Ну, или там всякие там образы, я не знаю, в жизни это есть или нет. То есть, я не знаю, для чего они мне все это предлагали, потому что я видела, что потом насилие над этими душами, да… Вот тут я немножко не могу понять, для чего они мне это… То есть, я даже ощутила, как бы, я себя в теле этой жабы чувствовала, да. Вот эта вода. Может быть, что-то есть, связанное с переселением душ… Вот. Но, как сказать? Ужасно было не то. Ужасно было то, что я ничего из того предложенного… Ну, я от всего отказывалась.
Или, вот, якобы, там сейчас дом строят, на фундаменте. Хочешь, мы тебя вот в эти стены вобьем? Ну как, будешь вечно в стенах, как бы. Ну, я еще при жизни слышала, что есть домовые, да. Добрые и злые. Вот. И так же в аду: есть люди добрые и злые. Может быть, это все оттуда идет. Я немножко не поняла, поэтому, я не буду. Может быть, в течение жизни что-то откроется. Я знаю, что очень большую роль цифры играют в нашей жизни. Они там, как бы, что-то считали, складывали. Вот, какие-то года. Я тоже это не поняла. Вот.
И очень большое обличение у меня было за сына моего. Потому что, как сказать… невинное это создание, да, которое мучилось, страдало при жизни, отвечало, фактически, за мои грехи. То есть, дети за все отвечают наши, в десять раз больше. И над этим тоже нужно задуматься. Потому что в тот момент, когда вот еще только начиналось, у меня было такое чувство, что стены просто падают на меня. И я, как бы, хочу спасти своего ребенка, но у меня не получается, потому что… и где-то там мой ребенок, но я его не могу выдернуть оттуда. Тоже такой важный момент был. Вот.
И когда уже это все закончилось, конечно, из этих казней я ничего не выбрала, потому что страшно, ну и кто с этим согласится, и они говорят: «ну, значит, мы сами. Раз ты сама не хочешь, мы тебе сами выберем». И вот тогда уже, как бы, подведена черта была, я уже поняла, что мне уже ждать нечего, и они начали меня тащить. То есть их вот это скопище, да, чернота вот эта, значит они меня тащат, и я вижу, как…
А, я еще видела… огня, как бы, я не видела, да, что вот души горят в огне, но я видела, как бы, склеп, значит: четыре стены, пол, покрытый металлом, как сказать, как зеркальный такой металл, то есть, видно отражение в нем, и нет потолка – там, как бы, чернота, бездна. И вот, эти души кидают в этот склеп, и температура там вот как подсолнечное масло на сковородке. И они там томятся вечность. То есть, вот оттуда идут крики, скрежет зубов, да. Там, конечно, и дети были. После двенадцати лет человек уже отвечает за свои грехи. И вот это… есть там плач вот этот, и скрежет зубов. То есть, как по Писанию, в этом склепе я видела. Может быть, это преисподняя какая-то, я не знаю, углубляться не буду. Вот. Ну, это, как бы, мои мысли. Вот это я видела.
И вот, когда меня уже начали тащить, то есть, меня тащили в сторону, где вот как лунки такие черные. Вот как земля, наполненная водой. То есть, фактически, у меня есть понимание того, что ад – это вот где-то ниже земли. Да. Потому что у меня знакомая была, потом в жизни пришлось встретиться с одной девушкой, она рай видела. Вот она говорит: «я летала». То есть, у меня этого чувства полета не было, конечно. Вот, все намного ниже, приземленнее вот так, где-то вот под землей находилось. Еще такие темно-зеленые тона, вот, эти краски, значит, да. Красный вот этот цвет крови, и огненный этот шар желтый. Вот и все.
И потом, когда они меня начали тащить вот в эти лунки под землей, которые водой наполнены, я начала орать. То есть, я орала, и еще такой момент интересный, что в этот момент за мою жизнь боролись врачи, в палате. Это мне уже рассказывали. То есть, они… ну, я орала, когда они меня тащили. Было так страшно: что все – час мой настал, и было так страшно, что меня… там меня тащат в эту смерть, я ору. Они на какой-то момент, раз, отступят. Я стала понимать, что они боятся, что я ору. А потом их, откуда ни возьмись, опять больше, и они опять на меня всей этой чернотой. Вот.
А в этот момент меня в палате на кровати вот это мое тело настолько… ну, напряжение шло, что не могли мне там иголки поставить в вены, там, все… И мне привязывали руки, но меня пять человек не могли удержать – то есть, я веревки эти рвала, на кровати. То есть, была такая сила., что никто не мог понять… это вот все происходило в новогоднюю ночь. Если медработники и поняли, что праздник, но им не до этого было (смеется), потому что происходило что-то невероятное. Поэтому, это чудо было не только для меня, но и для тех людей, кто там находился, в палате.
Меня даже не спускали никуда. Все очень быстро произошло… И появился такой яркий свет ослепительный, вспышка такая. И я как вошла в этот свет. И вот как в детстве наводят… ну, вот, в детстве были телескопы такие, с цветными стеклышками. Вот такие красивые стеклышки, какие-то мультики. Раз, из этого ужаса я перешла в прекрасное такое. И я вернулась в свое больное тело. Ну, вы поняли, да, что я была между жизнью и смертью. То есть, если бы меня в эту темноту втащили, то у меня бы сердце остановилось, и все. И мне бы уже никакие врачи не помогли. То есть, по сути, пришел Бог.
Пришел Бог и я вернулась в свое тело больное. Первое, что я почувствовала – это боль. И душевная, и физическая. То есть, у меня… ну, в ноге то, что, понятно. Но мне перетянули руки, когда вот они со мной боролись. Они перетянули мне руки, и у меня надулась шишка на руке.
То есть, катетер вставляют тяжело больным, да, выводят мочу искусственно. Банку поставили мне между ног, и эта банка разлилась. То есть, я лежала на мокром. И почему-то у меня было чувство голода. То есть, ко мне вернулись все эти мои жизненные свойства, да, которые нужны человеку для жизни… и как сходит пелена с глаз. И стоят медработники передо мной. И были первые мои слова:
– Я вернулась. – А они мне говорят:
– А ты где-то была, Алена? – Я говорю:
– Да, была. – Они такие:
– Где? – Ну, на тот момент я поняла, что с места я никуда не вставала… Я говорю:
– Подумаю, потом скажу.
Но, в действительности, мне, конечно, потом долго пришлось об этом молчать, потому что, фактически, я не понимала, что со мной произошло. Но я поняла, что я побывала в реальности. И причем она есть, потому что я стала много понимать после этого. Я на тот момент для людей осталась прежней Аленой, да, но внутри себя я стала понимать, что я стала другим человеком. И что дальше я так жить не могу.
То есть, я стала понимать, что мне надо, наверное, в церковь пойти. То есть, стали приходить какие-то умные мысли. То есть, я стала понимать, в каком котле варится этот мир, и что человек в этой жизни в ответе за все. За все абсолютно. За каждое слово, за каждое действие, за каждого человека. То есть, отвечать по полной программе. И самое главное, что я поняла, какая Божья милость на меня сошла! Потому что изначально я кинула вызов. Ну: «что, доволен? Забирай меня, да». По идее, в том мире, в котором я росла, там только этого и ждут. Ну, тонешь, и тони дальше. Грубо говоря. Не то, что там человек тонет, нет. Кто-то, может быть, и спасет. А я имею в виду духовный уровень. Пока у человека все хорошо, за него все счастливы. Когда начинает он падать, начинают осуждать. Такой он и сякой, как бы. Но, по идее, руку помощи от людей я уже не ждала, мне ее протянул Бог. И Он показал, насколько Он милостив к нам, да. Он мне показал, куда я иду, конечно, к Себе Он меня не заберет. Он показал мне истину: в чем я жила, в чем я варилась, и вернул меня к жизни. То есть, дал мне еще шанс, и, конечно же, этот шанс я теперь использую, стараюсь использовать в благополучной форме.
И я стала любить жизнь. Я стала ценить то, что мне дается в этой жизни. Хотя бы, за каждый прожитый день. И очень важно, что мы даем своим детям. Потому что, по сути, кем вы хотите видеть своего ребенка, станьте сначала вы таким. Потому что дети – они наши подражатели, они учатся у нас. И очень важно, чтобы защитить своего ребенка, нужно жить и поступать достойно самому. От того имени, в которое вас призвали, чтобы…
