А я уже достаточно разочарован. Никто не целуется так, как она. Никто другой не может смотреть взглядом чистой невинности, делая при этом со мной много грязных вещей. Никто не заставляет мое сердце биться правильно. Никто не подходит. Я играю в игры. И я ухожу. Они не похожи на Эмили.

Глава 2

Джексон

Моя мать перехватывает меня, когда я собираюсь уезжать.

- Едешь в город?

- Да, мам.

- Мне нужны персики. Твой отец хочет персиковый пирог. Но не смей брать их из этого гипермаркета. Я узнаю, Джексон. Ты знаешь это.

- Да, мам. - Я наклоняю шляпу, чтобы скрыть то, как я закатываю глаза.

Наш маленький городок, наконец, перешел в 21-й век, когда в марте прошлого года у нас построили наш собственный гипермаркет Walmart. По такому случаю в городе устроили большую вечеринку. Мэр разрезал ленту, и все в радиусе пятидесяти миль приехали в Стантон, штат Техас. Все, кроме людей с фамилией Брукс. Мама с папой запретили нам идти, сказав, что корпоративной Америке нет места в нашем городе. Рынок «Сэла и Иды» был достаточно хорош в последние тридцать пять лет, почему бы ему не быть достаточно хорошим в следующие тридцать пять?

Признаюсь, я был там однажды с момента открытия. Я собирался купить пива, но по пути к кассе почти услышал голос матери, говорящий мне, что я предатель. И что, если я хотел делать покупки в Walmart, то, возможно, мне следует переехать в Нью-Йорк. Это все, что мне потребовалось, чтобы отложить это дерьмо и отправиться к «Сэлу и Иде», где я заплатил еще три доллара сверху за те же двенадцать банок Budweiser. Я никогда не буду жить в Нью-Йорке. Техас навсегда.

Я запрыгиваю в свой грузовик и направляюсь вниз по пыльной дороге, мимо полей, где пасется наш скот и свободно бегают наши лошади. Когда я добираюсь до знака остановки через несколько миль, я не думаю о доме слева. Я не думаю о девушке, которая там жила, и о том, как она ездила на лошади на наше ранчо. Я не думаю о том, сколько раз мы останавливали мой грузовик и лежали в кузове, глядя на звезды и разговаривая о наших надеждах и мечтах.

Нет. Я поворачиваю направо и не думаю об этом. Хотя мой желудок делает тысячу кульбитов, поэтому я мысленно добавляю Пепто в свой список покупок.

Главная улица выглядит так же, как всегда: рядом с закусочной «Стантон» парикмахерская, а «Сэл и Ида» соседствуют с банком. Подъехав к одному единственному светофору в городе, я машу́ миссис Купер, городскому библиотекарю, когда она пересекает улицу передо мной. Конечно, при виде нее я вспоминаю, как та девушка, о которой я не должен думать, раньше была волонтером в библиотеке, и позволяла мне обжиматься с ней в разделе энциклопедий, потому что давайте будем реалистами - как только появился интернет, никто и не отваживался заходить в раздел энциклопедий. Я не могу смотреть на энциклопедии, которые стоят у родителей на большой книжной полке в гостиной, не чувствуя, что меня сейчас вырвет.

Магазин Китти Корнер - это большое белое кирпичное здание, в котором находится так же «Корм и семена» Мерфи. Я ходил в школу с Джоном Мерфи. «Корм и семена» был во владении его семьи на протяжении поколений. Джон окончил бизнес-колледж и теперь пытается помочь им перейти в цифровую эпоху, но я слышал, что это боль в заднице. В этом городе старые привычки умирают с трудом. Уэйлон Дженнингс, единственный торговец подержанными автомобилями в городе, по-прежнему принимает товары вместо наличных денег.

«Есть цыплята? У него есть машина для тебя!»

Я паркуюсь перед магазином «Сёдла Морриса». В свое время я потратил там небольшое состояние на все, от шляп до ботинок и седла. Сапоги - это моя зависимость; у Морриса лучшие сапоги в городе. Папа всегда говорит, что если ты собираешься раскошелиться на что-то, купи хорошую пару сапог. Никто не получает волдыри от дешевой шляпы. И он прав.

Я держусь подальше от Морриса, потому что в моем нынешнем состоянии тревоги я обязательно выйду оттуда с пустым банковским счетом. Лиам любит называть меня цыпочкой за то, что я время от времени совершаю покупки, но, по крайней мере, я не влюблен в лошадь.

Я захожу в банк и обналичиваю чек для отца, прежде чем заскочить в «Сэл и Иду», чтобы забрать чертовы персики. Я передумываю насчет Пепто, полагая, что мне просто нужно что-нибудь съесть, и беру готовый сэндвич в закусочной. Он завернут в такое количество слоев целлофана, что мне, вероятно, понадобится больше времени, чтобы вытащить эту чертову штуку, чем съесть ее.

Я возвращаюсь на главную улицу, разворачивая по пути этот сэндвич. И вот тогда я вижу ее. Она выходит из магазина Морриса, и я почти уверен, что забываю, как дышать. Девушка, которая уехала пять лет назад, уже не девушка. Она женщина. Потрясающая, умопомрачительная женщина, с изгибами, которых раньше не было.

Ее грудь больше, чем поместилось бы в мои ладони. Волосы короче, чем я помню. Они едва достают до лопаток и выглядят благоухающими. Знаете, это как если видеть, насколько хорошо они пахнут, просто глядя на них через дорогу. Я хочу зарыться в них носом и провести по ним пальцами. Они мягкие на ощупь, в этом я уверен. Она в джинсовых шортах, а подол футболки завязан узлом на бедре. Я смотрю на эти бедра, и мои пальцы на самом деле начинает чертовски покалывать, просто от мысли о том, как это будет снова прикоснуться к ним.

Именно тогда я вижу его. Парня, который следует за ней из магазина Морриса. Он определенно не местный. Над его головой практически мигает гигантский неоновый знак с надписью Нью-Йорк. Черная ковбойская шляпа на голове заставляет его выглядеть глупо, потому что нетрудно догадаться, что он не ковбой. Он снимает шляпу и надевает ее на голову Эмили. Она скользит ей на глаза, потому что у парня голова размером с долбаный арбуз.

Она смеется, и мое сердце ныряет на тротуар вместе с бутербродом. В этот момент я понимаю, что самой большой ошибкой в моей жизни было дать другому парню шанс быть причиной, по которой она улыбается. Я смотрю, как она снимает шляпу с головы и поворачивается к нему лицом. Она возвращает шляпу на его голову и смещает ее немного в сторону, как будто каким-то образом это дерьмо может стать правильным. Поверьте мне, это не так. Он наклоняется и целует ее.

«Все, с меня достаточно!»

Я опускаю свою шляпу на глаза, и отвожу взгляд на тротуар. Я остаюсь на своей стороне улицы, проскользнув к Мерфи. У меня есть список дел длиной в милю, и медленная мучительная смерть в него не входит.