Стоя в спроецированных постановщиками шоу лучах закатного солнца, певица вдыхала всей грудью идущую от зала энергию удивления, восхищения, теплых воспоминаний, где-то зависти. Как же она по всему этому соскучилась. По пению, по напряжению, от которого подрагивала каждая мышца, по живой внимательной темноте за границей света. Она не понимала этого, пока не вышла сегодня на сцену. Отказаться второй раз будет намного сложнее.

Глубокий вздох, мягкая улыбка и очередной дуэт рояля и голоса, чудом не прервавшийся в какой-то момент. Заминки никто не заметил. Только сидевший за инструментом композитор увидел, как внезапно расширились зрачки обернувшейся к нему певицы, как сжались в кулаки лежавшие на блестящей лакированной поверхности руки, а по виску медленно потекла прозрачная капля.

Перед Ини-саном стояла безумно напуганная девушка. Лишь отточенный профессионализм не позволил голосу певицы потерять чистоты звучания. Может где-то и пропали оттенки эмоций, которыми она столь щедро делилась с залом, но в целом это можно было списать и на «задумку автора». Но мужчина видел, что его партнерша держится из последних сил. Композитор осторожно показал сидевшему сбоку барабанщику сначала комбинацию из четырех пальцев, потом пяти и одного. Тот кивнул, передавая информацию об изменении порядка номеров остальным. Встать из-за рояля, поклониться вместе с широко улыбавшейся, трясущейся незаметной другим, но отлично чувствовавшейся под ладонью мелкой дрожью Ассиной и спуститься со сцены, где уже звенела чистыми струнами скрипки, рычала электрогитарой и заставляла весь зал притопывать в ритм ударных жаркая мелодия, оказалось почти так же сложно, как взойти на самый высокий в мире горный пик, покорившийся Ини-сану не с первой и даже не с третьей попытки.

Бледное и дрожащее все сильнее существо, приведенное композитором, настолько было не похоже на обычную Ассину, что Астор только что не взлетел над креслом, в мгновение ока оказавшись рядом с девушкой, стремившейся не просто спрятаться у него на груди, а словно бы закопаться в мужчину, подальше, поглубже. Шатен расстегнул пиджак и втянул под его полы свое еле стоявшее на ногах, словно растерявшее всю упрямую и радостную золотистость солнышко.

— Он здесь, — еле слышный шепот раздался откуда-то из складок рубашки. Астор вздохнул, ощущая, насколько напряжено под его руками тело Ассины. В глазах зло блеснула серебристая сталь.

— Ты его увидела? — крепкие теплые руки медленно, размеренно гладили влажную от пота спину.

— Нет, — тихий всхлип, — почувствовала, — певица подняла голову, и зеленые испуганные глаза встретились с уверенными серыми, — Странно, да? Как можно почувствовать человека среди такого количества народа? Бред! Но он здесь, я уверена.

Шатен аккуратно коснулся губами носика посмурневшего солнышка. Стоявший неподалеку визажист с трудом подавил желание схватиться за голову. Сколько еще раз ему придется подправлять макияж этой странной молодой женщине с прекрасным голосом и такой подвижной психикой. Но ему платили не за суждения, а за работу. Оставалось терпеливо ждать.

— Ты права. Он не мог упустить такую возможность, — мышцы под его руками чуть расслабились. Ассина зашевелилась, выбираясь из объятий, не спускавшего с нее серьезного взгляда мужчины. Тут же подлетел молодой парень с пуховками и кисточками. Девушка закрыла глаза и повернула лицо. Когда по губам последний раз провели кисточкой, блондинка неуверенно взглянула на будущего главу клана: — Значит, я не схожу с ума?

Тот отрицательно покачал головой. Певица облегченно выдохнула. Странно, но после того, как Астор подтвердил ее страхи, стало легче. Ассина улыбнулась и виновато покосилась на Ини-сана: — Прошу прощения….

Брюнет склонил голову: — У всех нас случаются минуты слабости. И я рад, что смог поддержать своего дорогого друга в такой момент.

Оглушительные аплодисменты пронеслись стремительным торнадо над головой. Блондинка посмотрела вверх и махнула рукой: — Нам пора?

Проводив взглядом вышедшую на сцену пару, Астор отошел в глубину кулис и достал телефон: — Соберите все возможные записи, в том числе и те, что делает телекомпания. Все отсмотрите. Нужно выяснить, что именно могла видеть певица с начала второго отделения и до, — шатен замер, подсчитывая, — четвертой композиции. Учитывайте все, даже если вероятность сводится к десятой доле процента. Выполняйте, — мужчина замолчал, вслушиваясь в речь собеседника, затем ответил, — Есть сомнения, но стоит проверить. Хотя, сомневаюсь, что она могла что-то услышать. А вот насчет запаха парфюма…. Все может быть, но это самый неприятный вариант.

Отключив телефон, Астор на мгновение с силой сжал челюсти. Черты лица резко заострились. Пальцы сомкнулись на прочной технике, выдержавшей такую нагрузку исключительно благодаря усилиям разработчиков. Жан и Сатор переглянулись, только сейчас осознав, насколько внешнее демонстрируемое окружающим спокойствие не соответствовало внутреннему состоянию будущего главы огромного клана. Мужчина был в бешенстве, хотя и тщательно контролировал свой гнев.

Скульптор убрал в карман блокнот и шагнул к шатену, положил руку тому на плечо: — У тебя есть дурацкая привычка пытаться решить все самому, — он довольно ощутимо потряс ушедшего в себя Астора. С другой стороны мужчину ощутимо хлопнул по спине Жан: — И правда, это даже обидно. Да и недальновидно с твоей стороны забывать про наши возможности, — певец намеренно выделил голосом последние слова.

Наследник клана тряхнул головой, словно сбрасывая с нее паутину, и взглянул на друзей: И правда, что-то я заигрался во всесильного и ужасного.

— Ничего удивительного. Каждому из нас хочется быть одновременно злобным огнедышащим драконом и рыцарем на белом коне для дорогого нам человека, — произнес блондин.

— Ага, только при этом выглядим мы, как правило, полными придурками, — добавил Жан, с удовольствием наблюдая за рассмеявшимися мужчинами.

На протяжении всего второго отделения ВИПы сидели, близко склонив друг к другу головы и вполголоса, насколько это было возможно с учетом идущего недалеко выступления, обсуждали возможные варианты решения проблемы, которая уже давно перестала касаться одной всем известной модели и стала общей.

Слушая аккорды последней из заявленной в программе композиции, Астор лениво цедил воду из высокого бокала, позвякивая кубиками льда и размышлял о том, что допустил ошибку, не принимая в расчет собственных друзей. Не учел, что поиски неадекватного меломана удобнее вести тому, кто постоянно вращается в шоу-бизнесе. Стоило заикнуться, и Жан пообещал ввести в свою группу пару человек из клана. Их задачей будет сбор всевозможных слухов. А вот сплетни из «высокопоставленных» кругов мира богемы планировал «коллекционировать» непосредственно сам певец.

Но на этом предложения не закончились. Удивил Сатор, заметивший, что было бы целесообразно поискать информацию о приобретении кем бы то ни было скульптур и картин, могущих хоть чем-то напоминать о гипнотизировавшей в данный момент своим голосом слушателей певице. Блондин считал, что больной Ассиной преследователь постарается прибрать к рукам не только жизнь девушки, как в переносном, так и в прямом смысле, но и собрать все напоминания о ней в свою личную коллекцию. И у Астора с Жаном не нашлось, что ему возразить. Оглушительные аплодисменты пронеслись над головой привычной волной, вызывая удивление, как люди еще не устали так реагировать. Шатен подорвался с места.

— Куда? — и не подумавший встать певец склонил голову набок, с легкой усмешкой рассматривая застывшего на месте друга. Будущий глава клана переводил взгляд с брюнета на подозрительно спокойно сидевшего скульптора. Жан махнул рукой в сторону кресла, — Садись. Ты, наверное, не в курсе, сейчас их еще пару раз вызовут на бис, придется спеть одну, а, может быть, и две песни, и только тогда все по-настоящему закончится.

Астор кивнул, но возвращаться на место не стал. Вместо этого достал телефон и набрал номер, отходя в сторону.