«Малыш, ты меня волнуешь! Ну почему у тебя нет хотя бы фуражки…»

«Ты ответишь?»

«О-о-ох, милый, какой ты настойчивый, я просто таю, ты и мертвую уболтаешь! Все очень просто. Понимаешь, лапуля, «зачем» — это значит, что ты чего-то хочешь взамен. А «почему» — это значит, что ты просто хочешь. Сам. Изнутри. Ни для чего. Просто хочешь, и все. Улавливаешь ты мою мысль неглубокую, но верную?»

***

Пилот был странным.

Пожалуй, самым странным из них из всех — или Дэну так только казалось из-за того, что с пилотом приходилось общаться намного больше и ближе, чем с прочими. Доктор что — утренний укольчик, послеобеденная ингаляция, в промежутках: «Как самочувствие? — Спасибо, нормально». Капитан тоже не очень плотно наседал — быстрый раздраженный (и тут же виновато отдернутый) взгляд, «Ну вы работайте, работайте…» и пожелания приятного аппетита за обедом. Ну разве что иногда вовремя вклиниться подходящей фразой между ним и Владимиром, гася в зародыше намечающуюся ссору.

С остальными вообще в большинстве случаев вполне хватало улыбок под номерами от четвертой (легкий спокойный интерес) до десятой (повышенной загадочности и неопределенности с добавочным движением левой бровью). Для Владимира персонально предназначались пятнадцатая и шестнадцатая (издевательские). Или, если не хотелось связываться здесь и сейчас, демонстрация разной степени усталого раздражения под номерами от двадцать второго по двадцать пятый включительно.

С пилотом так не получалось.

Его было как-то слишком… много, что ли? Сидя в своем кресле перед терминалом или на стуле за столом во время завтрака, он при этом словно бы заполнял собою всю пультогостиную целиком и ощущался повсюду, куда ни повернись. От него невозможно было отстраниться-отойти-спрятаться, он был везде. И это нервировало, ведь именно стратегия отстраниться, уйти в тень, стать незаметным долгое время служила для тогда еще безымянной рыжей «шестерки» единственной гарантией выживания.

А еще больше нервировало то, что пилот, похоже, совсем не умел злиться всерьез. Или же так тщательно скрывал это умение, что его не фиксировал даже детектор.

Наивысший уровень агрессивности он проявлял за игрой, но и тогда максуайтерность его редко выходила даже в желтую зону. И это было странным. Впрочем, и агрессивность пилота тоже была какой-то… странной. И почему-то сильно напоминала Дэну его собственные улыбки — те самые, под разными номерами.

А еще он был слишком общительным, этот пилот. И с ним приходилось разговаривать…

«Тед говорит со мною точно так же, как с тобой. Он не видит между нами разницы?»

«Дас ист фантастиш, малыш, ты опять меня волнуешь! А мне-то казалось, что мы с тобой та-а-акие разные! Ох, Тедди, шустрый мальчик! Я знаю, о чем думают мальчики, я сама очень долго была мальчиком… Ты не в счет, лапуля, ты еще даже не мальчик, ты пупсик. Но Тедди… Шалунишка! Не ожидала… Он к тебе пристает? Грязно? А ну-ка с этого места поподробнее, я как раз захватила попкорн!»

«Он разговаривает со мною точно так же, как с тобой. Не пристает. Просто разговаривает. Одинаково».

«Н-да? И что же?»

«Он знает, что ты искусственная. Он думает, что и я — тоже? Он меня… подозревает?»

«Н-да… Тяжелый случай, малыш… А тебе не приходило в голову, что все совсем наоборот? Что это со мной он разговаривает так же, как с тобой?»

«А есть разница?»

«Есть. Небольшая такая. Совсем, можно сказать, крохотная. Размером всего лишь этак с хорошенький красный гигант типа Антареса или Бетельгейзе».

«Не понимаю».

«Малыш, не тупи. В отличие от меня, тебя они все считают человеком. Все они. И пилот тоже. А меня не так чтобы очень, и даже скорее совсем-таки нет. Теперь понимаешь, пупсик, какой интересный вывод из этого следует? Сумеешь догадаться самостоятельно или и тут тебе тоже потребуется помощь бедной девушки?»

«…///…»

«Малыш! Ты молчишь уже три минуты! Мне можно начинать волноваться или подождать еще немножечко?»

«Не знаю… Это странно. Все странное может быть опасным».

«О-о-о. А что же в этом такого уж странного, лапуся?»

«Все».

***

— Только учти — под твою личную ответственность, — сказал капитан.

Под твою. Личную. Ответственность…

Странные слова. Нет, не странные — люди иногда говорят такое друг другу. Капитан считает тебя человеком и только поэтому так и сказал, все в пределах допустимой вероятности. Ничего странного или подозрительного. Это не ловушка. Хотя и выглядит очень похоже, но…

Не ловушка!

И плевать, что система твердит о семидесятисемипроцентной вероятности именно такой интерпретации слов капитана о личной ответственности. Это не попытка заранее сделать виноватым его, Дэна. Отменить переход в боевой режим. Система ошибается. Точно так же, как ошибается она и с отбраковкой той станции гашения, трассу через которую Дэн только что сумел отстоять.

Чистая логика, никакой интуиции. Стоило как следует покопаться в информатеке и инфранете — и все сразу же встало на свои места. Дэн успокоился и вознаградил себя еще одной ложечкой сгущенки — процессор заслужил усиленное питание, ему и работать в последние дни приходилось в авральном режиме. Новоиспеченный навигатор осваивал профессиональную информацию — не из закачанной программы, хотя ее Дэн тоже себе установил первым же делом, — а самообучением, что требовало куда больших энергозатрат. И налаживал рабочие отношения процессора с подсознанием. Дэн не понимал, как у него это получается, но эта странная, наполовину органическая, наполовину электронная система работала. И значит, самым логичным было ее не трогать. Пусть работает. Важен результат.

Конечно, можно было и не настаивать на выданном этой странной двойной системой варианте — предложенный программой был не настолько и хуже. Всего три часа проигрыша во времени и чуть дороже. Не так и намного. Зато с гарантией. Как по учебнику. По качественной учебной программе…

Программе. Да. Вот именно что.

Программе…

По программе надежнее. Проще. С гарантией. Да, все это так. Только вот если действуешь по программе, то и внутри тоже нет ничего, кроме программы. В частности — вот этого странного смутного ощущения, немножко тревожного, как и все непонятное, но… не только. Приятного. Теплого такого, щекотного. Словно проглотил маленький живой объект, но не съел его, чтобы переработать и увеличить собственный энергоресурс, а просто… проглотил. Чтобы он и внутри оставался живым.

Так не бывает.

И — бывает.

Если действуешь не по программе.

Маленькое, живое — внутри. Оно поселилось где-то в районе желудка. Крутится теперь, щекочет, но нисколько не похоже на тошноту. Просто теплый комочек, пушистый, светлый. Почему светлый? Он же внутри, его не видно! Но Дэн откуда-то точно знал — светлый. Даже светящийся. И красивый. Как плазма, — когда далеко и не смертельно. Как маленькая звезда. Пульсирует, трогает жарким лучиком изнутри то ребра, то горло. Не обжигает — просто греет.

Внутреннее сканирование организма не обнаружило никаких повреждений в области грудной клетки. Наличия потенциально опасных посторонних объектов не зафиксировано, локальное повышение температуры внутри указанной области объективно не подтверждено. Поступающая с датчиков информация не позволяет однозначной интерпретации. Продолжить сканирование до выявления указанных объектов и/или повреждений и/или непроизвольного повышения температуры? Да/Нет.

Нет.

***

«Почему люди такие странные? Такие… странно странные».

«Милый, не жди от меня откровений! Я всегда говорю только то, что ты и без меня знаешь, это моя суть, малыш. Меня так изначально настроили. Я — провокатор. Ускоритель процесса. Инструмент активной психологической релаксации. Вот и все. Ты и сам бы обо всем догадался рано или поздно, со мной это получается быстрее. Ну и чем ты озадачен на этот раз, пупсик?»

«Они странные. Но это странная странность. Она скорее полезна, чем опасна».

«Но ты все равно хочешь уйти, как только подвернется подходящая планета».