— Нет, это не может быть будущим, — Гарри взял кубок с тыквенным соком, чтобы чем-то занять руки, и уставился на собственное искаженное отражение в гладком металле. — Я помню, что там я рос без родителей. И никогда не учился в Хогвартсе… — он внезапно замер, вглядываясь в собственное отражение, а затем выронил кубок и схватился за лоб.

— Что? Что такое? — вскинулась Гермиона.

— У меня ничего нет на лбу? — пальцы судорожно скользили по коже, словно ища что-то. — Ничего?

Рон, не донеся до рта вилку с ломтиком огурца, недоуменно уставился на него, а затем переглянулся с Гермионой.

— Да нет у тебя там ничего… а что, должно быть?

Поттер снова схватил кубок, впившись взглядом в собственное побледневшее отражение, а затем длинно выдохнул и прикрыл глаза. Он мог поклясться, что только что отчетливо видел проступивший на лбу тонкий шрам в виде молнии, исчезнувший, стоило ему посмотреть на себя второй раз.

— Гарри, я настаиваю, чтобы ты… — начала было Гермиона, но в этот момент еда исчезла со столов, оповестив об окончании завтрака. — Ой, мы опоздаем на урок! Бежим!

Бежим…

У Гарри закружилась голова. В памяти яркой вспышкой полыхнул огонь.

— Бежим! — Гермиона, одетая в джинсы, высокие сапоги и кожаную куртку, с собранными высокий хвост волосами и длинной кровоточащей царапиной на скуле, хватает за руку бледную и едва держащуюся на ногах Луну Лавгуд. — Гарри, прикрой нас!

— До антиаппарационного барьера двадцать метров по пустырю! — шипит где-то рядом Рон. — Вы не успеете! Надо переждать!

— Луне нужна помощь! — глаза Гермионы лихорадочно сверкают. — Мы должны добраться до госпиталя!

— Сколько их там? — Рон оборачивается к Гарри.

— Около десятка, — шепчет Поттер, прижимаясь спиной к стене, стараясь не обращать внимания на боль в обожженном плече, — плюс-минус…

— Мы прорвемся, — Гермиона сжимает в руке палочку. — Нам нужно три минуты! Гарри!

— Гарри! — прямо перед глазами не на шутку встревоженное лицо подруги. Каштановые волосы снова растрепаны, на щеке ни следа от пореза. — Ты чего застыл?

Поттер тряхнул головой, прогоняя отголоски страшного видения, и не сказав ни слова, повесил на плечо сумку.

— Ничего. Идем.

***

Урок зельеварения шел своим чередом. Поттер сидел за последней партой, вяло царапая пером пергамент и чувствуя, как извечная сырость, царящая в подземельях, заползает под рубашку, вызывая невольную дрожь.

Рядом что-то сосредоточенно строчила Гермиона, сразу за ней Рон отчаянно пытался не спать, у доски профессор Снейп тихо объяснял новую тему, кажется, что-то о зелье сговорчивости…

Гарри рассеянно записывал за ним, почти не осознавая, что пишет. Его охватила какая-то непонятная прострация, будто он смотрел на себя со стороны, не контролируя реальность.

— Поттер! — низкий голос профессора раздался вдруг прямо над ухом, и Гарри, вздрогнув, резко поднял голову, наткнувшись на пронзительный взгляд черных глаз. — Что вы пишете?

— Я… — Гарри растерянно опустил взгляд на пергамент, но строчки отчего-то расплывались перед глазами. — Я не…

— Вы должны быть внимательнее, — резко сказал Снейп, выдергивая у него из-под руки свиток, и, скомкав его, отшвырнул куда-то, а затем наклонился так, что его лицо оказалось совсем рядом с лицом Гарри. — Внимательнее, Поттер, вы слышите меня?

— Да, сэр, — вконец растерявшись, пробормотал он, не сводя взгляда с бледного лица профессора.

А в следующий миг Снейп выпрямился и быстрым шагом вернулся к доске.

— Что это было? — Гарри недоуменно повернулся к Гермионе.

— Что?

— Снейп. Чего он хотел-то?

— А ты как будто не знаешь, — округлил глаза Рон. — Ему только повод дай придраться! Хорошо хоть баллы не снял…

— Хватит болтать, лучше записывайте рецепт! — сердито осадила их Гермиона.

Рон со вздохом заскрипел пером, а Гарри уставился в спину профессора, палочкой стремительно выводившего на доске список ингредиентов. Что он имел в виду, когда говорил о внимательности? Почему-то Поттера не отпускало чувство, что речь шла не о теме урока. Или у него уже паранойя развивается?

========== Глава 2 ==========

На кладбище холодно. С ночного неба хлещет дождь, откуда-то издалека доносятся глухие раскаты грома, предупреждая о скорой грозе, но Гарри не обращает на них внимания.

Он почти не чувствует, как ледяная вода течет за воротник куртки, не ощущает пробирающегося под кожу холода. Он смотрит на мраморный памятник у своих ног, белеющий в чернильной тьме, и не двигается, лишь изредка смаргивая капли дождя с ресниц.

Мертвенно-белая вспышка молнии на миг высвечивает выбитые на надгробии буквы, складывающиеся в имя его лучшего друга, которого он не спас.

— Гарри, — рука Гермионы ложится на его плечо, но он по-прежнему стоит неподвижно, глядя на могилу.

— Я ничего не чувствую, — собственный хриплый голос кажется чужим. — Вообще.

— Это шок. Такое бывает от сильной боли, это пройдет.

— Я мог спасти его, — каждое слово дается огромным трудом. — Если бы согласился на их условия… но я не смог. Меня будто парализовало, а затем появился какой-то человек…

— Не надо, Гарри, не вспоминай об этом! — Гермиона резко разворачивает его к себе. На ее щеках слезы смешиваются с дождем. — Главное, что тебе удалось выбраться живым и вытащить Невилла! А теперь нам нужно идти, пока нас никто не заметил! Здесь оставаться опасно!

В небе прямо над их головами раздался оглушительный раскат грома.

***

Поттер проснулся в холодном поту.

Сердце колотилось как бешеное, перед глазами все еще стояла могильная плита с именем Рона и красные, воспаленные глаза Гермионы.

Безумие какое-то. Он сжал руки в кулаки, чтобы унять дрожь, и несколько секунд глубоко и медленно дышал, успокаивая пульс.

Может, Гермиона права, и стоит написать обо всем родителям? Хотя нет, в письме такое сообщать уж точно нельзя. Поговорить с Дамблдором? Возможно, это действительно какое-то проклятие или болезнь… В любом случае, с этим нужно что-то делать. Он устал постоянно терять близких, пусть и в видениях. Порой ему казалось, что боль, испытываемая им во сне, гораздо более реальна, чем весь окружающий мир.

Гарри решительно отдернул полог и невольно улыбнулся, наткнувшись взглядом на храпящего в своей кровати Рона.

Какое счастье, что весь этот кошмар существует лишь в его дурном воображении. По-крайней мере, в реальности его близким ничего не грозит.

***

— Гарри, ты что, спишь? — укоризненный голос Гермионы вырвал его из сладкой полудремы.

— Вовсе нет, — Поттер, и правда почти уснувший за столом в библиотеке, со стоном выпрямился, разминая шею и уныло косясь на свиток с едва начатым эссе. — Я просто задумался.

— Вижу я, как ты задумался, еще чуть-чуть и носом в чернильницу бы упал, — проворчала подруга, с негромким стуком опуская на стол толстую книгу. — Опять кошмары ночью спать не давали?

— Я не хочу об этом говорить.

— Зато я хочу, — Гермиона раскрыла книгу на заложенной странице. — Я кое-что нашла!

— Что? — оживился Гарри.

— Здесь написано, что подобные видения могут быть отражениями параллельной реальности. Из-за множественности миров и соприкосновения их материй в отдельных временных промежутках в редких случаях возможны проникновения энергетических волн из одной реальности в другую, которые в свою очередь способны улавливать индивидуумы с повышенным уровнем чувствительности к их восприятию, и…

— Гермиона, — Поттер помахал рукой у нее перед глазами, — я не понял ни слова из того, что ты сейчас прочитала, поэтому просто скажи мне, это лечится?

— Гарри, ты безнадежен, — она вздохнула. — Но — да, ты можешь избавиться от своих видений. Здесь есть формула…

Внезапно в ушах зашумело. Перед глазами поплыли темные пятна, а затем в мозгу зазвучал низкий, холодный голос:

— Вы должны быть внимательнее, Поттер. Внимательнее, слышите?

И тут же, как отголосок ночных кошмаров, звенящий от напряжения голос подруги: