Я в газете чуть не каждую неделю печатаюсь, причём под своей фамилией. Миша Зайцев перестал появляться после разговора с кагэбэшниками. События школы, посёлка, жанровые зарисовки. Последний раз была пара летних снимков. На первом мой приятель держит за жабры на поднятой вверх руке рыбину, причём её хвост стелется по земле. На втором чуть изменена перспектива и видно, что рыбина привязана под навесом, но размер чавычи действительно больше двух метров. Редактор даже снимки в журнал «Костёр» послал.

Снимаю «Пентаконом». Хотел было «Бронику» достать. Может, на материке, пока был в командировке, её починил? Однако по зрелом размышлении не стал. И так многие завидуют, а увидев новый заграничный фотоаппарат, начнут еще больше злобствовать. Оно мне надо? Обойдусь! К «Пентакону» уже привыкли и почти совсем не реагируют.

За едой узнал новость. У Зинки вчера ребёночек родился. Мальчик. Миха от радости сам напился и споил всех друзей, кроме Коляна. Тот, конечно, тоже выпил, но немного. Светка его быстро увела домой. Мишка первым делом, еще до отмечания, бросился к Якимычу просить квартиру где-нибудь в малосемейке. Сейчас парочка занимает комнату в семейном бараке. Глава поссовета почесал свою репу, подумал, прикинул и расщедрился на двухкомнатную в доме около книжного. Первый этаж, чтобы колясочку по лестнице не таскать. Дал ключ и велел заселяться. Даже две кровати и шкаф со склада разрешил взять.

После обеда принёс в контору вещи из Калинина. В мастерской дядя Витя небрежно отказался взять чемодан: «Сказал же, возьми себе!» Бидон, однако, принял и долго не мог выбить крышку. Не то она запаяна была, не то приржавела. Бидон из толстой жести, эмаль на нём кое-где отбилась, и ржавчина проела корпус. Пришлось вскрывать гусиной лапой, как консервную банку. «Как раз для тебя занятие, хоть потренируешься», – решил наставник.

После вскрытия содержимое высыпали на стол. Из сгнивших картонных коробок мы извлекли десятка три золотых колец, десятка два разнообразных серёжек, штук пять часов, но только одни наручные, три портсигара, пару горстей монет, несколько запонок и заколок для галстука, толстые цепи и броши. Видимо, из золота, и многое с камнями. «Видимо», потому что изделия грязные, должно быть, внутрь тары просочилась вода.

– Не моё это, – пояснил Калина. – Лежит еще с нэпа, а может, с Гражданской. В пятьдесят шестом на пересылке крутая свара случилась, последний всплеск сучьей войны. Мы с Червончиком от законников отбивались, потом вместе в больничке лежали. Перед смертью он мне про свою нычку и рассказал. Лёвчик старый был, но завязать у него никак не получалось. Я, когда освободился, в Одессу поехал, нашёл бидон. Даже открывать не стал. Думал, прогуляю, пусть лучше на старость останется. Заныкал в тайник и почти сразу сел. Вышел, а взять не могу. Теперь старость пришла, рыжьё вот лежит, ан поздно уже, не в радость оно мне.

– Может, деньгами поделиться?

– Хороший ты пацан, Лёха, но глупый. Деньги я всегда могу взять. В Питере сберкасс хватает. Подломить сила и сноровка еще остались. Вот только куражу нет. А без куража деньги не в радость. От газеты их не отличишь. Та же бумага, только деньга душу пачкает, а газета краской руки. Ладно, забыли. Долянку, так понимаю, Васёк не дал?

– Нет. Сказал – «сгорела, когда его на крест везли».

– Гульден и есть Гульден. За копейку удавится. Бог ему судья. Там и было немного. Спасибо, хоть лепиле заплатил, иначе сдох бы в зоне.

– Он мне свой перстень подарил.

– А ну покажь! Перстнем он, как орденом, за заслуги одаривает.

Показал, конечно. Заодно в подробностях рассказал, как дело вышло. Не верю, что старик по-настоящему стучит. Думаю, постукивает по мелочи, лишь бы отстали.

– Резкий ты пацанчик оказался. Честно скажу, не ожидал. Однако знакомством с Гульденом не свети. Он, как и я, из автоматчиков. – Дядя Витя ткнул в наколку ППШ, перевитого змеей. – Так зовут тех, кто войну прошел. Законники нас боятся и не любят. Тузу, например, знать о гастроли не стоит. К Гульдену с его перстнем всегда можешь прийти. Он тебе дело разом сыщет. А раз ты из козырей, давай поясок посмотрим. Не хотел бередить былые воспоминания, ну да ладно, пусть.

Решительно придвинул чемодан и занялся замками. Те тоже не открывались, и их пришлось ломать. Внутри был даже не пояс, а целый фартук с множеством кармашков, заполненных воровским инструментом.

– Для крупного дела готовил, – пояснил Калина. – Но не случилось, раньше сел. Лихое было время… Хорош поясок?

– Да уж! Впечатляет!

– Вот! Пусть у тебя для случая будет. Он лучше, чем у меня сейчас набрано. А рыжьё оставь, приведу в порядок, поделим.

В свете последних событий в камералке захоронки из квартиры я убрал. Из-за кражи самородка могли к отчиму с обыском прийти. У него ничего нет, зато у меня выше крыши. Сундучок с ювелир-кой Чалдона, его револьверы и ТТ, что Сверчок мне продал. Золото из контейнера. Скоро его заметёт, так просто не достанешь. А достанешь, следы не скроешь.

Ящики с запрещёнкой и жестяной кейс с кассой под пол запихнул. В коридоре у нас помпа, когда её делали, полы поднимали, люк устроили. Туда вещи и опустил, сдвинул в сторону, потом в землю чуток прикопал. Неглубоко, только чтобы не видно было. Кассу вообще еле присыпал. Вдруг деньги срочно нужны будут.

Места между землёй и полом мало. Сверху стекловата для утепления набита. Пришлось копать, чуть не на четвереньках.

Пятница, тринадцатое в XXI веке считается несчастливым днём. Наверное, из-за фильма ужасов с таким названием. Не помню, чтобы до конца восьмидесятых в Союзе такое предубеждение было. Однако именно в пятницу, 13 октября, Лётчик, мой адъютант, порученец и приятель, вдруг подошёл и смущённо сказал:

– Лёха, ты не обижайся, но я больше не буду у тебя адъютантом. Меня ребята за то, что тебе помогаю, шестёркой дразнят.

Отец Ваньки вышел из запоя, сейчас тихий и полностью отдаёт получку жене. Моя помощь здесь уже не требуется, да и помощник мне никогда не был нужен. Однако обидно. Я помочь человеку пытался, Лётчика без всякой корысти поддерживал, а он за репутацию среди своих друзей боится.

– Ну, не хочешь и не надо. Коли так решил, вопроса нет. Насильно мил не будешь.

Ваня пытался извиниться, но я прекратил пустой разговор.

Помимо прочих профессий дядя Витя был часовщиком. Из привезённых часов выбрал одни и объяснил: «Это центровые бока с прицепом. Брегет. Рыжьё, музыка, две крышки, цепка с камешком на заколке. Себе оставь». Потом показал единственные наручные, тяжеленные, с браслетом: «Рыжие крабы. Мозер. Когда пацаном был, самыми козырными считались. Тоже оставь. Остальные на пропой». Затем показал, как снимать и чистить механизмы.

С часами провозились до конца октября. Не заработали лишь одни, ржавчина сильно разъела шестерёнки. Однако механика старенькой «Молнии» встала лучше родной. Остальные влагу не пропустили, но кое-где при вскрытии прохудились герметичные прокладки. Заодно научился их вырезать из пробки или тонкой резины. На наручных пришлось заменить потемневший от времени целлулоид на стекло. Новое, от «Победы», вклеили в старый ободок. Цена двенадцать рублей, и в часовой мастерской донора легко починить.

Другую ювелирку привели в порядок быстрее. Золото с помощью жидкости для чистки довели до блеска. Труднее было вымывать грязь из-под камней, но медицинский шприц и толстая игла справились.

К заколке для галстука легли запонки с зелёными камнями. «Изумруды. Крупные и чистые. Цвет густой, насыщенный. Они чуть не дороже всего бидона стоят, – пояснил знаток. – Кроме этого бриллианта, – показывается перстень. – Карат шесть-семь тянет. Храни до случая, за такие вещи полную цену никогда не дадут».

Затем дядя Витя показал класс. Взял тяжеленный, в меру побитый деревянный чемоданчик с инструментами скокаря. Вытащил содержимое и парой лёгких ударов выбил внутреннее дно. За исцарапанной и запачканной, тонкой, но прочной авиационной фанеркой открылось потайное отделение. «Заберёшь домой. Пусть до случая будет. Всё едино мне хранить нечего», – посетовал умелец и закрыл потайную крышку вновь. С тяжестью инструментов вес спрятанного в тайнике не определяется. Еще такой же чемодан с набором медвежатника и ящик с коллекцией замков Калина лично помог отнести ко мне домой. Там тоже были потайные отделения, и тоже пустые. Пока пустые. Кажется, я знаю, куда ТТ и наганы убирать.