. Окружающие на них смотрят как-то по-особенному, словно на космонавтов, которым вроде бы все завидуют, но оказаться на их месте никто не спешит. Сообщают о командировке и Олегу, чему я дико завидую. Когда же, наконец, назвали и мою кандидатуру, я всю ночь не спал. В голове роились мысли, адреналин требовал действий, а что делать, я не знал.

Командировке я был по-настоящему рад. Наконец-то! Впереди наверняка ожидало серьезное, масштабное, настоящее мужское дело, предстоял какой-то поворот мировой истории! Романтика и интригующая неизвестность щекотали нервы, давая тонус каждой жилочке. Оставшиеся в гарнизоне друзья и знакомые жили для меня, словно за стеклом, в другом измерении. Их служебная суета казалась уже какой-то мышиной возней, а все, происходившее с нами, обретало сакральный, мистический смысл.

Настает 1980 год. Как-то на новогодней вечеринке взводный Толик Жаров пошутил по какому-то поводу, ляпнув невпопад: «Миссия в Кабуле» (так назывался один из фильмов про разведчиков). И попал, оказалось, в точку. В этом же году из Кандагара его направили с «миссией» в Кабул. Позднее мы с ним частенько об этом вспоминали. Вот и не верь после этого Библии, где сказано: «Первым было Слово». Так что «фильтруйте базар», ребята, – каждое слово может всерьез изменить судьбу.

Да и в личном плане эта командировка для меня была как нельзя кстати. В дамском обществе городка мой солидный статус потенциального жениха мгновенно обесценился. Превратившись в командированного, я сразу стал неперспективным, которому грош цена в базарный день. По правде сказать, девушки городка меня абсолютно не интересовали. Никакой «клубнички». «Дон Жуаном» я не был, кучи детишек не оставил и, уж что, по современным меркам совсем нереально, – ни одной девушки там не «испортил». Доблесть это, позор или диагноз – до сих пор не знаю. Ну не цепляли они меня, проще говоря! Ни по характеру, ни по внешности, ни по поведению некоторых, наконец. Перед глазами был свежий пример одного такого же «желторотика», которого успешно женили на особе, очень «тесно» знакомой большинству молодых людей гарнизона. Я, как и он, такой же беззаботной бабочкой восторженно порхал с цветка на цветок, в то время как над моей головой уже был занесен сачок расчетливого и опытного коллекционера.

И вот только тогда, когда к одной из моих знакомых внезапно приехала ее тетя, проявившая к моей особе настойчивый и профессиональный интерес бывалой свахи, я понял, что вскоре тоже смогу украсить чью-то коллекцию. Командировка в неизвестность становилась просто подарком судьбы.

Наконец, все определилось. Период неизвестности, ко всеобщему облегчению, кончился. Офицерам была поставлена задача: в течение нескольких дней сформировать маршевые роты, принять прибывающий личный состав, доэкипировать, поставить на все виды довольствия, занести в книгу формы № 1 и быть готовыми к отправке.

Жаров Анатолий Михайлович. 1979 г.

За этот же срок рассчитаться с частью и получить положенные аттестаты. Командиром нашей роты временно назначили старшего лейтенанта Белькевича Владимира, меня – замполитом, взводным – Толю Жарова. И маховик закрутился.

Все службы работали только на нас. Оперативно, за короткий срок получили все, что нужно. От политотдела дивизии передали походную ротную библиотечку из 70-ти книг в ящике из-под снарядов, шахматы с шашками, и несколько толстых общих тетрадей. Но особо расстарались тыловики военторга. Всем убывающим офицерам были предложены шикарые продовольственные наборы за умеренную цену сплошь из одного дефицита. Особенно вдохновляли на подвиги две палки божественно пахнущей сырокопченой колбасы (невиданное лакомство!). Завершали набор, как и положено по-русски, две бутылки водки на дорожку. Окружающие только облизывались. Между делом, я быстренько побросал свои скудные пожитки вместе с парадной формой в ящик и отправил багажом домой, к матери.

Наконец стал прибывать личный состав, который мы принимали в специально освобожденных для этой цели казармах. Народ приходил разношерстный, проблемный. Это и понятно. Вот если бы вам предложили откомандировать кого-нибудь из подчиненных, от кого вы бы в первую очередь избавились? Естественно, от разгильдяев, от того, кто кровь пьет и нервы командирские мотает. Забегая вперед, скажу: в большинстве отличными оказались ребята. Многие впоследствии были награждены боевыми наградами. Правда, поработать с ними пришлось солидно.

Парадокс, но в мирное время такие приносят сплошные неприятности, и командиры их не любят. А в боевой обстановке нужны не «отличники-ботаники», а решительные, дерзкие, рисковые парни, способные проявить инициативу и характер. Вот таких «характерных» бойцов и набралось у нас аккурат на маршевую роту. Только воспитывать успевай! По национальному составу, как везде в советской Армии, больше половины из Средней Азии и Закавказья. Русских, белорусов и украинцев – по пальцам пересчитать, в основном сержанты и многие только после учебки. Ну и как экзотика – пара прибалтов.

Напоследок, купив у замполита батальона подержанный спальник, а у Толика Жарова – нож, я окончательно стал готов к предстоящим испытаниям. Укомплектовались, экипировались, и однажды утречком, взвалив на плечи матросовки (чехлы из под матрасов) с имуществом, отправились пешочком по заснеженной дороге в пункт погрузки. Десяток километров до меленького полустанка пролетел незаметно.

Зато каково было наше удивление, когда нас встретили не теплушки «а ля Столыпин» с нарами и буржуйкой, а настоящий пассажирский поезд! С занавесочками на окнах и проводницами. Насчет проводниц было сказано не обольщаться. Туалеты будем мыть сами, и никакого чая в постель. Да Бог с ним, с чаем! Зато поедем как люди!

Быстренько разместились по вагонам, эшелону дали зеленый свет, и мы тронулись. Куда? Там видно будет. С тех пор зеленый свет горел перед нами безостановочно. До самой Кушки. Вскоре всех офицеров собирает у себя на инструктаж начальник эшелона – подполковник строгости неимоверной. Представляет должностных лиц эшелона и объявляет порядок совершения марша ж/д транспортом. «Садюга» – сделали мы вывод после его первых указаний. До той поры путешествие на поезде мне представлялось сугубо по-граждански: лежишь-полеживаешь себе на матрасике, книжечку почитываешь, глядишь в окно, медленно прихлебывая горячий чаек, а любители дуются в карты.

Не тут-то было! Это все для пенсионеров и изнеженных барышень, а для воинского подразделения – совершение марша железнодорожным транспортом с задачей: прибыть в назначенный пункт в полной боевой готовности!

Посему: проход из вагона в вагон и выход в холодный тамбур для всего личного состава, кроме офицеров запрещен. На каждый вагон – суточный наряд. Влажная уборка и мытье туалетов – дважды в сутки. Подъем и отбой – строго по распорядку. Никто не валяется. Сразу после подъема бойцы сворачивают матрасы и укладывают их на верхние полки. С солдатами должны проводиться занятия, всевозможные беседы по планам политработников и другие мероприятия на усмотрение командиров. Обязательно круглосуточное дежурство офицеров по вагону. Контроль возлагается на дежурного по эшелону. Порядок получения горячего питания с походной кухни объявят дополнительно. Азартные игры и употребление спиртных напитков запрещены и будут строжайше караться.

Прямо перед глазами сейчас встают удивленные лица читателей: «Да это маразм какой-то, анекдот, армейский садизм! Поначалу так казалось и мне. Но вскоре я убедился, что для тех, кто везет через всю страну эшелон, по третьи полки битком набитый молодыми здоровыми парнями с неуемной энергией, это аксиома!

Только поэтому от эшелона никто не отстал, не произошло ни одного несчастного случая, мы хорошо изучили людей и прибыли на место здоровой, сплоченной, управляемой командой, а не стадом сонных обленившихся бегемотов.