Чтобы снова не начало рвать, я, как только вышла из машины, напилась колодезной воды, прислонилась к прохладному от тени бетонному кольцу и задремала в неудобной позе. Тихо подкралась мама.
– Диана? С тобой всё в порядке? Пойдём в дом?
– Привет, мама. Я не могу, мне нехорошо, всё время тошнит.
– А, понятно. Всё равно лучше пойди, приляг на постель, здесь рядом муравейник.
Я едва заметно кивнула, а она ушла звать Дилана, чтобы помог мне дойти. Помню, что проснулась я уже на своей старой кровати и тут же ощутила сильный голод. В комнате больше никого не было.
Все, кроме Дилана, сидели на кухне, мама рассказывала какие-то отрывки из своих воспоминаний.
– Извините, мне было нехорошо. – с порога начала я. – Привет, Света. Как тут у вас дела?
– Нормально. – ответила сестра.
– Еда есть? О, мясо! – я уже схватила было кусок, но мама остановила меня.
– Диана, это на завтра. Вообще-то, оно сырое. Садись за стол, я положу тебе нормальной еды.
– Где Дилан?
– Уехал, сказал, что у него какие-то дела с переселенцами из Верхнего Волчка. Тут у нас большие перемены, новым людям надо работать, на что-то жить, они ещё не скоро смогут вернуться домой. Помогаем им всем кланом.
Мама всё говорила и говорила, а я доела трапезу и удалилась. Взяв с собой рюкзак с заранее подготовленными для побега вещами, я пошла к папе на кладбище. Бежать я сегодня не собиралась, но никто не должен рыться в моих вещах.
Сегодня папа молчал. Я рассказала ему о призраке, про то, что всё-таки помирилась с мамой, про Захара и его несчастную любовь ко мне, от которой во что бы то ни стало надо избавиться, про призрака, завтрашний побег и неизбежную жертву. Но папа так и не заговорил со мной. Я не придала особого значения этому молчанию и вскоре вернулась обратно к дому.
На скамейке возле сарайки отдыхал Захар, костыли стояли рядом.
– Твоя мама сказала, куда ты ходишь. – начал первым он.
– К папе. Будь он жив, всё было бы по-другому. Иногда он говорит со мной, сегодня вот молчал…
– А мне не по кому скучать. Разве что только по Василичу, а ведь я даже не знаю, похоронили ли его? И где? Получается, что я могу поговорить только с тобой.
– Мама со Светой тоже очень хорошие. Если что, они всегда придут на помощь. – поспешила приободрить его я.
– Ты ненавидела её, маму?
– Да, было такое. Она и Дилан пытались убить во мне монстра, а я сопротивлялась. В конце концов, я делаю вид, что монстра больше нет, а они – что всё забыли.
– Неужели монстр так страшен? – поинтересовался Захар.
У меня загорелись глаза. Вот он, этот момент, когда нужно показать, кто я на самом деле.
– Ты испугаешься. – ответила я. – Не уверена, что после этого мы останемся друзьями.
– Я не боюсь тебя.
– Ты просто не знаешь, о чём говоришь! – дразнила его я.
– Я видел, как ты обратилась, когда пыталась защитить ту женщину в охотничьей деревне. Прости, что снова затрагиваю эту тему. Да, я плохо вёл себя, но знай, что я буду ждать тебя в любом случае. Я живу, пока я нужен тебе. Если я нужен как друг, то я буду твоим другом, но ты не запретишь мне надеяться на большее.
Я встала, ощущая всплеск гормонов. Чувство, приносящее мне удовольствие. Предвкушение…
– Нравится? – мои пальцы потянулись к его шее, но он отодвинулся к краю скамейки и встал на одну ногу без помощи костылей, потому что те были по другую сторону скамьи.
– Диана, не надо, я знаю, что ты не такая. – уже без былой смелости сказал он.
Я рассмеялась огрубевшим рычащим голосом и приблизилась. Моя левая рука сомкнулась на его шее и рефлексивно сжала её. Увидев страх в глазах Захара, я поняла, что добилась своего, но закончить всё вот так было бы слишком просто. Нога, на которой он стоял, оторвалась от земли. Он уже не мог говорить.
Я продолжала смеяться.
– Такую меня ты хотел? Ну, так делай что-нибудь!
Тут я почувствовала толчок со спины.
– Ты что творишь?! – взревели у меня над ухом.
Руку пришлось разжать и повернуться к тому, кто помешал мне. Дилан.
– Не смей трогать меня! – огрызнулась я.
Он проигнорировал мой вызов и наклонился к хрипящему от удушья Захару, помог ему сесть обратно на скамейку и только тогда посмотрел на меня.
– Твоя морда отвратительна в этом платье. Иди прощайся с матерью и сестрой!
Я было хотела броситься на него, но то был уже не гнев, а обида, тем более что завтра я должна сбежать, а это легче сделать, пока мы с Диланом в деревне. Я быстро вернулась в своё обычное обличие и ответила:
– Я никуда не поеду сегодня.
Он молчал некоторое время, снова повернулся ко мне спиной и обратился к Захару:
– Ты как? Что здесь произошло?
– Я… сам… – пытался что-то ответить парень.
– Посиди минуту, потом я отведу тебя в твою комнату. – затем он снова сказал мне. – Ты ещё здесь?
– Я же сказала, что никуда не поеду!
– Ты чуть не убила человека! А, будущий врач, гордость клана?
– Я себя контролировала.
Он подошёл ко мне ближе, посмотрел презирающим взглядом и влепил хлёсткую пощечину.
– Я сказал: иди прощайся с матерью.
– Можешь ехать, я остаюсь здесь. – не сдавалась я.
Дилан снова отвлекся на Захара, подал ему костыли и помог встать. Я осталась на улице одна. Начинали кусать комары. И осознание совершённой ошибки потихоньку дошло до меня. Я села на скамейку, подтянула колени к себе и закрыла их подолом платья, чтобы насекомые кусали не так сильно, и стала ждать.
И вроде всё было ясно: нужно идти на попятную, попросить прощения, свалить вину на гормоны и так далее, но… Я сама додумалась до этой мысли и вынашивала её несколько дней перед тем, как исполнить. Мне и в голову не могло прийти, что я могу покалечить, а то и убить Захара. Не лучше было бы дать ему время самому разобраться со своими чувствами? Я влезла туда, куда не имела права влезать.
Я сидела, противная сама себе, и ждала, постоянно проверяя время на мобильнике. Дилан появился только через полчаса.
– Идём в машину. – скомандовал он.
Я замотала головой, не поднимая её с прикрытых платьем колен.
– Здесь комары. – я осталась сидеть неподвижно. – Хорошо, мы не поедем, просто поговорим. Диана!
Я, наконец, встала, мы сели в автомобиль.
– Зачем ты это сделала?
– Есть вещи, о которых ты не должен знать.
– Тогда какие есть оправдания твоему поступку?
– Прости.
– Я – прости? Человека несколько месяцев держали в тюрьме, пытали, ему только что отняли часть ноги, он с трудом начал приходить в себя!
В носу защекотало, горло онемело, я поджала губы.
– Чем этот влюбленный мальчишка заслужил такое?
– Ты знаешь, что..?
– По-твоему, я слепой? Зачем ты душила его?
– Это глупо.
– А ты озвучь.
– Хотела, чтобы у него больше не было чувств ко мне.
– Дай силу дураку… – он закрыл глаза и шумно вздохнул. – А ты не пробовала просто не лезть к нему? Он сам решит, что и к кому чувствовать.
Я промолчала.
– Ты в себе-то не можешь победить демона, а уже лезешь убивать чужого. Справься сначала со своим, тем более что тебе скоро предстоит стать матерью.
Я снова не проронила ни слова, только виновато шмыгала носом. Мы просто сидели и молчали. На самом деле я готова была сыграть какую угодно роль, чтобы бдительность Дилана притупилась. Мысли о завтрашнем побеге ни на минуту не покидали мою голову.
К счастью, мама не слышала об инциденте, так как суетилась на кухне под включенный телевизор.
– А, пришли! – сказала она, когда мы появились на кухне. – Да, хотела сказать: я постелила вам на чердаке, там сейчас тепло.
– Но там же грязно? – недоверчиво спросила я.
– А ты поднимись и посмотри, мы со Светой постарались, всё привели в порядок. Будете ужинать?
– Да. – ответил Дилан.
Я же постучалась в комнату, бывшую когда-то нашей со Светой, а ныне Захара. Никто не отозвался, поэтому я вошла. Он лежал на не разложенном диване лицом к спинке.
