Странно, дверь закрыта, но стоны больше не раздаются. Надеюсь, кошмар ушел, и мой сын продолжает видеть горяченьких цыпочек в шелковом белье.
Перечитал. Понял, что я на самом деле девчонка. Надо выкинуть эту страницу. Все же вести дневник не самая хорошая идея. Но этот ангел меня напрягает. Если он ангел, значит он тварь, на которую я охотился все время. И моя задача уничтожить. Нельзя таким доверять. Он заколдовал моего сына! А это значит, что Дин в опасности. Надо будет присмотреть за ним на охоте, пока тот будет присматривать за Сэмми».
====== Часть 4 ======
Автор позволил себе написать бессмысленный флафф. Надеюсь, никто не против^^ Заранее извиняюсь за ошибки.
- Ты – дурень… – прошептал Сэм, приоткрывая сонные глаза.
Первые лучи солнца робко стучались в окно, пытаясь заглянуть в комнатку сквозь светло-голубые шторы. Было тепло. То ли из-за пухового, мягкого одеяла, то ли из-за прижимающегося к нему архангела, который просунул коленку между его ног, а холодные ладони прижал к груди парня.
- За это ты меня и любишь… – сладко улыбнулся Габриэль, жмурясь.
Он любил просыпаться рядом с Сэмом. Конечно, архангелам не нужен был сон, но так приятно было почувствовать в себе усталость, ощутить слабость и то, как день вымотал тебя. Почувствовать себя человеком. Притвориться, что у него нет крыльев, и не его восставший братец желает разрушить этот мир. А побыть на несколько часов человеком. Почистить на ночь зубы, натянуть серые пижамные штаны и – самое главное, по мнению Габриэля – ярко-желтую футболку Сэма. Её цвет потускнел, а ворот растянулся, но почему-то именно она была так дорога трикстеру. Возможно потому, что именно в ней был Сэм на их первом свидании, а быть может, потому что от неё всегда пахло его человеком. Сколько бы стирок не претерпела ткань, она все равно обладала тем неповторимым, волшебным запахом любимого мужчины.
Сначала было непривычно ощущать «утреннее пробуждение», как будто тебя отключили, и ты медленно-медленно приходил в себя. А потом Габриэль понял прелесть таких пробуждений. Можно было лежать в объятиях Сэма и смотреть, долго, пристально, нежно, смотреть, наблюдать за его лицом. За дрожащими ресницами, за шевелящимися губами. Было приятно осознавать, что Габриэль – первое, что видит охотник, проснувшись. Что он первый, не только утром, а каждый день, он же и последний, кого Сэм целует то нежно, то жадно и яростно, сминая его губы в требовательном поцелуе.
У них была негласная традиция – первый, кто проснулся, целует спящую половинку в шею, осыпает лицо мимолетными поцелуями-бабочками. Габриэль, распробовавший человеческий сон, чаще всего просыпался от влажных поцелуев, но не возражал. Лишь приобнимал мужчину за талию, прижимал к себе, не открывая глаз, и мурлыкал от удовольствия. А Сэму нравилось. Нравилось смотреть, как лицо архангела светится от удовольствия, как тот смеется от щекотки, и как он сладко выдыхает «Сэ-эээ-эм…».
Но сегодня именно Сэм проснулся от ощущений мягких, таких знакомых и любимых, губ к своей груди. Габриэль целовал медленно, облизывая ключицы, и проводя длинную, влажную дорожку к подбородку, прикусывая его.
- Габи, папа… – выдохнул Сэм, сжимая бедра архангела.
Тот печально вздохнул, и слез с охотника, устроившись у него под боком, положив голову на грудь любимому.
- Как он? – прошептал охотник, целуя любимого архангела в макушку, зарываясь носом в его волосы, усмехаясь. Габриэль опять ночью проник в ванную. Пернатый полюбил шампунь охотника с ароматом арбуза, и ночами выбирался из их кровати, пробирался в душ, и наслаждался ароматом, намыливая голову. И так практически каждое утро. Так что покупать две бутылочки этого шампуня в магазине вошло в привычку Сэму.
Габриэль улыбнулся, и, прикрыв глаза, прислушался к своим ощущениям. Тепло. Спокойно. Сонно.
- Все хорошо… – так же тихо, ответил Габриэль, поднимая голову.
Он заглянул в глаза своему человеку, глядя с такой чистой, свойственной только ангелам любовью, что Сэм невольно подумал о том, что недостоин такого.
- Глупый... – шепнул Габриэль в губы мужчине. – Я люблю тебя…
- Я тоже люблю тебя… – тихо, словно тайну, прошептал Сэм, соединяя их губы в медленном, тягуче сладком поцелуе.
Дин проснулся рывком, словно его за шкирку вытащили. Он тут же подскочил на кровати, сонно моргая, фокусируя взгляд на том, что видит.
Рубашка Кастиэля, свисающая с подоконника; джинсы Винчестера, с не до конца вывернутой штаниной валяются в углу, вместе с его же черными боксерами; его футболка, вернее одна из частей лежит на тумбочке скомканным куском ткани, и Дин сглатывает от воспоминаний, другую же часть импровизированного кляпа Кастиэль, видимо, бросил под кровать; брюки Каса тоже лежат где-то здесь, вернее даже валяются бесформенной кучей, но охотник их не видит.
Он потирает ноющие запястья, зажмуриваясь. Почему он терпит это все? Почему позволяет ангелу так обращаться с собой? Потому что любит? Скорее всего… И как бы не хотел Дин признаваться себе в этом, но и потому, что ему это нравилось. Нравилась та власть Кастиэля над ним, нравилось то, как ангел оберегает его, как самый ценный экспонат. Нравилась забота во взгляде любимого, пусть тот и пытался казаться безжалостным воином, но Дин видел его разным. И сильным, и сломанным; и нежным, и грубым; и решительным, и по-детски робким… Он видел его в таких ситуациях, в которых видишь только самых близких людей, и Дин никогда бы не отвернулся от него и не отвернется. И Кастиэль тоже не бросит своего человека. Не сейчас. Не завтра. Никогда.
Что-то завозилось под боком, и Дин вздрогнул, опуская взгляд.
Лохматая черная макушка выглядывала, выделяясь большим пятном на белоснежной наволочке, из-под одеяла. Она завертелась, и одеяло откинулось в сторону, явив взору охотника помятого, сонного ангела Божьего Кастиэля. Он сладко зевнул, широко раскрыв рот, и Дин залюбовался этой картиной. Не каждый день ангел оставался на ночь с ним. Он просил его каждый вечер об этом, но Кастиэль лишь пожимал плечами.
Ангел приоткрыл глаза, глядя на сидящего на кровати охотника, и протянул к нему руку. Найдя его ладонь, он переплел их пальцы, и улыбнулся. Так, как улыбался крайне редко, отпуская воина, позволив смениться ему на нежное и любящее существо.
- Ты остался… Ты спал… – прошептал Дин, поглаживая большим пальцем запястье своего ангела.
Тот подвинулся поближе, и – Господи, что происходит с его Кастиэлем? – положил голову ему на колени.
- Угу, – пробурчал ангел, жмурясь от удовольствия, стоило Дину запустить пальцы в его волосы.
- Ради меня? – ошеломленно прошептал Дин.
Кастиэль замер, даже улыбка исчезла с его лица, но потом расслабился, и притянул к себе ладонь Винчестера, поцеловав тыльную сторону.
- Ради тебя.
- Хочу кофе.
- Так иди и свари, – проворчал Бобби, ставя на конфорку сковороду. – А лучше подай мне яйца.
Кроули картинно вздохнул, и, затягивая поясок черного халатика, направился к холодильнику, шлепая босыми ногами по холодному полу.
- У тебя закончился сыр, ты знаешь? – он достал еще не открытую упаковку яиц, ставя её на столешницу поближе к Сингеру.
Они вставали раньше всех и всегда готовили завтрак на всю компанию. Так было проще. Габриэль хоть и шутил, что им не хватает расписания кто после кого моется, с радостью уплетал еду, приготовленную старым охотником и демоном. А мылся архангел, кстати, только вместе со своим человеком.
- Сходи и переоденься… – робко прошептал Сингер. Он до сих пор немного стыдился своих отношений с демоном и боялся проявлять заботу о нем. Сам же Кроули с пониманием относился к проблеме любимого охотника, и не торопил его, не насмехался, а мужественно все терпел и снисходительно улыбался.
- Тебе не нравится? – он усмехнулся, и оглядел себя. Черный атласный халатик с алым поясом и дьявольскими рожками на нагрудном карманчике.
В ответ ему послышалось старческое бурчание и шипение масла.
