Столько времени прошло… А ведь я был неплохим мечником, меня учил Лютер, воин Школы Мечей. Конечно, такого совершенства боя, каким владел он, мне было не достичь, но кое-что необычное я умел.

Печально, что мы стали врагами. Вообще мне не нравилось, что внезапно из ниоткуда появилось столько рыцарских орденов. Наверное, орден – прекрасное место для воина Школы Мечей, но эти могущественные организации грозили серьезно нарушить равновесие в мире. У Гильдии магов, раньше контролировавшей всю власть в Катароне, появился достойный соперник. Все нарастающее напряжение между воинами и магами в ближайшем будущем могло привести к расколу страны. А сейчас, учитывая нарастающую мощь Хранителя Полуночи, это совсем некстати.

Лютер всегда был одержим фанатичным желанием совершать великие на его взгляд поступки во имя Света. Неудивительно, что мое решение стать некромантом он воспринял как предательство и глубокое личное оскорбление. Такой человек не мог простить близкого друга, пошедшего наперекор его учению, против всех убеждений, которые сам Лютер считал священными. Наверное, за непреклонность собственных убеждений и яростное стремление служить Свету он и получил в Школе Мечей титул Фанатик. Сам Лютер его ненавидел, считая, что такой титул ему дали несправедливо. Он ожидал чего-нибудь типа Светозарный или Светоносный. Но титулы в Школе Мечей заслуживают годами, они, в первую очередь, коллективное мнение воинов о конкретном человеке. И в том, что Лютеру лучше всего подходит титул Фанатик, я был согласен с ними, хотя никогда не признавался в этом другу.

Размышляя и перелистывая книги, я не замечал течения времени, поэтому, поднявшись в гостиную, даже удивился, обнаружив, что наступил вечер. Сая все не возвращалась, и это вызывало беспокойство. В доме она под моей защитой, но снаружи с ней может случиться что угодно, и я ничем не могу помочь. Я похолодел, представив, что Сая может и не вернуться вовсе.

Я постарался избавиться от страшных мыслей, но время шло, а Саи все не было. Невольно в мою душу закралось сомнение, правильно ли я поступаю, доверяя ей. Я для нее совершенно чужой человек, о котором не любили вспоминать ее родители. Некромант, вернувшийся непонятно зачем из Темной Цитадели. Может, прямо сейчас она доносит на меня знакомым рыцарям или магам. Я ужаснулся кощунственным мыслям и поспешил прогнать их прочь. Сая не дала никакого повода усомниться в себе и ее отсутствие не должно вызывать у меня подозрений. Но навязчивая мысль, раз возникнув, уже не желала покидать мое сознание.

Сая может наделать глупостей просто от страха. Она неплохо справлялась со страхом раньше, но недавно я сам стал свидетелем ее срыва. А скорее всего, и причиной. Может ли она пренебречь своим обещанием и сдать меня страже? Нет, быть того не может. За меня ведь поручился Лафик, а ему Сая доверяет.

Я стал нервничать и злился на себя за собственную подозрительность. Сая сказала, что идет за покупками, но кто торгует так поздно? Где она ходит? Невольно вспомнилось, что она продает драгоценности матери ради пропитания. Я сразу не подумал об этом, но разве есть женщины, равнодушные к дорогим украшениям? Вряд ли она отдает их без сожаления. А тут подвернулась такая возможность заработать – некромант, которого счастлив будет выкупить и казнить по крайней мере один из рыцарей.

Я раздраженно мерил шагами гостиную. И когда в замочной скважине наконец послышался скрип, и в открытую дверь вошла Сая, я даже облегчения не испытал.

– Где ты была?

Девочка, до этого спокойно расшнуровывающая сапожки, с удивлением уставилась на меня.

– Сая, будь добра, ответь мне.

Удивление в ее глазах сменялось гневом. Но почему-то даже это меня не остановило.

– Это тебя не касается, – произнесла она, всем своим тоном давая понять, что мне следует замолчать.

– Нет, Сая, – почему-то я злился все больше, – Пожалуйста, ответь мне, где ты была так долго.

– Почему ты спрашиваешь? Ты мне не доверяешь?

– Доверяю, конечно.

– А если доверяешь, тогда к чему этот допрос?

– Почему ты просто не скажешь, где была?

– Потому, что это не твое дело! Я хозяйка в этом доме, а не твоя служанка. А ты – мой гость, а не повелитель. Так что относись ко мне с уважением!

Сая ушла на кухню, громко хлопнув дверью. Послышался звон разбитой посуды и гневные проклятия. Мне стало очень стыдно. Не понимаю, почему я так сорвался? Я всегда хорошо контролировал свои эмоции… Что за беспочвенная подозрительность к человеку, который, не зная меня, тем не менее, согласился мне помочь?

Надо бы извиниться перед Саей… но я не решился войти к ней. Вместо этого поплелся в свою комнату, проклиная себя за несдержанность. Уже в который раз я оказываюсь виноватым перед ней и вынужден просить прощения. Похоже, это становится привычкой.

Я лег на кровать, пытаясь заставить себя заснуть. Разумеется, заснуть не получалось. Я не мог понять, почему стал так сильно подвержен эмоциям. Бесстрастие – второе я некроманта. Но после встречи с Саей от него не осталось и следа.

Я ворочался еще долго, но заснуть не мог. Почему-то внимательно прислушивался к происходящему вверху, пытаясь понять, что делает Сая. Мысли об одинокой девочке и о собственной непредсказуемости не покидали меня. Я мог сколько угодно обманывать себя, придумывать оправдания своим внезапным вспышкам, но отрицать очевидное уже не имело смысла – я был влюблен в Саю.

Когда утром некромант поднялся в гостиную, Сая не сказала ни слова. Она молча налила чай себе и ему и с надменным выражением лица уселась завтракать. Она делала вид, будто не замечает присутствия некроманта, но от нее не укрылось, что тот провел бессонную ночь.

Некромант видел показное недовольство Саи и от ее высокомерия ощущал все большую неловкость. Он понимал, что напряженное молчание все только испортит.

– Сая, – некромант с трудом подавил дрожь в голосе, – Прости меня за вчерашнее.

Девочка не подняла взгляд. Она хотела выглядеть сильной, хотела решительно встретиться с ним глазами, улыбнуться и сказать, что ничего страшного не произошло, она понимает его тревогу и вовсе не злится. Но ведь это не так… И скрыть свою душу за неприступной стеной, как она всегда делала, оставшись одна, без родителей, она от него почему-то не может.

– Я не имел права сомневаться в тебе. Не понимаю, что на меня нашло. Ты замечательный, добрый человек, и я очень тебе обязан. Прости меня, Сая.

Ну вот, она снова готова разрыдаться. Ну почему именно с ним, красивым, таинственным некромантом, она не может быть такой, какой хочет казаться?

– Ты даже представить себе не можешь, как сильно меня обидел, – едва слышно прошептала она и подняла полные слез глаза.

– Сая, милая, прости, я, правда, не хотел…

– Мне казалось, мы действительно доверяем друг другу. Я стараюсь тебе помочь… За что ты так, я не понимаю…

Она зарыдала, громко, обиженно, как самый настоящий ребенок. Некромант подошел и осторожно обнял ее. Она вцепилась кулачками в его рубаху, уткнулась лицом в его грудь, продолжая всхлипывать.

– Ну не плачь, девочка моя. Я обещаю, больше никогда не обижу тебя своим недоверием и не посмею в тебе усомниться.

Он мгновение колебался, затем ласково поцеловал ее в кудрявую головку.

Рыдания тут же утихли. Сая подняла блестящие от слез глаза и взглянула на некроманта.

– Я люблю тебя, – тихо сказала она.

Не то, чтобы для меня это было совсем неожиданным, но я растерялся, а она смотрела мне прямо в глаза, ожидая услышать то же в ответ.

Я же действительно люблю ее и должен признаться ей, ведь она хочет это услышать. Ни к кому раньше я не испытывал таких сильных чувств и не верил историям, где любовь граничила с безумием.

Но любящие, полные надежды глаза, устремленные на меня, принадлежали ребенку. И я не знал, как поступить.

Я отстранился и заговорил снисходительно-поучительным тоном, каким, по моему мнению, говорят родители с непонятливыми детьми: