Тогда ее отговаривали все: родители, друзья, родственники, даже Пашка, хотя она видела, что в глубине души он счастлив. Во всем их поселке нефтяников, только она и маленькая Маришка были представительницами женского пола. Павел и гордился и боялся за них.

Рабочие прилетали в поселок на вахтовые смены, а потом улетали домой, в свои города, где их поджидали семьи и друзья. Павел и еще несколько человек жили тут постоянно, пользуясь только отпусками. А их семейство даже в отпуск не летало. Света боялась, что маленький Дениска не перенесет долгого перелета и все ждала, когда он окрепнет и подрастет.

И вот в этом году семейство, наконец, покинуло свой медвежий угол, выбралось на большую землю.

Поводом послужила золотая свадьба родителей Павла, которых он нежно любил и не мог пропустить такого значимого события.

Собирались долго и мучительно.

– Паш, я тут одичала совсем. Не знаю, что брать с собой, во что люди одеваются, о чем говорят, что их сейчас интересует. Оказывается, я домоседка и мне ничего кроме моей семьи не надо. Мне даже менять в жизни ничего не хочется. Я полностью счастлива и самодостаточна. Только ты и дети, – вот все, что меня интересует и волнует в этой жизни. Я даже готова родить еще одного ребенка – таежника, только бы не выезжать из нашего поселка НХП – 128.

– Это у тебя птичий синдром, успокойся, родная. Ты у меня, как птичка, которая боится покидать свое гнездышко, опасаясь спускаться на землю. Но про третьего таежника мне нравится. Я давно об этом думал, но мне все казалось, что тебе и так тяжело одной с двумя детьми. Маришка еще на домашнем обучении…

– Я не одна, я с тобой. А потом, что тут еще делать? Любить и рожать здоровых детей. Экология то отличная!

– Ну, вот вернемся и вплотную займемся этим вопросом.

Света почувствовала, как к глазам подкатывают слезы. Воспоминания о семье сделали ее беззащитной.

Отпраздновав счастливое событие, Света отпросилась у семейства слетать в любимый город, навестить подруг, подобрать вариант для возможного переезда. Этот вопрос еще висел в воздухе, но об этом уже думали, говорили…

Счастливые бабушки с радостью остались с долгожданными внуками, Павел решил немного помочь родителям по хозяйству, и Света улетела одна.

Василиса

Василиса вышла с хмурой толпой из теплого метро и быстрым шагом пошла в сторону своего нового дома. Повторяя постоянно стучавшую в голове фразу: «С каждым днем моя жизнь становится все лучше и лучше. Я самая счастливая на этом свете. Мне все удается. Я все могу».

Вокруг были длинные девятиэтажные дома. Краска на фасадах давно облупилась, кое – где узкие окна рачительные хозяева заменили пластиковыми, и те, своей белизной, еще больше подчеркивали убогость дома.

Рядом с унылыми девятиэтажками стояли унылые пыльные машины.

Василиса ускорила шаг, подгоняемая холодным ветром.

«Ослепнуть бы, чтобы не видеть всего этого или умереть. Люди не должны так жить», – с отчаянием думала Василиса, каждый раз проходя по этой улице.

Но навстречу шли вполне довольные граждане. Они несли пакеты из дешевых магазинов, смеялись, садились в старые грязные машины, смотрели день и ночь телевизор, включив на полную громкость звук. Их не раздражали разбитые посылочные ящики в грязных подъездах, убогие дворы, где среди луж, ржавых труб и машин копошились дети.

При воспоминании о детях Василиса пошла еще быстрее…

Она никогда не жила такой жизнью. Их квартира была в центре Ленинграда, родители преподавали в Консерватории, и в их доме всегда звучала настоящая музыка. В гости часто приходили бывшие ученики, ставшие известными музыкантами.

Василиса росла в атмосфере добра, гармонии и уважения. Премьерные спектакли, поездки с родителями на международные конкурсы – их часто приглашали в жюри – где с ней здоровались такие люди, ради конкурса сменившие свои недосягаемые орбиты.

От всего этого кружилась голова, и хотелось летать там, высоко, вместе с ними.

Кирилл появился в ее жизни случайно. Подвез на своей иномарке до дома в слякотный день. Василиса совсем продрогла в тонких сапожках, ожидая автобуса, и с радостью уселась в машину к незнакомому симпатичному парню с ямочками на щеках.

Кирилл оказался именно таким, каким должен быть настоящий мужчина: решительным, уверенным в своих силах, знающим, что все дела ему по плечу. Василисе было так спокойно и надежно с ним. Он так отличался от мальчиков из Консерватории, которые жили своими звуками музыки, мало что замечая вокруг.

К своим двадцати трем годам Кирилл уже имел собственный бизнес, машину и квартиру. Он жил будущими проектами, постоянно рассказывая о том, что собирается сделать, приобрести, купить. Василисе нравилась его уверенность, увлеченность делом.

Однажды он повез ее на берег Финского залива и сообщил, что скоро здесь будут возводить поселок элитного класса, и он мечтает в нем жить. Только во всех своих мечтах о будущем рядом с собой он видит Василису.

Это было такое своеобразное предложение руки и сердца, и Васька не раздумывая ни минуты, согласилась.

Войдя в провонявший кошками и капустой подъезд, Василиса поднялась на четвертый этаж, не рискуя воспользоваться лифтом. В квартире было темно и тоже пахло капустой.

Васька опустилась на детский стульчик и закрыла лицо руками.

– Мам, ты мне принесла пирожное? – к ней подошел маленький Ваня и пытливо взглянул в глаза.

– Нет, мой хороший, сегодня там пирожных не давали.

– Ну, ты же обещала, я ждал.

– Прости, давай мы с тобой завтра сходим в кафе, и ты выберешь, что захочешь сам? – Василиса прижала мальчика к себе. – А почему ты сидишь в темноте?

– Я смотрел в окно на машинки и ждал тебя.

Только маленький Ваня стойко перенес их падение. Все остальные находились в непроходящем унынии. Старшая Саша, даже не разговаривала несколько месяцев от стресса. Потом объявила всем бойкот, перестала общаться со всеми, включая родственников и друзей.

А Кирилл, потеряв все, стал пить, не обращая внимания на жену и детей. Василиса осталась один на один со всеми проблемами, которые сначала казались ей неразрешимыми. Она не знала, как платить за квартиру, сколько стоят продукты, как приготовить обед, стирать белье. Все это делали за нее многочисленные помощники, а она даже не вникала. Даже трехлетнего Ваню, Василиса не знала, как одеть и чем занять.

Сашка только бросала гневные взгляды в сторону родителей и кричала, что хочет в свою комнату, в свой дом, в свою школу.

И если по – началу уговоры, что все пройдет, все скоро кончится, и они будут жить как раньше, немного успокаивали девочку и саму Василису, то спустя год во все хорошее уже не так верилось.

* * *

– Ничего, сейчас сами пир закатим, напьемся, – бодрым голосом начала Таня.

Но Света видела, как непросто дается подруге ее бравада, как предательски звенит ее растерянный голос.

– Правильно поступил Миша. – Поддержала она подругу. – Что ему тут одному делать? А так маму проведал, порадовал старушку. Он же не думал, что мы так рано вернемся.

– Конечно. Сейчас мы все накроем, и Миша подъедет. Родители тут недалеко живут. Полчаса без пробок.

Но, ни через полчаса, ни через три Михаил домой не приехал. Татьяна, не находя себе места от волнения, даже проехала к свекрови, где выяснила, что любимый сын не появлялся у них последние три недели. Телефон его молчал, не желая откликаться на назойливые звонки.

– Света, с ним что – то случилось. Такого не было никогда. Я всегда знаю: где Миша находится и когда вернется. А он никогда меня не обманывал. Что – то случилось! – плакала Танюшка.

– Милая, ну, мало ли какие у мужчин могут быть дела? Важные переговоры вне работы, телефон разрядился, может, он сюрприз тебе готовит…

– Но он – же сказал, что у мамы? А это уже ложь. А маленькая ложь рождает что?