Галине было жаль этих хороших людей, ведь теперь они остались одни, и их единственный сын совсем про них забыл.

Относились Сиваковы к Галине хорошо, не единого плохого слова она не услышала от них в свой адрес. Наоборот, старики всегда её защищали перед людьми, когда кто-то хотел её очернить или осудить.

Александр Борисович работал в колхозе шофером, но собирался уходить на отдых, годы были уже не молодыми, и он давно был на пенсии. Работал из-за внука, хотел помочь ему, ведь видел и знал, что Галина одна, а в селе женщине одной тяжело. Вот и старался из последних сил, вел свое хозяйство и все еще выходил на работу, зарабатывая внуку на жизнь.

Вероника Олеговна уже несколько лет была на заслуженном отдыхе, вела свое хозяйство и капалась в огороде. Одна радость была для стариков – их внук Коля. Этим они и жили, а еще верили и надеялись, что приедет их непутевый сын, вспомнит про своих старых родителей и все у них наладится. Но Юра не ехал…

Галя пришла на работу и приняла свою смену. Ребятишки уже пообедали и готовились спать. Она уложила их по кроватям, прошлась вдоль рядков маленьких одинаковых постелей, всем пожелала спокойного сна и вышла из комнаты, оставив дверь слегка приоткрытой.

Нянечка убирала помытую посуду в шкаф, слегка громыхая тарелками. А Сивакова стала у окошка, прислонилась к стене и задумалась. Она вдруг вспомнила бывшего мужа, и обида вновь овладела её сердцем. «Почему так всё вышло? Почему предал и даже прощения не попросил? Почему к сыну не приезжает? Ведь Колька ни в чём не виноват. А слова сына вновь и вновь всплывали в ее памяти: «Мама, мы что, плохие? Почему к нам папа не едет?» На душе стало совсем тоскливо.

По небу поползли черные грозовые тучи. Погода враз испортилась, а кругом все мгновенно нахмурилось и потемнело. За окном поднялся ветер, зашелестела листва на деревьях, а где-то вдалеке громыхнул гром.

Галина вспомнила про Колю и заволновалась, очень боялась, что застанет гроза мальчика на улице. Она тут же прошла к телефону, быстро набрала номер родителей, услышала голос матери и тихо спросила:

– Мам, Коля у вас?

– У нас, у нас! Не волнуйся, – успокоила её Нина Ивановна.

– Слава Богу! – вздохнула она с облегчением. – А-то гроза надвигается… Вы не отпускайте его никуда. Я за ним сама вечером зайду, хорошо?

– Хорошо, – согласилась мать.

– Тогда до вечера.

– Работай не волнуйся, – отозвалась в телефоне женщина и связь прервалась.

Галя положила трубку на аппарат, легонько вздохнула и медленно присела на стул.

Подошла нянечка, она уже убралась в игровой комнате и, вытирая руки полотенцем, тихо спросила:

– Можно, я до дома добегу? Цыплят надо с улицы в сарай загнать. Боюсь, посечет дождем. Только вывелись.

– Конечно, беги! – согласилась с ней Сивакова, и Вера быстро пошла к выходу, на ходу снимая с себя белый халат.

Пахомова скрылась за дверью, а Галина встала со стула и пошла смотреть детей. Где-то совсем рядом сверкнула яркая молния, следом, прямо над садиком, сильно громыхнул гром. А в спальне от испуга громко закричали дети. Воспитатель вошла в комнату и стала успокаивать ребятишек:

– Тихо! Вы что, никогда грозы не видели? – ласково говорила она, укладывая деток по кроватям.

– Галина Михайловна, – послышался голос Кати Митрошиной, – не уходите от нас, нам очень страшно.

– Хорошо, я никуда не уйду. А вы ложитесь и спите.

На какое-то время наступила тишина. Дети пытались лежать тихо, но молния вновь сверкнула, а следом вновь сильно громыхнуло, и со всех сторон снова послышались крики и визги.

– Так! Тихо! Никакой молнии мы не боимся! Это она нас боится! – стала успокаивать их Галина. – Давайте я вам сказку почитаю, – тише предложила она.

– Давайте! – разом подхватили дети, напуганные резкой переменой в погоде.

Галина Михайловна взяла в руки книгу и стала читать сказку:

– Жили-были старик и старуха…

За окном пошел сильный дождь. Застучали крупные капли по подоконникам. Зашумела листва на деревьях. На улице всё разом стихло, и только ливень лил стеной, не переставая.

Сивакова читала сказку, а сама изредка посматривала то на детей, то за окно. Понемногу дождик стал утихать. Уже громыхало где-то далеко за селом. Дети почти все спали, и только Лиза Савина все еще никак не могла уснуть.

Галя тихонько встала, подошла к ней, склонилась и тихо шепнула:

– Спи, гроза и гром тоже спать пошли. Слышишь, как они уже устало громыхают?

– Да, – тихо шепнула девочка в ответ.

– Спи, не бойся, я рядом буду.

А сама накрыла её одеяльцем, дождалась, когда Лиза уснет, и тихонько отошла от кровати. Она осмотрела ребятишек счастливым взглядом, улыбнулась, радуясь за них, и тихонько вышла из комнаты.

Девушка сразу прошла и присела к столу, взяла в руки журнал и стала делать записи о проведенной работе.

С крыш ручьями бежала вода, по дорогам и тропинкам во всю журчали ручьи, а вокруг все еще было темно и мрачно.

Постепенно дождик стал утихать. Всё тише доносились раскаты грома, реже стучали капли по подоконникам, и вскоре совсем все стихло. Грозовые тучи медленно разошлись в разные стороны, и на небе вновь появилось яркое весеннее солнце.

Комната вновь наполнилась светом, и все вокруг повеселело и ожило.

Где-то рядом, под самым окном, засвистел соловей, словно первым хотел оповестить всех, о прекращении набежавшей стихии. Следом послышались людские голоса, а в дверном проёме появилась Вера.

Молодая женщина проворно вошла в комнату и шепотом сказала:

– Как громыхнуло где-то надо мной, думала: помру от страху!

– Успела цыплят спасти? – с улыбкой на лице спросила её воспитатель.

– Кое-как половила, но всё же подмокли здорово, – махнула та рукой и присела на стул. Она вытирала лицо подолом халата, а сама улыбалась счастливой улыбкой.

– Там такие ручьи! – вновь поведала нянечка. – По колено! Иду вся мокрая, в тапочках вода, одежда вся промокла. А над головой гремит так, что уши закладывает! А сердечко в пятках где-то трепыхается! – засмеялась над собой Пахомова. – И смех и грех!

Один за другим стали просыпаться дети и выходить из комнаты. Галина Михайловна быстро одевала их и усаживала за стол. Она давала им пластилин, увлекая ребятишек лепить незатейливые поделки. Некоторых детишек пришлось будить, так как пришло время полдника, и надо было всех вести на прогулку.

Мальчишки и девчонки собрались за своими столиками, быстро управились с компотом и булочкой, и Сивакова повела всех на улицу.

Под лучами яркого майского солнца асфальтированные дорожки быстро обсыхали, с деревьев все еще капали капли дождя, а кругом были видны лужи, в которые дети так и норовили наступить своими ножками.

Воспитатель провела ребятишек на крытую веранду и стала с ними играть в разные игры, чтобы отвлечь их от воды. Детишки весело хлопали в ладоши, и все повторяли за своей любимой Галиной Михайловной.

Неожиданно на тропинке появилась заведующая. Слегка полноватая женщина, среднего роста, с пышной прической на голове. Волосы светло русые, накрученные, да к тому же начесаны, и от этого голова выглядела слишком большой и пышной. В нарядном летнем платье красно-белых тонов, в туфлях на высоких каблуках, живая и энергичная, для своего возраста, а ей недавно исполнилось пятьдесят пять, она уверенной походкой шла от двери к калитке, намереваясь уйти из садика.

Увидев Сивакову, свернула с тропинки и пошла к ней, намереваясь что-то с ней обсудить. Но тут неожиданно поскользнулась, громко вскрикнула, с трудом удержалась на ногах, но её каблук сразу пришёл в негодность. Федорова чуть не выругалась, разглядывая свою туфлю, прихрамывая подошла к веранде и с досадой сказала:

– Ну, и как я теперь пойду на таком каблуке?

– Может, тогда не надо никуда ходить? – тут же отозвалась Галя, поглядывая то на заведующую, то на её каблук.

– Нет надо, Галина Михайловна! – проговорила та. – Уже третью неделю несу размеры нашей новой изгороди и никак не донесу!