Серые грозовые тучи хмуро взирали на землю. Дождя еще не было, но вдалеке уже слышался нарастающий рокот грома. В воздухе остро ощущался запах свежести.

Ничем не примечательный мужчина лет тридцати, с густыми каштановыми волосами, редкими усиками и трехдневной щетиной стоял под старым раскидистым дубом и просто наблюдал за мной. Причем в его взгляде не угадывалось ни малейшей эмоции. Лишь пустота.

Одет он был в легкие льняные брюки, шелковую рубаху и куртку. При моем приближении он вежливо поклонился и произнес:

— С возвращением, милорд.

Я лишь качнул головой и направился по выложенной гравием дорожке к дому. Несмотря на сумрачный день, в окнах не было видно света. Поднявшись на крыльцо по старым рассохшимся и жутко скрипящим ступеням, я постучал в дверь. Тишина.

Повернув ручку, понял, что не заперто. Открыв дверь и шагнув внутрь, снова поразился запустению, царившему здесь. Прямо передо мной были две лестницы, ведущие наверх, к комнатам. Справа расположена гостиная, слева — кухня. Я знал расположение комнат лучше любого из слуг. Раньше. Когда жил здесь.

Я поднялся по лестнице, держась за перила. Краска на них облезла, дерево покрылось трещинами от старости и влаги.

На втором этаже крыша провалилась внутрь дома, перегородив коридор, ведущий в гостевые комнаты. Впрочем, туда я бы ни за что не пошел. Время уничтожило былую красоту, оставив искореженные остовы мебели.

Повернув направо, я шагнул в дверной проем. Раньше здесь была моя комната. Окна и сейчас выходят в сад. Когда я был ребенком, щебет птиц и легкий запах цветущей сирени будил меня по утрам. Сейчас и от сада не осталось ничего.

Я погладил потертый деревянный стол, за которым провел столько времени, читая учебники. Мне было всего лишь семь, но я очень старался запомнить все, что отец приказал выучить.

Кровать покосилась, одним боком лежала на полу. Книжные шкафы, как ни странно, продолжали стоять на том же самом месте — по обеим сторонам от двери.

Улыбнувшись воспоминаниям, я снова повернулся к окну и замер: передо мной стоял слуга, встретившийся на пути к дому. В голове мелькнула несколько запоздалая мысль, что дом стоит так уже много лет, все слуги наверняка покинули эти стены. Этот человек просто не может быть слугой. Но кто он?

Мужчина изогнул губы в подобии улыбки. Впрочем, в его исполнении это больше напоминало оскал. Во рту мелькнули острые клыки, а затем он бросился на меня. Смазанный силуэт, и в следующую секунду я проваливаюсь в темную пропасть, не имеющую дна. А в ушах стоят последние слова убийцы:

«Ты проклят, жалкий крысеныш. Проклят навеки». Последним, что я услышал, был дьявольский смех существа…

Я с хрипом сел на постели, судорожно пытаясь вдохнуть. Сердце колотилось как бешенное, все тело стало липким от пота, простыни смяты.

Опять этот кошмар. Каждую ночь одно и то же, на протяжении полугода. Поднявшись с кровати, я подошел к окну и распахнул ставни. Потихоньку занимался рассвет, ночные тени неохотно уползали прочь. Свежий воздух хлынул в комнату, не дожидаясь приглашения. Я с наслаждением сделал вдох и понял, что больше не смогу заснуть. При воспоминании о странном существе, убившем меня в неизвестно какой раз, тело била мелкая дрожь. Каждую ночь, каждый сон он делал это по-разному. И я ничего не мог предпринять. Был всего лишь наблюдателем, запертым в своем теле. Чертовы кошмары.

Холодный ветер скользнул по полу и коснулся ног. Я зябко передернул плечами и поспешил одеться. Заправив кровать, вышел из комнаты и направился прямо по коридору, к лестнице на первый этаж.

Вообще, в здании Гильдии этажей было четыре. На первом находилась столовая, тренировочные залы, библиотека и бассейн. На втором располагались комнаты учеников. Третий этаж занимали кабинеты преподавателей, ну а на четвертом устроились Мастера — мудрые руководители Гильдии.

Сейчас я собирался наведаться в столовую, чтобы немного перекусить. До завтрака еще далеко, нужно успеть кое-что сделать.

Выпросив у поваров кусок мяса и хлеба, я сел за стол и принялся жевать, при этом морщась от жуткой головной боли, что преследовала каждый день.

Подкрепившись, отправился в сад, что располагался на заднем дворе Гильдии. Многие из учеников любили там отдыхать после занятий. Поговаривают, будто на сад наложено какое-то заклятье, делающее это место умиротворенным. Не знаю. Главное, что сад отлично подходит для медитации.

Песчаная дорожка вывела меня к небольшому пруду. Здесь, на берегу, я и медитировал по утрам последние полгода. Это место заставляло меня забыть кошмары, хоть и ненадолго.

Если бы мои родители были живы, то смогли бы помочь с ночными ужасами. Я почти уверен в этом. Но они мертвы. Так мне сказали.

До тринадцати лет я себя не помню. Мастер Доминик, мой наставник, говорит, что это защитная реакция организма на полученный тогда стресс. Но я ему не верю. Не может все быть так просто. Хоть что-то я должен помнить о своем детстве. Увы.

Моя жизнь началась в тот момент, когда я стоял перед болтающимися на виселице телами родителей и рыдал. Сзади подошел какой-то мужчина, что-то произнес и мягко, но настойчиво повел меня куда-то. Как оказалось впоследствии, это был Мастер Доминик. Он-то и привел меня в Гильдию. До семнадцати лет я жил здесь и учился читать, писать, ездить на лошади и хорошим манерам — все то, что полагается знать мальчику из богатой семьи. Я не знаю, была ли моя семья зажиточной, но уж не простой точно.

Мастер Доминик пытался разузнать что-либо о моих родителях, но безуспешно. Такое ощущение, будто их никогда не существовало. Никаких документов, ни родственников, ни друзей. Только старый дом в предместьях Драхмы.

Сев на колени, я прикрыл глаза. Глубокий вдох, медленный выдох. Вдох. Выдох.

С каждым разом настроиться на нужный темп получалось все лучше. Спустя полчаса остатки сна бесследно улетучились. Полностью сосредоточившись на медитации, я не заметил, как пошел дождь. Вначале мелкий, он становился все сильнее и сильнее. Открыв глаза, я вскочил на ноги и повернулся к выходу из сада.

Они уже ждали. Трое: Руф, Эрик и Клод. Парни, вечно не дающие мне прохода. Уж не знаю, чего они хотели добиться, но одно у них вышло: сделать меня недоверчивым.

Эрик, как самый главный из троицы, шагнул вперед и улыбнулся. Вот только я ни на секунду не усомнился в его намерениях. Немудрено: лицо парня пересекал кривой шрам, начинавшийся от правого виска и пересекавший нижнюю губу. Это делало его улыбку оскалом хищника.

Тряхнув намокшими белобрысыми волосами, Эрик развел руки и громко сказал, стараясь перекричать шум дождя:

— Доброе утро, Альберт! Я смотрю, ты тоже любишь рано вставать. Помнишь, в прошлый раз мы не закончили наш разговор? Я считаю, стоит его продолжить.

Я скривился, как от кислой клюквы.

— Не думаю, что эта тема стоит продолжения, — неуверенно произнес, настороженно следя за двумя товарищами Эрика. Руф был широкоплечим худощавым брюнетом с разноцветными глазами. Правый его глаз был карий, а левый — голубой. Многие дразнили парня за эту особенность, но ровно до тех пор, пока не случилась первая драка с его участием. Она-то и показала, что за уродливой внешностью скрывается яростный огонь.

Клод являлся полной противоположностью своему приятелю: приземистый, толстый, его маленькие черные глазки постоянно бегали туда-сюда, пытаясь за всем уследить. В их компании он никогда не ввязывался в бой, дожидаясь конца, чтобы поглумиться над поверженной жертвой и сломать пару ребер острыми концами сапог.

Услышав мои слова, Эрик улыбнулся еще шире.

— Право слово, Альберт, неужели ты думал, что мы позабудем о нашем старинном друге, — он сделал особое ударение на последнем слове. Я стиснул зубы. Подонки. Бьют тех, кто слабее и не может дать им отпор. Но я мог, и это задевало ублюдков сильнее всего. Впрочем, против троих я все равно не смог бы ничего сделать. Руф с Эриком на пару уделают меня очень быстро. Все-таки я лишь недавно начал осваивать Мастерство.