– Чем вам не нравится мой «Крепыш»? – усмехнувшись, съязвил он.

– Мне сомнительно, что он «Крепыш», – постаралась уколоть я.

– Сейчас убедитесь. Поднимайтесь на борт.

Я неопределенным жестом постаралась указать на чемодан.

Но!

Этот нахал развернулся и стал подниматься по трапу!

Что мне оставалось делать? Не обратно же лететь.

Стала подниматься. И чемодан мне стоил неимоверных усилий.

– Вам помочь с чемоданом? – раздался мужской голос из кабины пилота, когда я уже поднялась на борт.

– Нет, спасибо, – отозвалась я, обливаясь потом и с трудом сдерживая сбившееся дыхание.

Огляделась. Да ладно!

– Вы предлагаете мне сидеть на лавке??? – моему возмущению не было предела!

– Могу уступить вам место за штурвалом, – отозвался мужчина.

В одну секунду я оказалась в кабине.

– Что вообще происходит? – возмущенно и одновременно обиженно прошипела я. – Обещали сервис, а я его не вижу!

– Вы скоро привыкнете и непременно его обнаружите. Акклиматизация, так сказать, – усмехнулся пилот-гид.

Я помотала головой, словно пытаясь проснуться. И хотела уже дальше продолжить возмущаться, но этот нахал завел двигатель, отчего разговаривать стало невыносимо. Круто развернувшись на каблуках, я намеревалась походкой от бедра проследовать до предложенного посадочного места, если его так можно было назвать. Хлопнула «купешной» дверью! Но самолет резко тронулся, отчего я по инерции полетела, выставив перед собой руки вперед.

– Ай! – закричала я, ногтями зацепившись за лавку. – Придурок!

Удержалась, аккуратно присаживаясь. Увидела ремни безопасности и сразу пожелала пристегнуться. Кажется, я говорила, что совсем не боюсь летать? Что даже люблю это делать, любуясь красотами из иллюминатора. Чушь! Я нагло врала! Теперь меня внутренне трясло, но определить причину было невозможно – то ли злость, то ли страх…

Никаких иллюминаторов и в помине не было на этой колымаге! Я смотрела, как мой тяжелый чемодан, беспрерывно взрагивая, сползает постепенно ко мне, будто в поисках защиты. Мне, признаться, тоже хотелось отстегнуть ремни, сползти на пол и обеими руками обнять чемодан. Но я же взрослая девочка. Переживу.

Ради бунгало с видом на океан. Ради ласкающих мою уставшую кожу солнечных лучей. И ради такого долгожданного отдыха.

Ну, совмещает пилот ставку гида. Что в этом такого? Местный колорит.

Через несколько минут полета, от которого в ушах звенело так, будто я сидела рядом с двигателем (а может, так оно и было), наш «кукурузник», как я сначала подумала, попал в зону турбулентности. Но! Страх, пережитый за те минуты, превзошел все мои ожидания. И через некоторое время я с ужасом поняла, что турбулентность никак не кончается. Самолет то и дело кренился то на одну, то на другую сторону.

Смекнув, что мое беспокойство уже достаточно затянулось, я щелкнула кнопкой ремня безопасности и, цепляясь за обшивку, поднялась. Лучше бы я ползла! Широко расставив ноги, будто старалась зацепиться за пол каблуками. Получалось, как у косолапого пингвина. Слегка пружиня в коленях, стала передвигаться по направлению кабины пилота. Через пару шагов мне удалось схватиться за ручку двери. Шумно выдохнув, я потянула ее в сторону. Дверь поддалась. Я еще раз шагнула, набирая воздух в легкие, чтобы прокричать, пробиваясь сквозь шум и некий свист, но…

То, что я увидела перед собой, заставило поперхнуться и шумно выдохнуть. Этот самый гид-пилот крепко держал штурвал, напряженно разведя руки в стороны. Куртки на нем больше не было – она валялась на полу. Он остался в одной белой, довольно открытой майке. Через спинку кресла я мельком заметила, какие мокрые эти горы мускулов…

Но впереди я видела стекло самолета… А за ним ничего не было видно! Одна темнота, плотные серые тучи и молнии, то и дело будто проскальзывающие по стеклу…

Я поняла. Мы просто попали в грозу…

И теперь летим, ничего перед собой не видя… Как утки из диснеевского мультика «Утиные истории» во время очередного своего приключения. А пилот мой, вместе со своим «кукурузником» явно напоминали Зигзага Макряка. В какую утиную историю я вляпалась!

Чтобы не вскрикнуть, закрыла рот рукой. Хотя, глупо, конечно, что бы от этого изменилось?

– Нам еще долго лететь? – словно невзначай, прокричала я.

– Тебя тут только не хватало, – крикнул в ответ мужчина.

И я бы возмутилась… но при других обстоятельствах.

Потому что он на секунду повернул ко мне лицо, теперь уже лишенное очков, и… у меня подкосились колени. Это был тот самый мужчина из клуба! Перед которым мне пришлось быстро поднимать сумку, будучи по невероятному стечению обстоятельств лишенной нижнего белья…

И тогда я подумала, что он маньяк! А теперь этот бородатый мужик оказывается гидом! Все это нагромождение событий никак не укладывалось в голове и больше походило на кошмарный сон.

Вот так отпуск меня ждет! Бархатный сезон!

Остаться бы теперь живой. Мысли путались. Я совершенно не знала, как мне поступить. Но что-то предпринять было просто необходимо.

– Куда мы летим? – выкрикнула я самое нелепое, что только могло придти мне в голову.

– На курорт! – ответил бородач, при этом ехидно мне подмигнув.

Может, он тоже ливреец, абориген какой-нибудь? Может, у них обычаи такие – воровать невинных девушек в аэропорту?.. Хотя по поводу невинности явный перебор. Какая уж из меня невинность! Но и аборигены в общем понимании этого слова вряд ли умели управлять самолетом. Если только специально обученные. Нет. Мой бородач не был похож на ливрейца. Я отмела эту мысль.

Тогда кто он? Все-таки гид? А встреча в баре пару месяцев назад – чистая случайность. Скорее всего. Вот. Так гораздо лучше думать.

Но тогда куда мы летели? Ах, да! Как же я забыла! На курорт! Блин… Что-то не сходится.

– Как вас зовут? – спросила я как громко, что в горле неприятно запершило.

– Федор.

– А меня Ева, – зачем-то крикнула.

– Я знаю.

Опять мне его ответ показался подозрительным. Хотя, конечно, как гид он просто обязан знать, кого встретил.

– Такие бури здесь часто? – Что я говорила! Это же просто нелепо!

– Ежедневно, – ответил он, резко потянув за штурвал. Если бы я изо всех сил не держалась за дверной косяк (не знаю, может, в самолете он и по-другому называется), то непременно отлетела бы с самый хвост самолета.

– Что вы делаете! – возмутилась я, с трудом проглотив комок, образовавшийся от испуга. Ответов на его реплику у меня было множество, но высказать накопившееся не пришлось.

– Пытаюсь спасти наши задницы, – весело ответил Зигзаг. Ну, точно, как в мультике! Хотя, наверное, детский персонаж так не мог ответить.

Бородач резко нажал на штурвал, и мы, по-прежнему пребывая вне зоны видимости – только черные и по виду вязкие тучи за стеклом, начали снижаться. Всё! Я решила, что мы падаем. Но ничего выговорить не смогла.

– Сейчас вам лучше присесть и пристегнуться, – посоветовал первый и единственный на борту пилот. – Мы начинаем посадку.

– Какая забота! – одними губами проговорила я и, скрючив недовольную мину, развернулась, чтобы вновь преодолеть это сотрясающееся пространство до лавочки.

– Поторопитесь! – крикнул мне вслед бородач. – Скоро будет трясти.

Офигеть! А до этого я могла пройти по комфортабельному салону с фруктовой вазой на голове! Но на то, что Зигзаг только что пошутил, похоже не было. Ускорившись в переставлении ног, заточенных в туфли на высоком каблуке, через несколько секунд я достигла лавочки. Пристегнулась. И, надо сказать, весьма своевременно. Потому что в следующую секунду меня так тряхонуло, будто самолет все-таки упал. Даже скрежет обшивки послышался!

Все. Мы приземлились. Колымага катилась по земле…

Когда сей «Борт номер один» остановился, на меня вдруг накатил панический ужас. Из кабины вышел бородач…

– С приземлением, – поздравил он. – Не слышу бурных аплодисментов.