Когда они удаляются, мне хочется танцевать. Эйфория Любимовой передалась всем нам. Смотрите, дорогие фолловеры, это не сложно! Каждый сможет так.

А теперь Костя, на правах гуру с комментариями относительно произошедшего. Мужской взгляд. И не абы чей, а легендарного Mefisto.

Позже мы разъезжаемся по домам. Ира – к Кириллу, Денис – монтировать видео, я – помочь ему с соцопросом по профпредмету, Костя – выложить свой ролик, у него их в запасе штук пять, и не забыть при этом прорекламировать спортклуб, на пару с магазином деловой одежды. Заложник образа: уже месяц не изменяет стильным костюмам и галстукам. Выглядит очень круто, я теряю голову. Наверное, мечта о Кристиане Грее живет в каждой из нас.

Денис постарался. Склеил фрагменты сьемки в увлекательный сюжет, вставил отрывки из «Операции Ы», с неизменной фразой «Вы не скажете, как пройти в библиотеку», и из другой классики кинематографа. Дух захватывает оттого, какой шедевр в итоге получился. Заливаю в «Ютуб», предвкушая рост подписчиков и лайков. Их и без того так много, что я сбилась со счета.

В девять вечера Костя на пороге моего дома. С цветами и круассанами для моей мамы. Пока она ведёт его в кухню, чтобы напоить чаем и выслушать комплименты (она не знает, кто такой Mefisto в сетях, но не поддаться его обаянию сложно), я примеряю черное платье, то и дело жмурясь от предвкушения ажиотажа на своем канале.

Светлые волосы уложены в мягкие волны от лица, красная помада безумно мне идет. Ну а как по-другому? Звезда женского пикапа не может позволить себе выглядеть плохо. Прихожу к мысли, что будет круто объединить опросы фолловеров в серию полноценных выпусков, где каждый получит ответ. Да, это круто, нет опасения, что однажды закончатся сюжеты. Да и отвечать каждому – здесь только нанимать ассистента, иначе жизни не хватит.

Из кухни доносится смех мамы и голос Кости. Слов не разобрать, но, похоже, они что-то увлеченно обсуждают. Настолько увлеченно, что я мысленно радуюсь этой передышке. Ноутбук выключила, подумав, что если оставлю работающим, меня от него за уши не оттянешь. Но, к счастью или к сожалению, в нашем мире много других гаджетов, подключенных к интернету.

Беру телефон и, убедившись, что беседа мамы и бойфренда набирает обороты, захожу на свой канал.

Просмотры растут в геометрической прогрессии. Лайки – тоже. Комментариев еще недостаточно много (хм, для кого-то и десяток предел, но для меня чуть больше сотни – мало), поэтому начинаю читать. Читаю, забыв о том, что Костя заехал забрать меня на ужин в ресторан, чтобы отметить сегодняшнюю сьемку, как и о том, что он настаивает на правиле «эфирного молчания» в течение суток. Классическая схема «день без интернета» не подходит, есть еще учеба, поэтому всё, о чем он меня попросил – просто не висеть на страницах аккаунтов.

И, честное слово, лучше бы я его послушалась. Потому что сегодня стены моего рая, наполненного эйфорией и восторгами, дали первые трещины.

Конечно же, было много позитивных комментариев… но те, что начали сыпаться, как из адского рога изобилия в последнюю четверть часа, стали теми решающими факторами, что сбили Елену Саймонс с привычной орбиты и пустили ее жизнь под крутой откос.

«Это ТП себя в зеркале видела?»

«Смотри, *цензура*, каждая ***дь теперь мнит себя Хитчем. Откуда выползла?»

«А есть видео, где та корова с бородатым кофе пьют?»

«Хорошо сосёт видать у Mefisto, раз пришел сюда. Братан, что ты нашел в этой соске? Возвращайся на свой канал, мы тебя уважали!»

«Сдохни, стрёмная дура!»

«Я уржалась. Это будет нас учить, как закадрить парня? Она такая страшная, что мне поплохело!»

«Слышь, ты, мочалка, ***** завали, чет тебя много стало!»

«Кончай флудить, покажи сиськи!»

Наверное, даже падение астероида или цунами высотой с небоскрёб не могло так сильно ударить под дых, как эти комментарии. Просто ряд настоящих оскорблений, не разбавленных ни единым робким «спасибо» или «мне понравилось». Ничего!

Телефон выпал из моих рук. Наверное, кто другой в подобной ситуации разревелся бы, но я продолжала сидеть, глядя в одну точку. Меня буквально крыло волнами жара и холода разной интенсивности. Кажется, я перестала дышать, перед глазами начали плясать цветные пятна с бегущей строкой циничных оскорблений.

«Мирослава, сука».

Ничего умнее мне в голову в тот момент не пришло. Я поднесла к лицу дрожащие ладони. Горело лицо, пылали уши. В меня словно запустили огненный шар, сотканный из агрессии, презрения и ненависти. И если испарина по всему телу была лишь способом организма защитить свою обладательницу, то сознание так и не справилось с жестоким шоком.

Неизвестно, сколько я просидела так, обхватив себя руками и мелко дрожа. Костя ошибался. К такому невозможно привыкнуть.

– Лена, я скоро уничтожу все запасы чая в вашем доме. Да что случилось?!

Костя. Трясет за плечо, обеспокоенно вглядывается в лицо. Его взгляд тяжелеет, а я понимаю, что сорвусь, если сейчас вместо сочувствия и ободряющих слов получу выговор за нарушение слепого режима.

– Я… готова. Поехали.

Пошатываясь, встаю, на негнущихся ногах спускаюсь вниз. Костя, выругавшись сквозь зубы, берёт мой клатч и телефон. Мы молчим, пока выходим из подъезда и садимся в его авто. Меня кроет приступами дрожи и оцепенения, только вздрагиваю от аккордов музыки и урчания мотора.

– Ленка, в чём дело? Устала? Хочешь остаться дома?

Этого я точно не хочу. Трясу головой и обхватываю себя руками. Новак хмурится, в салоне повисает напряжённое молчание. А я смотрю на встречные огни автомобилей и вздрагиваю. Мне кажется, что чертовы хейтеры вокруг, и уже не выпустят меня из паутины своей ненависти.

Так и не прихожу в себя, лишь пытаюсь выдавить натянутую улыбку, когда Костя подает мне руку и ведёт за собой по ступеням к ресторану. Запах кофе и шоколада щекочет ноздри. Это немного отрезвляет, и я инстинктивно льну к нему в поисках защиты. Он гладит мою руку, не прекращая хмуриться. Мне хочется сказать, что он самый лучший, что мое состояние никак не связано с ним, но слова застревают в горле. Сажусь за столик, кивком позволяю Новаку сделать заказ.

Мне плохо. Настолько, что вечер в одном из пафосных ресторанов столицы, куда большинству вход закрыт, не радует ни капли. Я даже кривлюсь от глотка сухого вина, смотрю на приборы.

Интересно, кто-то из этих хейтеров рисовал в своем воображении, как всаживает этот нож мне в грудь? Костя говорит, они безобидны. Окажись я с ними лицом к лицу, тряслись бы от страха и лебезили. Никто бы не посмел повторить эти слова в лицо. Но отчего так мерзко на душе?

Последний раз я переживала подобное классе в девятом, когда меня пытались избить девчонки из параллельного класса. Кто-то их спугнул, я отделалась царапинами и гематомами на рёбрах, но морально меня ломало около недели. Даже тогда, когда они нашли себе новую жертву для битья. Нечто похожее происходило и сейчас.

Дорада под фирменным соусом показалась безвкусной, «цезарь» – сухим и кислым. Костя пытался развлечь, рассказывая, как измучился, подбирая подходящий момент для того, чтобы прорекламировать спортклуб, и вроде решил эту проблему нестандартным образом. Но к десерту его нервы сдали.

– Лена, что не так? Я заказал здесь столик за неделю! Я хотел тебя порадовать! Ты сидишь как в воду опущенная, хотя мы отсняли крутой ролик! Я что-то делаю не так? Или у тебя кто-то появился?!

Вот зря Новак начал давить на меня! Хотя, конечно, его можно было понять. Я едва не закричала, что мне и без этого херово, и не нужно заколачивать гвозди в крышку гроба – хейтеры и без него неплохо справились! Вместо этого я просто достала телефон и протянула Косте, не заметив его неодобрительно сжатых губ.

– Лена, мы же договорились…

– Кость, не начинай, пожалуйста. Да, нарушила! Ты думаешь, если бы я увидела завтра, это бы как-то изменило ситуацию?

– Да что увидела?!

Я даже не закрыла окно с каналом. Новак пожал плечами и погрузился в чтение. А затем, отложив телефон, презрительно усмехнулся.