“У тебя будут проблемы, если не перезвонишь мне”, угрожал Льюис в сообщении. Это я ночью включил телефон, пока Эйдан заснул на соседнем сидении. Его голова, опущенная на грудь, забавно болталась, когда машина подпрыгивала на ухабах.

Я должен был поговорить с Льюисом. Нельзя же вечно бежать от него, тем более от банального телефонного разговора. Эйдан был сильно напуган, но я не боялся.

- Я ухожу, Льюис, - предупредил его я.

- Ты дерьмово поступаешь, - сообщил мне альфа.

- Я знаю, прости.

- Ты же понимаешь, что моя репутация подорвется, если ты возьмешь и уйдешь?

- Этот означает, что ты не позволишь мере уйти?

- Какой догадливый мальчик.

Я посмотрел на Эйдана. Он все ещё спал или делал вид, что спит, прислушиваясь к разговору.

Я понадеялся на понимание Льюиса. Все же он не был безнадежным, бесчувственным мужланом. Я слышал про Люка, который буквально вытирал ноги о своих бет.

- Льюис, я нашёл пару. Понимаешь?

Он помолчал, а потом глубоко вздохнул и захохотал в голос.

- Пожалуйста, не преследуй нас.

- Это тот волчонок из Нового Орлеана?

- Да, - с заминкой отозвался я.

- Хех, ладно, посмотрим.

И Льюис отключился.

- Думаешь, и правда не станет гнаться? - спросил Эйдан через какое-то время.

- Не знаю.

В Новом Орлеане было замечательно. Сначала мы остерегались погони, но преследователи так и не появлялись. Тогда мы ещё не знали, что это охотничий маневр: затаиться и дать жертве потерять бдительность, а потом сцапать.

Мы были слишком опьянены друг другом. Постоянно пили вино и трахались. Пили вино и гуляли по улицам Французского квартала. Пили вино и смотрели старые черно-белые фильмы в кинотеатре. Пили вино и играли в покер. Если подумать, мы много пили, пока у меня не начинала ехать крыша. Напившись, я впадал в меланхолию.

Я не попросил убежища, потому что посчитал это излишней мерой. Льюис с уважением и осторожностью относился к новоорлеанской стае, так что я надеялся, даже свято верил, что остерегаться мне нечего.

У Льюиса было поистине железное терпение. Он выждал почти два месяца, пока я не успокоился совершенно и не почувствовал себя счастливее, чем когда бы то ни было. В этот-то момент и состоялось нападение.

Волки проникли в город, кто на своих двоих, кто на четырех. Мы с Эйданом спали, когда в дверь истошно задолбили.

- Льюис в городе, - сообщил перепуганный волк. – Он искал Юстава.

Одежда его находилась в беспорядке, из разбитой брови струилась кровь.

Эйдан в ужасе и растерянности поглядел на меня.

Мы не собирали вещи, чтоб бежать, и не готовились к драке, потому что не вышли бы из неё победителями. Оделись и решили выбираться из чудесного Французского квартала, словно это поле военных действий. По сути, так оно и было.

Перекинутые бродили по закоулкам выслеживая свою добычу, но старались не светиться. Волки-люди собирались в небольшие группы и делали вид, будто они простые туристы, пили вино и задорно болтали.

- Этот Льюис с катушек слетел? - возмутился Эйдан. - Так открыто заявляться в город. Неужели он так уверен в себе?

- Я и не представлял, что он на такое способен. Наверное, для него это все просто забавная игра.

Мы прокрались в отдаленный район, где было поменьше волков. Мне не хотелось покидать Французский квартал, тем более при таких обстоятельствах.

Сначала мы попробовали прорваться к машине, но кто-то уже побывал здесь до нас. Похоже, Льюису сдали нас со всеми потрохами. Обитатели Французского квартале оказались настолько же беспринципными, насколько легкомысленными. Так что теперь нас ожидали спущенные шины и послание, нацарапанное на капоте: приди ко мне.

- В назидание другим, - прошептал я, проведя пальцами по надписи.

Эйдан потрепал меня по плечу и потянул за собой.

- Нам надо убираться.

Ночью Французский квартал начинает вести новую жизнь, наполненную неоновыми огнями сувенирных лавок и ароматами ритуальных масел, шумом людских голосов и непроходимой плотностью тел на улицах, среди которых мы стремились раствориться, смешать наши запахи с человеческими, наши шаги с их шагами.

Я понимал, что идти нам некуда, некуда бежать, остаётся лишь бесцельно слоняться по знакомым местам, потому что среди знакомого безопаснее всего.

- Мы должны обернуться, - сказал Эйдан. - Волка распознать сложнее, чем человека.

Я притих.

- Беззвучно, как нас учили, - добавил он.

Он взял меня за руку и провел сквозь толпу, дворами за гадальный дом, от которого пахло ладаном.

Я не буду в подробностях описывать, как происходило обращение. Это было больно - только этот следует знать. Сохранять молчание было очень сложно. Эйдан корчился на земле, то обвивая себя руками, то цепляясь ногтями за землю, пока те не сдирались, а на их месте не вырастали когти. Зубы выпадали, а вместо старых человеческих появлялись звериные. Эйдан сносил все это молча, только натужно постанывал иногда.

У меня уже все почти завершилось. Я беспомощно лежал на земле, тело не слушалось, клонило в сон. Я молил бога, чтоб в моём истощенном организме нашлись силы подтянуться и доползти до Эйдана, как я делал это в детстве.

Он ранил меня, когда обращался. У меня хватило мозгов прижаться к нему в самый разгар процесса. Он не понимал, кто он и что с ним происходит. Боль пронизывала все его существо, а я тянулся к нему, как последний дурак, так же мало осознававший, что творится вокруг.

Очнулся я спустя какое-то время. Эйдан уже высился надо мной - серый волк с сильными мускулистыми лапами и вытянутой мордой, как я себе и представлял. Скулеж был таким жалобным, что тот него сердце разрывалось.

Я поднялся и даже не вспомнил, что был ранен: процесс трансформации на момент ранения не был завершен, так что по большей части мне не было нанесено значительного вреда. О произошедшем напоминали лишь следы крови на земле.

Мы закопали кровь и вульву, что осталась после обращения, чтоб запах не привлек наших преследователей, и бросились куда подальше от этого места. Я надеялся, что аромат ладана отвлечет внимание от следов, оставленных нами.

Теперь мы не могли общаться, так что я следовал за Эйданом, ведь он бежал так уверено, будто знал, куда направляется. Пришлось довериться ему, ведь другого выхода у меня не было.

Мы петляли, два раза переходили реку, шли вдоль течения, чтоб сбить со следа преследователей, ночевали в норах и пещерах, спали на листьях и мохе.

Спустя три дня странствия я начал понимать, куда движется Эйдан. Это была интересная, неожиданная и пугающая идея. Неужели спустя десять лет он собирался вернуться в приют?

Забор прогнил и покосился, а часть вообще лежала на земле. Трава уже промерзла, стояла колом, покрытая инеем и снегом. Дом выглядел ветхим, сарай - непригодным, и только большой амбар стоял, как всегда, не тронутый временем. Наверное, дело в том, что он выстроен позднее и из кирпича.

Приют уже давно перестал функционировать. Запустение, царившее кругом, лишь подтверждало этот факт. Эйдан замедлил шаг и стал почти красться по холодной земле. Я вел носом, изучая запахи. Ничего старого, из нового тоже ничего. Запах коры, моха, мороза, сухой травы и гнили, трухи и мокрого камня - это все не в счёт, это здесь было всегда.

Мы устроились в доме, прошли через распахнутые двери. Даже спрятанным в звериные шкуры нам было холодно, так что мы жались друг к другу. Страх не покидал сознание ни на секунду, но мы слишком устали, чтоб беспокоиться об этом.

Пришёл день, за ним – другой, затем следующий - никто не приходил. Я безумно хотел стать человеком, чтоб иметь менее примитивное сознание, спасаться в шкуре волка - не лучший вариант. Эйдан ходил на разведку, я обшаривал все углы в поисках одежды и белья - хоть чего-нибудь, что поможет нам согреться, когда мы снова станем людьми. Наверное, это выглядело забавно: волк поднимается на задние лапы, пытаясь разглядеть содержимое ящика или коробки, морда, старающаяся раздвинуть створки шкафов, лапы, неуклюже цокающие по лестнице. Нам стоило поскорее обратиться и развести огонь в камине, чтоб согреться.