И к этим вопросам Мотя собиралась подходить очень серьезно и ответственно. Не как ее мамаша с папашей, сделали ребенка и свалили налево… каз-злы! Сталина на них нет, как говаривала бабушка!

А у нее вот есть зеркало и кот… или кошка?

Черт его знает…

Да, зверя ей точно не хватало… сейчас – точно.

Мотя шла не просто с работы, она получила полный и окончательный расчет. Ей удалось устроиться в небольшую юридическую конторку на должность: «подай-принеси-отксерь-напечатай», которая в трудовой книжке значилась как младший специалист кадрового отдела, ну а по-простому – девочка на побегушках у всей конторы. Крутиться приходилось весь день, но Мотя не возражала. Параллельно она подрабатывала разносом и расклейкой рекламы, еще принимала на свой телефон звонки из одной псевдофирмочки… Денег хватало даже без бабушкиной пенсии, хотя контора была основным источником дохода.

Увы…

Источник пересох резко, но вполне ожидаемо. А нечего было ее за зад хватать да еще шептать: «Тебе будет хорошо со мной, лапочка!» Ну носит она по летнему времени джинсы и майку с разрезами. А вы помотайтесь по городу, когда в тени плюс тридцать пять! Или рюкзак потаскайте со всяким барахлом… в офисном костюме – самый смак! И на шпильках – тоже!

Матильде было и невдомек, что сильная и гибкая фигурка под потертыми штанами выглядит намного сексуальнее, чем прилизанные прелести офисных работниц. Вот директора и потянуло на клубничку.

В настоящее время он думал, как объяснить супруге фонарь под глазом, а Мотя, уволенная с выходным пособием (пытались – без, но она пригрозила, что пойдет к супруге директора и все ей выскажет, терять-то нечего), топала домой.

Ровно до дома с котенком.

А, ладно! Прорвемся, блохастый…

И девушка решительно завернула к зоомагазину.

За прилавком стояла соседка по дому, тетя Инна, которую Мотя знала вот уже лет восемнадцать – сколько сама жила. Ладно, почти восемнадцать, будет через два месяца, но все же! К ней Матильда и обратилась, предъявив блохастого Беспризорника, сокращенно – Бесика.

Теть Инна заахала, заохала, сказала, что идея неплохая, если скотинку пригреть, хоть будет кому дома встретить, и озаботилась всем остальным.

Мигом обнаружилось, что это кошечка-девочка, так что Бес разросся до Беси.

Что котенка надо бы прививать и прокапать от блох, но это ты делать погоди. Есть такие группы, которые помогают беспризорным животным, вот адресок, телефон, спишись с ними. Я им тоже свистну, у них обычно ветеринары свои… ты хоть знаешь, во сколько обходятся эти зооосмотры? Примерно как техосмотр некоторых машин. Или у тебя деньги лишние?

Деньги были не лишними.

Мотя поблагодарила и получила в нагрузку треснутый лоток («Хозяин сказал выкинуть, а я вот и припрятала»), драные пакеты с наполнителем для лотка и кормом и даже пару надколотых керамических мисочек, шампунь (протекший) и коврик для зверя. Все это было из разряда «на тебе, убоже, что мне негоже», но Матильда искренне поблагодарила. Цену на новое добро она в витрине уже видела. И даже подсчитала, сколько это получится…

Дорого.

Доброта всегда обходится дорого.

Дома Мотя вымыла Бесю с шампунем и попробовала накормить молочком. Кошечка неумело, но отважно лакала из тарелки, перемазавшись по самые уши, забавно возилась, а когда наступил вечер, решительно забралась к Матильде на кровать.

Мотя попробовала ссадить ее на коврик, но тут раздался такой жалобный писк, что сердце девушки дрогнуло, и котейка заняла место рядом с подушкой.

Девушка погладила кошечку, та замурлыкала и перевернулась на спинку, раскрывая в стороны лапки и доверчиво подставляя брюшко, поросшее пока еще негустой, но пушистой шерсткой.

И только тут Мотя вспомнила про свою находку.

Зеркало же!

Черт побери!

Мотя принесла сумку и вытряхнула все содержимое прямо на пол рядом с кроватью. Так… что тут у нас?

Квитанция за квартплату, конверт с расчетом, черновик контрольной, выкинуть, зачетка, список покупок, еще один список…

Ага!

Зеркало удобно легло в руку.

Небольшое, круглой формы, с удобной ручкой и даже колечком… кажется, нечто подобное носили на своем поясе знатные дамы невесть когда… Историю костюма Мотя знала плохо. Но если это так – зеркалу лет триста, не меньше.

Брр…

Мотя повертела его в руках.

Красивое, чеканное, видно, что не ширпотреб, которым сейчас полны все магазины, вплоть до антикварных, на обратной стороне зеркала гравировка – лань застыла в прыжке. Красивая зверушка, но уж больно безобидная. Рысь бы изобразили, что ли?

Себя Мотя к ланям не относила ни с какой стороны, но зеркало нравилось. Нравилась его уютная тяжесть в руке, нравился золотистый цвет стекла, нравилось свое отражение в глубине…

Дорогое? Да, возможно.

Продать? Что она, дура, что ли?

Да, вопрос стоит именно так. Только дура пойдет в антикварный магазин продавать вещь, цены которой не знает. В лучшем случае ее облапошат в три секунды. В худшем же…

Либо ограбят, либо обворуют, это уж как повезет, но зеркала у нее не будет. А может, еще и здоровья, денег и жизни.

Вдруг повезет наткнуться на честного антиквара? Фантастику Мотя откровенно не любила и в повседневную жизнь тянуть не собиралась.

Оставим зеркало у себя. Пусть талисманом будет…

Матильда провела пальцем по оправе.

Ой!

Черт побери!

На пальце набухла капля крови, и Матильда поскорее сунула его в рот. Видимо, где-то в оправе трещина или скол… бывает. Надо залить фурацилиновым спиртом и им же протереть зеркало. Небось, на нем бактерий, как, как… много!

Это девушка и сделала. А потом с чистой совестью отправилась спать, сунув зеркало под подушку. И уже не чувствовала, как хитрющая Беся закинула на эту подушку сначала одну лапку, потом вторую, а потом и все четыре. И перебралась сама, свернувшись калачиком на голове у хозяйки.

А что?

Так теплее. И безопаснее. А она – кошечка маленькая, ее каждый обидеть может… мур-р-р-р-р…

Мария-Элена Домбрийская

Карету подали к восьми утра.

До этого времени Мария-Элена уже успела сходить на молитву, получить причащение у служителя – единственного мужчины, который допускался в обитель, – позавтракать (овсянка на воде, кусочек хлеба с крохотным кусочком сыра и вода), собрать вещи и даже побеседовать с матушкой-настоятельницей, которая вручила ей клетку с двумя голубями – серым и белым.

– Я буду ждать вестей от тебя, дитя мое.

– Я обязательно напишу, матушка. Благословите меня.

– Да пребудет над тобой воля Его и доброта Ее. Иди с миром, дитя мое.

Малена осенила себя святым ключом и привычно опустила глаза.

– Аэссе.

Мамины платья она надеть так и не решилась, покидая монастырь в грубой одежде из серого сукна. Единственное отличие – под одеждой покоилось мамино зеркало. И прикосновение кожи к теплому металлу оправы как-то успокаивало. Словно мама была рядом.

Словно рядом был хоть кто-то… как же страшно!

Отец небесный, будь милосерден. Мать-заступница, смилуйся…

Карета ждала за воротами. Роскошная, отделанная золотом, вся в узорах и завитках, с гербом Домбрийских на дверце – ланью в прыжке. И на минуту герцогесса почувствовала себя такой же ланью. Загнанной, испуганной, которой не уйти от охотника.

– Ваше сиятельство, – поклонился ей молодой мужчина в цветах Домбрийских, – позвольте представиться. Дорак Сетон, начальник вашей охраны.

Малена кивнула, не поднимая головы.

– Благодарю вас, господин…

– Прошу вас пожаловать в карету. Мой отряд будет сопровождать вас домой, в Донэр. В карете вас уже ждет горячий завтрак и теплый плащ, а если вы что-то пожелаете, обращайтесь ко мне. Я сделаю все, что в моих силах, ради вашего удобства.

– Благодарю вас, господин.

Второй раз получилось увереннее. И глаза поднять тоже получилось, словно кто-то толкнул под руку.