Византия, бывшая во II половине I тысячелетия полновластной хозяйкой почти всей Анатолии – кроме юго-восточных областей, отвоеванных Халифатом, – познакомилась с тюрками уже в первые столетия своего существования – две хазарские княжны стали ее императрицами, кипчаки (половцы) и печенеги служили наемниками в войсках империи, торговые пути и к северу, и к югу от Каспия связывали Малую Азию со Средней. Тогда же тюрки создают свои государственные образования – каганаты, восточные остатки которых в X в. были поглощены исламским государством Караханидов. Тюркиогузы селятся во владениях Махмуда Газневи и после его смерти отторгают Хорасан, превращаясь в реальную политическую силу на востоке Халифата, так же уже использовавшего тюрков в качестве наемников.[27]
К середине XI в. Тогрул, потомок Сельджука ибн Токака, объединив тюркские племена после падения государства Караханидов, завоевал Мерв и Нишапур, присоединил территории оттесненных на юг Газневидов, Азербайджан и значительную часть Ирака. Уже в 1048 г. был взят Эрзерум, в 1051 г. – Исфахан. В 1055 г. Тогрул под вполне легитимным предлогом борьбы с узурпаторами-Буидами и восстановления полноты власти халифа захватил Багдад и получил от «повелителя правоверных» аль-Каима не только руку его дочери, но и титул султана.[28] Выгадали от этого обе стороны – после фактического отстранения при Бундах халиф вернул себе по крайней мере внешние атрибуты власти, а сельджукский султан, искренне поддерживая его духовный авторитет, стал главой разветвленной династии светских правителей – Великих Сельджуков, осуществляя светскую власть в Халифате, раздавая посты своим родичам и соплеменникам и направляя активность (прежде всего военную) тюркских переселенцев. Огузы (в т. ч. сельджуки) и другие тюрки переместились к границе с Византией, создав здесь буферную зону и постоянно совершая набеги на территорию империи.
Халифат отвел тюркам роль гази (борцов за веру), не только укреплявших и раздвигавших северо-западные границы дар-уль-ислам (территории ислама), но и способных противостоять укреплявшимся в Сирии конкурентам-Фатимидам. Алп-Арслан, унаследовавший титул султана после своего бездетного дяди Тогрула, справлялся с обеими задачами, – в 1060-х гг. он не только совершил поход в фатимидские Сирию и Палестину, но и вторгся в Закавказье, захватив Ани (к тому моменту уже византийский) и ослабляя потенциального союзника Фатимидов. Алп-Арслану удалось занять важнейшую пограничную крепость на востоке Византии – Манцикерт (Малазгирт); в 1071 г. попытка отвоевания крепости привела к разгрому византийской армии и пленению императора Романа IV Диогена.[29] Жизнь императора была выкуплена ценой территориальных уступок победителям.
Победа при Манцикерте открыла сельджукам путь в Центральную Анатолию.[30] Смерть свергнутого Романа Диогена и отказ его преемника выполнять условия мира дала формальные основания для продолжения завоеваний: в 1075 г. взята Никея (Изник),[31] в 1077 г. был завоеван Иконий (Конья), в 1080 – Кесария Каппадокийская (Кайсери). Во главе походов встал двоюродный племянник Тогрула Сулейман-шах ибн Кутулмыш,[32] которого принято считать основателем династии сельджукских султанов Рума, – нового мусульманского государства, возникшего на отвоеванных у Византии землях Анатолии (Рум).
В 1084 г. пала «пропущенная» сельджуками Антиохия (Антакья), и этот «поворот» к Сирии, равно как и неспособность удерживать Никею, позволяют видеть приоритет внешней политики Халифата (т. е. Великих Сельджуков) в борьбе с Фатимидами, а основную цель – не в Византии, а в Иерусалиме.[33] Но Великие Сельджуки после смерти Низама аль-Мулька и султана Малик-шаха (1092 г.) увязли в междоусобице сыновей последнего, не оставившей сил даже для борьбы с низаритами Аламута.[34] Мусульманские завоевания вынудили Алексея I Комнина обратиться за помощью к «франкам», а Иерусалим стал целью I крестового похода…
В 1097 г. султан Рума Кылыч-Арслан I уничтожил ополченцев Крестьянского крестового похода, но под угрозой разграбления Никеи крестоносцами сдал город византийцам, потерпел поражение под Дорилеей (Эскишехир), а в 1098 г. сельджуки потеряли Эдессу (Урфу) и Антиохию,[35] – вместе с планами на Сирию, раздираемую атабеками вплоть до подъема Айюбидов.[36] В одиночку Сельджуки Рума, уже ощутившие сепаратизм тюркских вождей, вряд ли могли сопротивляться крестоносцам, – как, впрочем, невелики были и шансы ослабленных Великих Сельджуков сдержать эспансию Фатимидов; но противостояние франкских государств и Фатимидов позволило уцелеть обеим ветвям потомков Дома Сельджука.
Румский султанат оказался далеко не единственным мусульманским государством на отвоеванных у Византии землях. В то время как юго-восточные области Анатолии первоначально подчинялись непосредственно Великим Сельджукам, а центральные (Конья, часть Каппадокии) – Сельджукам Рума, на северо-востоке после победы при Манцикерте укрепилась династия Данишмендидов, овладевшая Сивасом, Амасией, Кайсери, Малатьей; между Сельджуками Рума и Данишмендидами в районе Эрзинджана и Дивгири возник бейлик Менгуджакидов; после вытеснения Великих Сельджуков и создания латинских королевств области к юго-востоку от оз. Ван контролировались ветвями Артукидов (при этом, например, в Диярбакыре и в Битлисе правили местные династии); в горных областях вокруг Эрзерума выделился бейлик Салтукидов. В XII – начале XIII в. все эти эмираты оказались подчинены Сельджукам Рума, видевшим в них своих вассалов; но укрепление своей власти в Анатолии и борьба с тюркскими князьями-улубеями надолго отвлекли правителей Коньи от газавата на западе.
Почти весь XII в. Сельджуки Рума лавировали – и весьма успешно – между опасностями с запада, юга (Византия и крестоносцы), востока (Великие Сельджуки, Фатимиды, Зенгиды) и севера (Данишмендиды), сохраняя независимость своего султаната, подчиняя тюркские княжества Анатолии и собираясь с силами для утверждения своего могущества. Возникают странные христианско-мусульманские коалиции – если крестоносцы видели союзника в борьбе с сирийскими Зенгидами в лице египетских Фатимидов, то Данишмендиды используются Византией как фактор, отвлекающий Сельджуков на востоке; в 1147 г. Рум вступил в союз с Византией во время II крестового похода; в 1162 г. Кылыч-Арслан II, которого василевс считал своим вассалом, был вынужден оставить в Константинополе сына в качестве заложника, но, продолжая активно бороться с конкурентами Данишмендидами (вассалами своего сюзерена, которых и Рум считал своими вассалами), воспользовавшись и личной обидой,[37] и смертью «сдерживавшего фактора» – айюбидского атабека Нураддина Зенги, в 1174 г. наконец подчинил Конье север Анатолии.
«История Сельджукидов представляет разительный пример быстрого возвышения и падения: вынырнув во второй половине XI в. из Хорасана, они весь XII век провели в борьбе, и были моменты, когда весы истории склонялись на сторону Данишмендов, вырывавших из их рук господство в Малой Азии, однако Сельджукиды, использовав противоречия между противниками, удержались, и из Коньи – из малоазиатской срединной степи – распространились и на запад, и на север, и на восток, и на юг. Старая область приграничников – борцов за веру, выдвинутых когда-то арабами, превратилась в государство, поднявшее в Малой Азии культуру на большую высоту. В течение полустолетия создали они здесь памятники, которые пережили творцов».[38]
