Д.Хоскинг объясняет причины отсталости России не только плохими природными условиями, но и «…характерной для России цикличностью исторического развития. Огромные земельные и людские средства тратились на содержание армии и громоздкой политической верхушки. Экономический рост достигался скорее за счет расширения территории, чем внедрения новых технологий, которые в большинстве своем заимствовались за границей» [66, кн.1, стр. 12]. Расширяя территорию, завоевывая и присоединяя к себе все новые и новые земли, Россия превратилась в империю, достигшую пика своего могущества в том самом «золотом веке» Петра и Екатерины. Но именно с того момента и начинается (ничего не поделаешь, судьба всех империй) ее движение по нисходящей линии, сперва совсем вроде незаметное. Именно с этого момента, утверждает А. Солженицын, государство начинает уделять больше внимания «…внешним проблемам, в ущерб внутренним» [140, статья К.Кедрова «Расплата за победы»]. В отличие от других империй, проводивших свою экспансию за счет заморских территорий, не требующей применения военной силы, Россия расширялась, приобретая прилегающие территории в основном за счет войн. В той же статье приводится довод Солженицына о бессмысленности сотен тысяч жертв, ничего народу не принесших. Автор статьи показывает, как эти доводы переплетаются с аналогичными мыслями Герцена: «Покидая пределы империи, по пути в Европу Герцен увидел курную избу. Вид ее потряс воображение писателя. Сколько войн, сколько великих событий прошло мимо этой курной избы, никак не улучшив жизнь ее обитателей… Совершались великие победы русского оружия, расширялись пределы империи. И только в курной избе все так же топили без дымохода, все так же перебивались с хлеба на квас. В этом увидел Герцен коренное отличие истории Западной Европы от России. В Европе любая военная победа, реформа, революция что-нибудь да приносила местному населению. Расширялись права личности, отдавалась земля крестьянам, оживлялась промышленность и торговля, у нас же, что победа, что поражение, что революция, что реформа – не оставляют никакого следа. Как жили в «курной избе», так и остались в ней жить». Символическое сравнение двух направлений, в одном из которых государство – для человека, в другом – все наоборот.
Тем не менее, некоторые историки, описывая российскую империю, обнаруживают склонность ее несколько «припомадить», игнорируя отношение к собственному населению. Вот что пишет Ю. Емельянов [23, стр. 439]: «Особенность России состоит и в том, что эта страна стала единственной, оказавшейся способной создать оригинальную цивилизацию на северном пути. Но прежде чем стать «самой арктической» страной мира и единственной цивилизацией северного пути, России пришлось проделать нелегкий исторический путь. По мнению недружественных наблюдателей, это был путь захватов и порабощения народов». И далее на стр. 458: «Миф о русском «колониализме» был рожден в результате механического перенесения впечатлений о трансокеанской экспансии Запада на Россию. По этой же причине был рожден и миф о российской «тюрьме народов»». Надо признать, безусловно, что Россия была одной из самых «мягких» империй. Коренное население присоединенных земель не эксплуатировались, подобно народам колоний западных стран. Тюрьмой народов Россия не была никогда, хоть эту версию поддерживали большевики, население окраин не испытывало ущемлений по национальному признаку. Более того, уровень жизни окраин часто превышал уровень российской глубинки. Особенно это было заметно в период существования Советского Союза, административное и жизненное устройство окраин которого могло служить образцом решения проблем многонационального государства. Тем не менее, империя остается империей. И далеко не все территории этой империи приобретались мирным путем. Даже завоевание Сибири началось со столкновений (довольно серьезных) Ермака Тимофеевича с ханом Кучумом. Очень тяжелым было завоевание генералом Скобелевым в конце XIX века Хивинского и Кокандского ханств, а в столкновении с туркменами русские войска даже потерпели поражение, что дало основание уже ушедшему в тот мир Туркменбаши (С.Ниязову) увековечить эту дату как национальный праздник. Долго и упорно отвоевывалось у турок Причерноморье, долго шла борьба за покорение Северного Кавказа и т. д. В период наполеоновских войн Россия претендовала даже на Мальту. С вожделением смотрели русские цари на Афганистан, и только появление там англичан предотвратило дальнейшую экспансию в направлении Индийского океана. А бесконечные русско-турецкие войны имели конечной целью захват Константинополя и проливов в Средиземное море. Писатель Ван Херпен в своей книге (стр.62) приводит, как он выражается, «известное изречение» императрицы Екатерины: «Не вижу иного способа защищать свою границу, как расширять ее» [173].
Идея захвата чужих территорий господствовала не только в правящих кругах. Она нашла горячий отклик в широких слоях общества. Даже такой прогрессивно мыслящий поэт и дипломат (советник российского посольства при Баварском королевстве с 1822 по 1837 гг.), как Ф. И. Тютчев, был отнюдь не чужд этих настроений, что отмечает в своей книге Д.Хоскинг [66, кн.1, стр.397]: «В 1849 году поэт Ф. Тютчев писал о граде Константинополе как об одной из тайных столиц Русского царства. Он призывал к расширению границ империи от Нила до Невы, от Эльбы до Китая, как предвидел Святой Дух и прорицал Даниил». Ничего себе аппетиты. И велико желание в своей предубежденности сослаться на кого-то. Только вряд ли Святой Дух и Даниил обладали столь обширными географическими познаниями.
В конечном счете имперская политика государства взвалила на его плечи непосильную ношу. Груз этой ноши давил на неадекватно слабую структуру государства и не давал ему возможности развивать свое хозяйство на уровне передовых стран. А страны эти в начале XX века переживали уже решающий этап в переходе от просто капитализма в качественно новую фазу бурной индустриализации. Не сумев включиться в этот процесс, Россия отстала еще более существенно. Тем не менее, вопреки здравому смыслу, уже в наше время, разочаровавшись в двух неудавшихся экспериментах XX века, многие обращают свой взор на дореволюционную Россию, безмерно идеализируя ее. В этом отношении характерен и упоминавшийся чуть выше фильм С. Говорухина, и написанная им книга с экзотическим названием «СТРАНА ВОРОВ на пути в светлое будущее» [15]. В ней на стр. 179 автор пишет: «Российский государственный корабль лег на истинный курс в 1906 году, при Столыпине. Началось «великое выздоровление страны» (А. И. Солженицын). В феврале 1917 года корабль повернуло влево. В октябре большевики поправили курс – Россия круто взяла вправо». Сразу возникает вопрос: а что было до Столыпина. И если началось «великое выздоровление страны», значит, до этого она была больна. Какими же чудодейственными средствами лечил Россию Столыпин? Мы об этом еще поговорим подробнее, а пока лишь отметим то, что нам известно из советской истории.
А известно нам лишь о развитии «галстучной индустрии». Молодому поколению читателей поясним, что прославился Столыпин как серийный вешатель при подавлении крестьянских волнений первой русской революции. Петли эти так и называли «столыпинскими галстуками».
Пока вернемся к книге Говорухина. Развитие России он рассматривает как цепь случайностей (то влево, то вправо) и изображает в виде схемы, что само по себе похвально. Схема предстает в виде синусоиды, навитой на центральную ось. В основу схемы заложена мысль, что лишь необъяснимые случайности мешали стране нащупать эту ось и двигаться по ней. Автор книги сокрушается, что, птицу подстрелили на взлете большевики. Дореволюционную Россию он изображает как царство труда и изобилия. Но опять же, как в такой идиллии могли вызреть коммунистические идеи, оформившиеся в революционное движение огромных масс людей? В общем-то, все ответы даны выше.
Теперь только посмотрим, что за «великое выздоровление страны» началось при Столыпине. Обратимся к энциклопедии [73, стр. 530]. «Действительность оказалась чрезвычайно далека от идеальных замыслов С. (Столыпина – К.Х.). Сложные отношения связывали С. с царем. Николаю II казалось, что премьер отодвинет его от решения (если бы так! – К.Х.) многих вопросов, узурпирует его власть… Конфликт произошел и между С. и бывшим премьером С.Ю.Витте, который еще не утратил влияния. Неприязненно относилась к С. и «левая» Государственная Дума, и Государственный совет. Трагедия С. состояла в том, что правые и левые винили его в тяжелом положении страны (и это «великое выздоровление»?! – К.Х.). Конец его был предопределен».
