Путешественник как-то спросил, в чем тут дело.
Люди дали ему такой ответ:
- Однажды фиалки, росшие в этих местах, сказали:
"До тех пор, пока хоть одна женщина по доброй воле
Не отдаст другой своего возлюбленного,
Мы будем сражаться между собой в кровопролитных
боях".
Люди с грустью добавили:
- Теперь здесь нет фиалок.
Пер. Анатолия Кудрявицкого
- 100 - *
Aye, workman, make me a dream
A dream for my love.
Cunningly weave sunlight,
Breezes and flowers.
Let it be of the cloth of meadows.
And-good workman
And let there be a man walking thereon.
О искусный мастер! Прошу тебя, сотвори сон,
Сон для моей любимой.
Бережно сплети в нем солнечный свет,
Нежный ветерок, цветы.
Пусть приснится ей шелковистая ткань луга
И - мой добрый мастер
Пусть увидит она того, кто гуляет по нему.
Пер. Анатолия Кудрявицкого
{Под э 99 в издании "The Poems of Stephen Crane" (A critical edition by Joseph Katz), New York, 1966, повторно помещено стихотворение э 33. Дело в том, что оно было включено Крейном в оба прижизненных сборника его стихов.}
- 101
Each small gleam was a voice
-A lantern voice
In little songs of carmine, violet, green, gold.
A chorus of colors came over the water;
The wondrous leaf shadow no longer wavered,
No pines crooned on the hills
The blue night was elsewhere a silence
When the chorus of colors came over the water,
Little songs of carmine, violet, green, gold.
Small glowing pebbles
Thrown on the dark plane of evening
Sing good ballads of God
And eternity, with soul's rest.
Little priests, little holy fathers
None can doubt the truth of your hymning
When the marvellous chorus comes over the water
Songs of carmine, violet, green, gold.
Мимолетные отблески были голосами
- Светозарными голосами
Слившимися в карминные, лиловые, зеленые,
золотые мелодии.
Хор красок завладел водою;
Не колыхались больше причудливые тени деревьев,
Не пели сосны на холмах,
Ничто не нарушало тишину синего вечера,
И хор красок расцветил воду
Карминными, лиловыми, зелеными,
золотыми мелодиями.
Маленькие сверкающие камешки,
Брошенные на темное покрывало сумерек,
Поют чарующие баллады о Боге,
О вечности и душевном покое.
Маленькие серафимы, маленькие апостолы,
Нельзя не верить вашим песнопениям,
Когда чудесный хор расцвечивает воду
Карминными, лиловыми, зелеными,
золотыми мелодиями.
Пер. Анатолия Кудрявицкого
- 102
The trees in the garden rained flowers.
Children ran there joyously.
They gathered the flowers
Each to himself.
Now there were some
Who gathered great heaps
-Having opportunity and skill
Until, behold, only chance blossoms
Remained for the feeble.
Then a little spindling tutor
Ran importantly to the father, crying:
"Pray, come hither!
See this unjust thing in your garden!"
But when the father had surveyed,
He admonished the tutor:
"Not so, small sage!
This thing is just.
For,look you,
Are not they who possess the flowers
Stronger, bolder, shrewder
Than they who have none?
Why should the strong
-The beautiful strong
Why should they not have the flowers?"
Upon reflection, the tutor bowed to the ground.
"My Lord," he said,
"The stars are misplaced
By this towering wisdom."
Сад был усеян цветами, словно каплями дождя;
Там весело играли дети,
Каждый из них
Собирал цветы.
Вышло так, что некоторые
- Самые ловкие
Пользуясь случаем, набрали большие охапки,
А для слабых осталось лишь несколько цветочков.
Тогда маленький тщедушный наставник детей
С озабоченным видом прибежал к отцу, крича:
- Умоляю, идемте со мной!
Взгляните, что за безобразия творятся в вашем саду!
Но когда отец понял, что происходит,
Он упрекнул наставника:
- Ты не прав, маленький мудрец!
Все это в порядке вещей.
Разве ты не видишь:
Дети, завладевшие цветами,
Сильнее, смелее, хитрее тех,
Кто остался с пустыми руками.
Почему бы сильным
- Воистину сильным
Почему им не присвоить все цветы?
Поразмыслив, наставник поник главою.
- Господи, - сказал он,
Звезды падают с неба
От такой сногсшибательной мудрости.
Пер. Анатолия Кудрявицкого
- 103
"INTRIGUE"
Thou art my love
And thou art the peace of sundown
When the blue shadows soothe
And the grasses and the leaves sleep
To the song of the little brooks
Woe is me.
Thou art my love
And thou art a storm
That breaks black in the sky
And, sweeping headlong,
Drenches and cowers each tree
And at the panting end
There is no sound
Save the melancholy cry of a single owl
Woe is me!
Thou art my love
And thou art a tinsel thing
And I in my play
Broke thee easily
And from the little fragments
Arose my long sorrow
Woe is me
Thou art my love
And thou art a weary violet
Drooping from sun-caresses.
Answering mine carelessly
Woe is me.
Thou art my love
And thou art the ashes of other men's love
And I bury my face in these ashes
And I love them
Woe is me.
Thou art my love
And thou art the beard
On another man's face
Woe is me.
Thou art my love
And thou art a temple
And in this temple is an altar
And on this altar is my heart
Woe is me.
Thou art my love
And thou art a wretch.
Let these sacred love-lies choke thee
For I am come to where I know your lies as truth
And your truth as lies
Woe is me.
Thou art my love
And thou art a priestess
And in thy hand is a bloody dagger
And my doom comes to me surely
Woe is me.
Thou art my love
And thou art a skull with ruby eyes
And I love thee
Woe is me.
Thou art my love
And I doubt thee
And if peace came with thy murder
Then would I murder.
Woe is me.
Thou art my love
And thou art death
Aye, thou art death
Black and yet black
But I love thee
I love thee
Woe, welcome woe, to me.
ЛЮБОВЬ
Ты любовь моя,
Ты тишина в час заката,
Когда замирают голубые тени,
Засыпают листья и травы,
Убаюканные пением ручья.
Горе мне.
Ты любовь моя,
Ты буря,
Что продирает черные бреши в небе
И, безудержно рыдая,
Захлестывает водой и треплет каждое дерево,
Пока, вконец задохнувшись, не умолкнет;
А после - ни звука,
Лишь печальный крик одинокой совы.
Горе мне.
Ты любовь моя,
Ты сверкающая безделушка,
Которую я случайно разбил,
Играя,
И из мелких осколков
Взросла моя безмерная печаль.
Горе мне.
Ты любовь моя,
Ты томная фиалка,
Поникшая под ласками солнца,
Повинующаяся мне бездумно.
Горе мне.
Ты любовь моя,
Ты прах любви твоих прежних возлюбленных,
И я прячу лицо в этом прахе,
Я люблю его.
Горе мне.
Ты любовь моя,
Ты борода
На лице другого мужчины.
Горе мне.
Ты любовь моя,
Ты храм,
И во храме том есть алтарь,
И на алтаре том лежит мое сердце.
Горе мне.
Ты любовь моя,
Ты ведьма;
Пусть проклятая ложь, что сплетена с твоей любовью,
Задушит тебя
Ведь я дошел до того, что во лжи твоей вижу правду,
А в правде твоей - ложь.
Горе мне.
Ты любовь моя,
Ты жрица,
В руках твоих окровавленный кинжал,
