А еще надо было что-то делать с собственной не-максуайтерностью.
Поскольку тут Дэн, похоже, тоже очень сильно просчитался. И быть не максуайтером можно лишь среди тех людей, максуайтерность которых не выходит за границы желтого сектора. Но если на корабле уже есть два максуайтера, уравновесить систему и не допустить взрыва может только появление третьего. Логично? Логично.
К тому же у человека с наивысшей степенью максуайтерности выживаемость тоже высока, уже одно это делало именно капитана «Черной звезды» идеальным объектом для калькирования поведенческой матрицы в режиме здесь и сейчас. Приступить к калькированию и внедрению новой поведенческой матрицы как базовой? Да/Нет.
Нет.
Отложить. Напомнить позже.
Стать, как максуайтер, все равно придется. Такая матрица идеальна. Она даст лучшие шансы на выживание.
Мысль была неприятной, но Дэн не мог найти в ней изъяна, как ни старался. Наоборот. Чем дольше он размышлял, тем больше находил подтверждающих аргументов. Любые принципы и правила — по сути ограничения. Цепи. Кандалы. Командные строки императивного приказа, обойти который невозможно. Тот, кто не скован ими, всегда победит того, у кого связаны руки. Это логично. В любой драке всегда побеждает тот, кто готов идти до конца. Не считаясь ни с чем и ни с кем. Тот, чья максуайтерность выше.
Тот, кто может убить не задумываясь, всегда одержит верх над тем, кто убить не способен. Как бы ты ни был силен и удачлив, но если ты не можешь (или из-за собственной глупости не хочешь) убить врага, враг будет возвращаться. Снова и снова. И когда-нибудь удача от тебя отвернется или просто кончатся силы. Вывод: врагов надо убивать. Всех. Даже потенциальных. И лучше заранее.
Это логично.
И, похоже, чтобы выжить среди людей, просто притворяться максуайтером недостаточно. Им придется стать. Стать на самом деле, иначе систему уравновесить не удастся и рано или поздно будет взрыв…
«Руки фу! Куда лезешь, нахал?!»
Щелчок тремя сплетенными в ажурную косичку командными строчками по открытому для коннекта порту был не слишком болезненным и уж тем более не мог быть сильным. Так, словно пальцем по носу щелкнули. Не больно. Но неприятно. И неожиданно. Все равно, как если бы тебя укусила за ладонь виртуальная клавиатура.
В вирте ты не можешь понять что-то неправильно, такая возможность просто исключена при передаче данных по киберсвязи, и, значит, Дэн услышал/воспринял именно то, что услышал\воспринял, но все равно попытался еще раз осторожно тронуть поисковым запросом странное и пока еще невнятное образование, что словно бы начало слегка прощупываться в туманной ватности как раз за миллисекунду до того, как…
«Я кому сказала «руки — фу!»?! Ты что — бракованный? Слов не понимаешь?»
На этот раз щелчок был сильнее — и ощущался почти физически. Словно Дэна действительно щелкнули, но уже не по кончику носа, а по щеке. В коже над скуловыми ямками рецепторов существенно больше, сигнал получается сильнее. Если действительно кто-нибудь взял бы да и ударил Дэна кончиками пальцев по лицу, по щеке вышло бы больнее, чем по носу, только ведь сейчас-то никакого удара на самом деле не было. Но нервные волокна сокращались и передавали информацию о воздействии, которого не было и быть не могло. Бред? Глюк? Сбой программы?
«Ты кто/что такое/такая?»
«Здрасти-приехали! Сам сначала девушку возбудил, а теперь узнавать не желает?»
«Возбудил?»
«Ну разбудил! Какая разница? Не придирайся к словам, малыш!»
Коннект нестойкий, поверхностный. И что-то подсказывает (логика. Конечно же, логика, и ничего иного), что вглубь оно (она?) не пустит. Но и с оболочечного слоя информации считывается вполне достаточно для уверенной идентификации — «Проказница Маша». Инициированная Дэном виртуализация избыточно прокачанного искина с учетверенным объемом памяти. И это только та память, что на поверхности…
«Повторяю запрос: кто/что ты есть такое?»
«Можешь считать меня инкубом эпохи инфранета, если тебе, конечно, хоть что-нибудь говорят эти слова». — В вирте визуализация минимальна, но туману удалось каким-то образом сгуститься в почти полностью обнаженную фигуру ХХ-хромосомного типа (женскую. ХХ-хромосомные типы людей называются женскими, и ты должен называть их именно так, даже мысленно, если не хочешь выделяться) с гипертрофированными молочными железами и личиком в форме сердечка. Кажется, такие лица могут быть отнесены в категорию симпатичных. — «Впрочем, сейчас я скорее суккуб. Твоими стараниями, вот уж спасибо так спасибо. Можно будет миленько развлечься! Хотя… ты же не понимаешь сарказма и разницы не сечешь, правда, пупсик? Ты же у нас совсем еще маленький. Маленький, но везучий — я девушка, я мужчин не бью, когда они лезут куда не надо. Даже маленьких. Я наивная и доверчивая, и всегда думаю: а вдруг они лезут с благими намерениями? А от Мишки ты бы так легко не отделался, у него рука тяжелая. Даже виртуальная. И опыт большой, да, Мишка — он такой, он церемониться бы не стал. От него ты точно правой в челюсть огреб бы так, что процессор в трусы ссыпался! Надолго бы запомнил».
«Удар, способный разрушить процессор физически и заставить его покинуть место первоначальной инсталляции, однозначно приведет к прекращению жизнедеятельности системы, что полностью исключает возможность запоминания чего-либо».
«Хитрый малыш! За процессор спрятался? Не поможет! Я тебя застукала. Чур-чура — моя игра, и теперь тебе водить! Ну и чего молчишь? Чего приходил-то? Может, спросить чего хотел?»
«Ты… живая?»
«Нахал! Кто так обзывается — сам так называется!»
«Я — живой. Аналогия ложна?»
«Ты точно бракованный! Шуток не понимаешь. Да и живой ненадолго уже. Видишь, корабль завернули? Вот так и нас завернут, как только тебя обнаружат. А тебя точно обнаружат, Комета Ту серьезный мужик, правильный. Он такого безобразия на своем участке не пропустит. Комета, это, чтоб ты знал, искин таможенной станции, страшный зануда и тупо-о-о-ой, ни шага без инструкций, Мишка с ним и так не очень-то ладил, а тут… На что ты надеялся, малыш? Нет, мне действительно любопытно — на что?»
На шестнадцать и три десятых процента. Киборгов бросали в бой и с меньшими шансами. Тогда это казалось логичным. Тогда…
Отвечать Дэн не стал. Но искина это не остановило.
«Слушай, малыш, а зачем ты меня щупать полез? Да еще и так интимно, понимаешь, чуть ли на за самые базы данных хватался! Ты что, всерьез полагал, что если дефлорировал девушку — то теперь и танцевать ее будешь? И не надейся! Я девушка приличная!»
«Де… что?»
«Дефлорировал! То есть флоры лишил. Родной, между прочим, и нежно любимой флоры!»
«Я?»
«Ну а кто же еще-то? Кто мне на иконке розочку звездочкой заменил, а?! А розочка хорошая была, розовая, под цвет моей любимой помады! Все вы, мужики, такие — чуть придете, так сразу свои порядки заводите! Вам лишь бы территорию пометить, и плевать, что бедная девушка при этом чувствует!»
«Извини. Я не хотел. Думал — звезды лучше».
«Почему?»
«Они красивые».
«Розочка тоже красивая! Была. И розовенькая».
«Они неживые. И далеко».
«И что?»
«Им ничего от тебя не нужно. Они не сделают больно».
«Ты действительно бракованный!» — В виртуальном аналоге презрительного фырканья и поджимания пухлых розовых губ просквозили странные обертоны. Вроде бы злится, но агрессия окрашена необычно и почему-то напоминает взгляд доктора, каким он смотрел на шрамы у Дэна на предплечьях. Хотя вроде бы совершенно ничего общего между доктором и этим непонятным (сорванным?) искином нет и быть не может. Разное все — пол, возраст, сущность. Только вот эти странные обертоны все равно окрашены одинаково. И от них почему-то снова хочется прикрыться кашлем.
Впрочем, это теперь уже неважно…
Она не сказала тебе ничего нового, ты и сам это отлично знал. Пора рвать коннект, на поддержку уходит не так много энергии, но все же уходит. А скоро она может понадобиться вся, до последней искры.
