Только никак не могла забыть сон с поцелуем.

Спустя несколько дней я стала свидетелем сцены, которая мне не понравилась. Это был солнечный сентябрьский день, и я возвращалась из школы после факультатива по физике, на который меня в добровольно-принудительном порядке записала классная. В тот день не работал лифт, поэтому я, по привычке засунув в уши наушники, поднималась пешком. И для меня огромной неожиданностью стало увидеть в пролете между этажами Даньку и его рыжую пассию.

Она стояла, прижавшись к стене, и обнимала его за спину, а он гладил ее по волосам и целовал. Я обалдела от увиденного настолько, что просто остановилась и уставилась на них, а потом нервно захихикала. Вернее, мне казалось, что я хихикаю, а на самом деле я ржала как конь, сбежавший из конюшни. Только что пальцем по глупости не показывала. Хотя на душе было скверно.

Клоун и Шляпа тотчас прервали свое увлекательное занятие и резко обернулись в мою сторону. Маргарита покраснела даже и выглядела растерянной, зато лицо Даньки стало каким-то злым.

Что надо? – рявкнул он, весьма раздосадованный тем, что я прервала поцелуй.

Вообще-то я домой иду, ответила я, улыбаясь так, что заболели щеки.

Вот и иди дальше, он одарил меня тяжелым, каким-то новым взглядом.

Не груби, а то родителям расскажу!

Это твоя сестра? – спросила вдруг Шляпа.

Ага, брат – так и хотелось сказать мне.

Соседка, нетерпеливо отмахнулся Данька. – Слушай, мелкая, иди дальше.

Это заявление меня очень возмутило, ибо рост мой к пятнадцати годам был не так высок, как бы мне хотелось.

Какая я тебе мелкая?! Совсем, что ли, на такой высоте мысли не функционируют?

Просто иди дальше, в тоне Клоуна не было ничего доброго, и я, напоследок показав язык (я умею дотрагиваться до кончика носа, между прочим!), пошла в квартиру.

Что за соседка? услышала я, прежде чем закрыла входную дверь. И стало даже как-то обидно – он столько лет мне надоедал, а потом даже не рассказал обо мне новым друзьям и подружке! Что за скотство?

Я сбросила с плеч тяжелый рюкзак, разулась и поймала свой взгляд в круглом зеркале в прихожей. Лицо почему-то горело, будто я увидела не простой поцелуй, а что-то куда более интимное. Я похлопала себя по щекам – в отличие от Даньки у меня они никуда не исчезли и порядком раздражали.

Это твоя сестра? мастерски, как мне показалось, передразнила я рыжую тонким голоском.

Соседка, промычала я уже басом, а после заключила вслух: Идиоты.

Потом я уставилась в свое отражение. Чем я хуже Шляпы?

Окей, у меня невысокий рост, зато мама говорит, что я хрупкая и миниатюрная. А еще у меня светлая кожа, тонкие вены под ней и темные кудряшки – не мелкие, а крупные. Непослушные. Вздернутый аккуратный нос. Пухлые губы – как говорится, бантиком. Зеленые, с кофейными крапинками, глаза. Чуть изогнутые брови – их я в себе люблю больше всего. И дурацкие щеки.

Красавица? Не знаю. Но не хуже, чем Шляпа.

И я улыбнулась своему отражению.

Только злость никуда не прошла.

Глава 11. Первая измена

Говорят, что девочки взрослеют быстрее, чем мальчишки, но в нашем случае было иначе. Быстрее повзрослел он. И стал другим, почти позабыв про меня – глупую на тот момент девчонку, больше всего на свете интересовавшуюся компьютерными играми, роликами и театралками, которую Даня, кстати говоря, бросил – играть в школьном театре было не круто. Теперь мы не проводили вечера дома вместе и не гуляли – теперь Матвеев тусовался с новыми друзьями, что очень тревожило его маму. Оценки у него снизились, что дало мне повод позлорадствовать, но если раньше Данька хотел быть одним из лучших, то теперь, мне казалось, ему было плевать: все его мысли наверняка крутились вокруг Шляпы рыжеволосой тоненькой девочки с задорными синими глазищами.

Она была обманчиво хрупкой, симпатичной, имела звонкий голос и привычку прикрывать ротик ладошкой при смехе. Многие считали ее очень милой и женственной. А я же смотрела на нее с подозрением весь наш девятый класс.

Когда наши мамы собирались, чтобы попить чай у нас в квартире, я слышала, как тетя Таня жалуется:

Я его просто не узнаю, Ева! Он словно стал совсем другим мальчиком – замкнутым, раздраженным. Успеваемость снизилась, вечно пропадает или в Интернете, или на улице со своей этой компанией, или с девочкой – помнишь, я тебе рассказывала про Маргариту? Она мне так не нравится – вроде бы милая, глазки в пол, но вот что-то с ней не так.

Да брось ты, Тань, отвечала мама. – Это переходный возраст. Он стал чувствовать себя взрослым. Да и первая любовь в его возрасте – это нормально. К тому же он мальчишка видный – как вымахал-то за лето. Естественно, что к нему начнут липнуть девчонки, вспомни себя в пятнадцать.

У Дашки переходный возраст не так проходит, не соглашалась тетя Таня. – Осталась точно такой же, какой была год назад! А взять Даньку год назад и сейчас – разница в поведении очевидна. Да и в оценках…

Еще через какое-то время, когда Клоуна впервые засекли не совсем трезвым после чьего-то дня рождения, и в квартире Матвеевых разгорелся скандал, я слышала, как расстроенная тетя Таня сказала маме: «Тебе так повезло, что у тебя дочка!»

Постепенно отношения между Даней и родителями сгладились, да и я стала привыкать к его новому облику, но ужасно скучала по тому мелкому пакостнику, который методично действовал мне нервы с младшей группы детского сада. И… возможно, он все-таки нравился мне, но я старалась не думать об этом – всячески забивала время, чтобы глупые мысли не лезли в мою кудрявую голову. А еще Даня точно вызывал во мне раздражение. И тогда я думала, что ненавижу его.

В этом году он впервые не присутствовал на моем дне рождения, который раньше всячески портил то шуточками, то пластиковыми мухами в моей тарелке, то искусственной рвотой в красивой коробке, на которой написано «Конфеты». В этот раз Даня быстро поздравил меня в школе, сунув в руки подарок, и убежал: поехал на выступление какого-то знаменитого рэп-исполнителя. А я пошла с подружками на квест, а потом – в кафе.

Зимой произошел еще один дурацкий инцидент.

Я забежала к Матвеевым, чтобы передать какие-то специи от своей мамы Даниной маме, и она пригласила меня попробовать только что состряпанный ею черничный пирог. Мы сидели на кухне, когда в квартиру зашли с мороза Данька и его клуша в шапке с бирюзовыми помпончиками – это считалось модным, но меня почему-то смешило. Они поздоровались с тетей Таней и исчезли в Данькиной комнате. Я решила забежать к ним – попросить у Дани тетрадь по физике, но вовремя остановилась около его приоткрытой двери услышала их голоса.

Что она у вас делает? спрашивала Шляпа недовольно.

Я же говорил, что соседка, заходит иногда, отмахнулся Клоун, и я нахмурилась.

Ты слишком много о ней говоришь, и она часто бывает у вас дома… Мне это не нравится, Дан.

Ты мне тоже не нравишься, коза остроносая. И не Дан, а Даня. Но я, разумеется, промолчала.

Ты ревнуешь? усмехнулся он. И я почему-то представила, как Клоун сейчас обнимает свою рыжую пассию. Стало противно.

Ревную, с вызовом отвечала Маргарита. – Эта девчонка все время около тебя ошивается.

Мы в одном классе учимся вообще-то. Да и знаем друг друга тысячу лет.

Все равно. Она мне не нравится, стояла на своем девушка.

Марго, она мне как младшая сестренка, отозвался Даня.

У вас разница – несколько месяцев, фактически озвучила мои мысли Маргарита.

Перестань, в голосе Даньки послышалось раздражение. – Я же сказал она мне как младшая сестра. Сводная, почему-то хмыкнул он.

Я даже оскорбилась. А ты мне как никто. Просто никто.

Не общайся с ней, попросила Шляпа.

Я буду общаться с теми, с кем хочу общаться, вдруг рассерженно сказал Клоун. – Не ставь ультиматумы.

Но она меня раздражает!

Ой, можно подумать, я от восторга несусь в звездную высь, увидев тебя.

А меня раздражаешь ты, ухмыльнулся Матвеев.